Книги чумного года. Переводы польской литературы на русский язык в 2020 году
Пандемия коронавируса изменила привычный уклад нашей жизни, но, к счастью, не убила любовь к чтению — напротив, вынужденная изоляция заставила нас ценить книги еще больше. Переводчики и книгоиздатели тоже не теряли драгоценного времени даром, поэтому уходящий год оказался весьма урожайным на переводы польских книг, выпущенные российскими издательствами. О польских книжных новинках, вышедших в «чумном» 2020 году на русском языке, рассказывает Игорь Белов.
Ольга Токарчук, «Веди свой плуг по костям мертвецов»
Издательство «Inspiria» выпустило роман нобелевской лауреатки Ольги Токарчук «Веди свой плуг по костям мертвецов» в переводе Ирины Адельгейм. Книгу можно назвать экологическим детективом или философским триллером, сама же писательница определила ее как «сказку с элементами политического памфлета». Впрочем, любые жанровые рамки для этого многослойного произведения будут малы. Важно другое — в романе очень ярко отражена общественная позиция Токарчук, активно выступающей в защиту прав животных и других экологических инициатив, при этом взгляды писательницы-феминистки подаются в яркой упаковке захватывающего сюжета.
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «След зверя», снятого по мотивам романа Ольги Токарчук «Веди свой плуг по костям мертвецов», реж. Агнешка Холланд, 2016. На фото: Агнешка Мандат и Борис Шиц, фото: Палька Роберт / Next Film
Завязка его такова: в живописной Клодзской котловине у подножия Судетских гор регулярно бесчинствуют браконьеры — местная элита, пользующаяся поддержкой полиции и католического духовенства. Самоуверенные и наглые охотники выступают у Токарчук в качестве символов патриархата, брутальной, жестокой и сексистской мужской культуры, отстаивающей культ силы и своей железобетонной правоты. Единственный человек, который не может смотреть на это спокойно, — школьная учительница английского языка Янина Душейко, пожилая и немного эксцентричная одинокая женщина, любительница астрологии и поэзии Уильяма Блейка. Вскоре начинают происходить зловещие события — высокопоставленных охотников находят мертвыми одного за другим. И следы вокруг тел говорят о том, что к гибели этих людей причастны животные...
Сборник стихотворений Чеслава Милоша «Хроники», выпущенный издательством Ивана Лимбаха, создавался поэтом в 1984–87 годах. Перед нами зрелый Милош, уже отмеченный Нобелевской премией по литературе, живой классик и моральный авторитет, многое переживший, повидавший и осмысливший. «Хроники» — это своего рода философский роман в стихах о XX веке. Веке, в историю которого Милош вплетает собственную жизнь. Книга состоит из трех частей: в первой, носящей название «Сезон», Милош при помощи своей цепкой памяти, кадрирующей мельчайшие нюансы, странствует по времени и пространству в попытке задержать мгновение, которое, по словам приятельствовавшего с Милошем Иосифа Бродского, «не столь прекрасно, сколько (...) неповторимо». Вторая часть — «Гераклиту» — позволяет читателю вместе с поэтом погрузиться в гераклитову «реку времен», взглянуть на мир глазами самых разных людей, переживая одно озарение за другим. Замыкает книгу философско-богословская поэма «Шесть лекций в стихах», в которой Милош совершает глубокое философоско-богословское осмысление личной истории, а также истории Польши и Европы.
Picture display
standardowy [760 px]
Чеслав Милош, фото: AKG Images / East News
«Хроники» издаются на русском языке впервые, и хотя некоторые стихи переводились и раньше, поэтические сборники Милоша все-таки надо переводить, издавать — и читать! — целиком. Замечательно, что «Хроники» вышли в прекрасном, очень чутком и бережном переводе Никиты Кузнецова, чьи многолетние усилия по изучению и переводу творчества Милоша позволили ему по-настоящему погрузиться в милошевский мир и стать надежным посредником между польским нобелиатом и читателем. В переводе Кузнецова стихи Милоша не просто хорошо и адекватно звучат, но еще и дышат, легко и непринужденно, не теряя своей сложности и смысловой весомости — редкая переводческая удача. Особо хочется отметить очень вдумчивое и обстоятельное сорокастраничное предисловие переводчика, в котором он подробно рассказывает об истории создания «Хроник», комментирует ключевые тексты книги, а также делится тайнами переводческого мастерства — увлекательнейшее чтение для всех, кто, подобно автору этих строк, интересуется вопросами поэтического перевода.
Этот роман известного польского писателя, поэта, эссеиста и денди Яцека Денеля, замечательно переведенный Юрием Чайниковым и выпущенный в издательстве Яромира Хладика, в первую очередь должен прийтись по вкусу поклонникам культового австрийского драматурга Томаса Бернхарда. «Кривоклят» — изысканная и остроумная стилизация под бернхардовского «Племянника Витгенштейна», технически виртуозный пастиш, постепенно переходящий в пародию. Герой-повествователь по фамилии Кривоклят обращается к читателю с монологом, который он произносит, находясь в одной из австрийских психиатрических клиник. В дурдом Кривоклята помещают за то, что он с упорством, достойным лучшего применения, обливает серной кислотой знаменитые живописные полотна, украшающие крупнейшие музеи мира. Общество считает Кривоклята вандалом, но сам он придерживается противоположного мнения, утверждая, что на произведения живописи покушается из любви к искусству: ведь только уничтоженный шедевр становится абсолютно неповторимым.
«Алтарь. Польская поэзия в переводах Давида Самойлова»
Выдающийся русский поэт Давид Самойлов сначала вошел в литературу как переводчик поэзии — в 1950-е годы поэтический перевод был надежным, хотя и нелегким заработком. Перу Самойлова, называвшего любовь к Польше «неизбежностью для русского интеллигента», принадлежат десятки великолепных переводов крупнейших польских поэтов XIX и XX веков (особенно удались ему переводы из Константы Ильдефонса Галчинского). Переводы эти выходили в многочисленных сборниках и антологиях, но так и не были опубликованы отдельной книгой при жизни поэта. Однако в уходящем году произошло настоящее чудо — стараниями поэта и переводчика литовской поэзии Георгия Ефремова в Вильнюсе вышла книга «Алтарь. Польская поэзия в переводах Давида Самойлова. Еще в конце 90-х годов Ефремов получил от переводчика Анатолия Гелескула папку, в которой было несколько десятков пожелтевших листков: это были переводы Самойлова из польских поэтов, которые он не успел подготовить к печати. Вскоре был готов основной корпус книги, куда вошли блистательно переведенные Самойловым стихи Яна Кохановского, Вацлава Потоцкого, Юлиуша Словацкого, Зыгмунта Красинского, Циприана Норвида, Марии Конопницкой, Леопольда Стаффа, Болеслава Лесьмяна, Марии Павликовской-Ясножевской, Юлиана Тувима, Ярослава Ивашкевича, Казимиры Иллакович, Владислава Броневского, Константы Ильдефонса Галчинского, Тадеуша Ружевича, Виславы Шимборской, Станислава Гроховяка и других. Однако найти для книги издателя по разным причинам (в основном из-за сложностей с авторскими правами) долго не получалось. Тогда Ефремов понял, что ждать больше нельзя, и при поддержке своих друзей выпустил книгу в Вильнюсе «на правах самиздата».
Витольд Гомбрович, «Транс-Атлантик»
Издательство Яромира Хладика выпустило новый усовершенствованный перевод романа Витольда Гомбровича «Транс-Атлантик», выполненный Юрием Чайниковым. Этот гротескный, переливающийся всеми цветами юмора и иронии роман-притча, написанный Гомбровичем в годы Второй мировой войны в аргентинской эмиграции, не оствляет камня на камне от джентльменского набора стереотипов и клише, свойственных польскому национальному сознанию (недаром сам Гомбрович полушутя-полусерьезно называл свою книгу пародией на «Пана Тадеуша» Мицкевича). Достается в романе и мировому интеллекутальному истеблишменту (разумеется, не обходитсяи без появления Борхеса). «Транс-Атлантик» написан настолько икрометно и свежо, что кажется — Гомбрович превзошел в нем самого себя, высказавшись, как и положено крупному художнику, не только о своем времени, но и о нашем.
Халина Посвятовская, «Wiersze. Gedichte. Стихи»
Любители поэзии давно привыкли к «билингвам» — двуязычным изданиям: слева оригинал, справа перевод. Гораздо реже можно встретить трехъязычные сборники стихов. Книга Халины Посвятовской, одной из самых ярких польских поэтесс XX столетия, выпущена в Ченстохове, ее родном городе, на трех языках: под одной обложкой расположены польские оригиналы, переводы на немецкий, выполненные Франциской Цверг, и русские переводы Сергея Морейно. В процессе работы Цверг и Морейно обсуждали друг с другом различные переводческие решения, делились идеями, поэтому книга получилась на удивление цельной, лишний раз подтвердив слова американского поэта Аллена Гинзберга о поэзии как «общем языке мира».
так новое средневековье
для тебя учиняю
ах что ж за конь оседлан
что за розы увяли
мое сердце застыло твердыней
отобьет любую улыбку
как ветер в ущелье горном
ты в нем владыка
мое сердце полно тобою
как хлебом полны амбары
в час жатвы
(перевод Сергея Морейно)
Щепан Твардох, «Вечный Грюнвальд»
Роман популярного польского писателя Щепана Твардоха «Вечный Грюнвальд. Повесть вневременных лет» написан в форме монолога, который произносит умирающий на Грюнвальдском поле тевтонский рыцарь и бастард Пашко, незаконный сын польского короля Казимира и простой немки. Пашко рассказывает нам историю своей жизни, точнее, жизней — их у него на самом деле великое множество, как и линий человеческой истории, которая во вселенной Твардоха насчитывает огромное количество вариантов. Пашко странствует по своим воплощениям, в каждом из которых неизменно оказывается солдатом, воином, рыцарем, и при этом всегда — одиночкой, выродком, бастардом, каковым делает его двойная польско-немецкая идентичность. У «Вечного Грюнвальда» недаром имеется подзаголовок — «Повесть вневременных лет»: Пашко изъясняется причудливым языком средневековой рукописи, и следить за приключениями авторского стиля не менее интересно, чем за ветвистой канвой этой жестокой и прекрасной книги. Едва ли мы смогли бы оценить авторский слог, если бы не замечательный перевод Сергея Морейно, прекрасно передавшего особенности речи главного героя и сохранившего яростный, мускулистый стиль романа.
Януш Шубер, «Круглый глаз погоды и другие стихи»
Одна из невосполнимых потерь, которые понесла польская культура в уходящем году — смерть выдающегося польского поэта Януша Шубера (1947 — 2020). Всего нескольких недель он не дожил до выхода в свет своей русскоязычной книги «Круглый глаз погоды и другие стихи», опубликованной в издательстве «Baltrus» в замечательном переводе Анастасии Векшиной и Никиты Кузнецова. С юности Шубер был прикован к инвалидному креслу и потому почти не покидал родной город Санок в юго-восточной Польше. Однако благодаря своему огромному поэтическому таланту он свободно перемещался по миру самых различных культур, эпох, народов и традиций, а для подкарпатской глубинки стал подлинным «гением места» (как Бруно Шульц — для Дрогобыча). Подобно Шульцу, Шубер сделал провинциальный пейзаж объектом своей неустанной поэтической рефлексии, превратив ее в литературный миф, и провинция перестала быть провинцией, оказавшись точкой скрещения духовных и эстетических исканий.
Picture display
standardowy [760 px]
Януш Шубер, фото: Анджей Георгиев / Forum
До 1995 года Шубер писал в стол — тем ошеломительней был его литературный дебют, когда один за другим стали выходить его поэтические сборники, сразу выдвинув автора в первый ряд польской поэзии. Восхищенный Збигнев Херберт так писал Шуберу: «Ваша книга стихов, которую я прочел этой ночью, привела меня в восторг. (...) К сожалению, мой дорогой друг, Вы поэт и с этим ничего не поделаешь. Выражаю Вам свое восхищение». По словам Анджея Суликовского, Шубер «каждое стихотворение (...) строил с точностью часовых дел мастера». Эта «часовая» метафора не случайна. Время в поэтической ойкумене Шубера важнее пространства, и прошлое часто оказывается не менее осязаемым и живым, чем настоящее: «И во всем этом в помине нет слова б ы л о, / но лишь одно безраздельное е с т ь» (перевод Никиты Кузнецова).
Кшиштоф Шатравский, «Ниже сна»
Кшиштоф Шатравский — польский поэт, прозаик, переводчик, уроженец и житель бывшей Восточной Пруссии, профессор Варминско-Мазурского университета, тонкий ценитель и знаток джаза. Этого поэта иногда называют «послом русской культуры в Польше»: Шатравский переводит на польский язык Максимилиана Волошина и Андрея Коровина, часто приглашает в Ольштын, где он живет, русских литераторов, в первую очередь калининградских (все-таки соседи), ездит на поэтические фестивали в Россию. «Ниже сна» — его первая книга на русском языке. В нее вошли стихотворения, большинство которых были написаны в 1981–83 годах, во время военного положения. Евгения Доброва, которая перевела сборник «Ниже сна» на русский язык, в послесловии к книге пишет о творческом методе раннего Шатравского так: «Котел с клокочущим кипятком реальности приходилось накрывать то плотной тяжелой крышкой, то шутовским колпаком». Поразительно, насколько актуально звучат эти слова в наши дни, когда «кипяток реальности» залил полмира, а без шутовского колпака любой художник выглядит голым. И как бы печально все это ни звучало, утешиться можно тем, что срок годности у этих стихов не вышел.
Войцех Венцель, «Imago mundi»
Гданьчанин Войцех Венцель считается одним из самых титулованных современных польских поэтов. Несмотря на свой не слишком солидный возраст (поэт родился в 1972 году), его стихи включены в школьную программу по литературе, в двадцать восемь лет Венцель стал самым молодым лауреатом престижной премии Фонда им. Костельских, а три года назад получил из рук Анджея Дуды премию президента Республики Польша «За заслуги перед польским языком». Конечно, о степени заслуг того или иного писателя перед языком лучше судить не чиновникам, а литературоведам и читателям, но Венцель и в самом деле кое-что успел сделать для польской поэзии. Пожалуй, его главная заслуга в том, что он существенно расширяет возможности современной польской поэтической речи за счет обращения к инструментарию классической и романтической традиций — прием, для поэзии сегодняшней Польши скорее нехарактерный и потому заведомо выигрышный. Отметим также, что поэту повезло с русским переводчиком — книгу Венцеля «Imago mundi» («Образ мира»), выпущенную издательством «Baltrus», очень талантливо перевел Владимир Окунь.
Войцех Лигенза, «Не по канону. О поэзии Виславы Шимборской и Збигнева Херберта»
Название вышедшей в издательстве Ивана Лимбаха книги польского литературоведа, профессора Ягеллонского университета Войцеха Лигензы «Не по канону» — цитата из стихотворения Шимборской «Ничего дважды»: «Ничего не происходит / дважды, и не без резона / родились мы не готовясь / и умрем не по канону» (перевод Никиты Кузнецова). Эта формула отлично передает «неуловимую тайну той исключительности», которая характеризует поэзию и Виславы Шимборской, и Збигнева Херберта — их творчеству как раз и посвящен труд ученого. Оба поэта не слишком доверяли традиционным поэтическим лекалам и штампам, а также культурным традициям, опирающимся на нормы и образцы. Тем интереснее сопоставительный анализ творчества этих авторов, таких самобытных и в то же время столь близких друг другу. Поэзию и жизнь они — в особенности Шимборская — во многом понимали как игру, поэтому Лигенза много внимания уделяет игровому началу в поэзии нобелевской лауреатки, ее поэтическому юмору, игре словами и образами. Да и стиль Лигензы — внятный, живой, местами парадоксальный — по духу своему вполне соответствует поэтикам обоих авторов, так что книгу эту никак нельзя назвать «коллекцией засушенных плодов литературоведческого труда». Как и упомянутые выше сборники Януша Шубера и Войцеха Венцеля, книга Войцеха Лигензы, переведенная Екатериной Стародворской, вышла благодаря сотрудничеству издательства с Институтом литературы, учрежденного в 2019 году министром культуры и национального наследия Республики Польша — замечательная практика, которая, надеюсь, продолжится и в наступающем году.
Януш Корчак, «Лето в Михалувке и в Вильгельмувке»
Две полудокументальные повести выдающегося польского педагога, мыслителя и писателя Януша Корчака, не пожелавшего бросить своих воспитанников из «Дома сирот» и погибшего вместе с ними в газовой камере Треблинки, были написаны еще до Первой мировой войны. В них рассказывается о том, как Корчак вывез своих подопечных из бедных еврейских семей на отдых в специально организованную для них «колонию» — детский лагерь, где царит небывалый по тем временам подход к воспитанию, основанный на доброжелательности, творчестве, гуманности, доброте, любви и прощении. Повесть «Лето в Михалувке» вышла в каноническом переводе Кинги Сенкевич, а повесть «Лето в Вильгельмувке» впервые переведена на русский язык Викторией Федоровой, отлично справившейся с непростой задачей — передать уникальное «легкое дыхание» корчаковской прозы. Замечательно, что издательство «Самокат» объединило эти две повести под одной обложкой, украсив их чудесными иллюстрациями Каси Денисевич.
Ян Бжехва, «Путешествия пана Кляксы»
Многие из вас наверняка читали в детстве изумительную сказочную повесть прославленного польского поэта и писателя Яна Бжехвы «Академия пана Кляксы». Сейчас ее можно было бы назвать предшественницей серии книг Джоан Роулинг о Гарри Поттере, поскольку речь в ней тоже идет о школе юных магов. В этом году издательство «Лабиринт» сделало поклонникам пана Кляксы прекрасный подарок, издав продолжение «Академии» — повесть «Путешествия пана Кляксы» в переводе Анастасии Векшиной. Вместе с героями этой веселой книги, действие которой происходит в незапамятные времена, «когда чернила были совершенно белыми, а мел — черным», вы сможете отправиться в увлекательное путешествие по сказочным краям, побывав в Сказандии, Патентонии и Вермишелии, на Грамматических островах, Аптечном полуострове и много где еще. А помогут вам в этом великолепные иллюстрации Ольги Попугаевой и Дмитрия Непомнящего.
Гося Кулик, Томек Жарнецкий, «Хворые истории. От чумы до коронавируса»
Книга замечательного польского творческого дуэта художницы-иллюстратора Госи Кулик и писателя Томека Жарнецкого «Хворые истории. От чумы до коронавируса» в увлекательной форме рассказывает о пятнадцати опасных вирусных и бактериальных заболеваниях, изрядно омрачивших и без того непростую жизнь человечества: гриппе, кори, чуме, лихорадке Эбола, холере, проказе, черной оспе, СПИДе, малярии, тифе, туберкулезе, желтой лихорадке, полиомиелите, сифилисе и, конечно же, коронавирусе — «чуме XXI века». Об этих жутких заразах Кулик и Жарнецкий повествуют с удивительной деликатностью и тонким юмором, без занудства и дидактики, давая исчерпывающие и интересные ответы на самые неожиданные вопросы — к примеру, зачем «чумному доктору» клюв и как полиомиелит помог поймать Усаму бен Ладена? Заодно юный читатель сможет существенно расширить свои познания в области истории и литературы: узнать, к примеру, что изобретателями бактериологического оружия были татаро-монголы, а чума в одноименном романе Альбера Камю символизирует не что иное, как фашизм — «коричневую чуму». А кроме того, книга Госи Кулик и Томека Жарнецкого, переведенная на русский язык Татьяной Агеевой, содержит не только «истории болезней» и описания симптомов, но и подробные инструкции по профилактике этих заболеваний — совсем не лишняя информация в наше «коронавирусное» время.
Магдалена Мечницкая, «Тося и тайна геодезиста»
Веселая и захватывающая повесть польской писательницы Магдалены Мечницкой «Тося и тайна геодезиста» (на русский язык ее перевела Татьяна Агеева), адресованная маленьким читателям, продолжает традиции таких классических произведений, как «Том Сойер — сыщик» Марка Твена и «Дом с приведениями» Иоанны Хмелевской: юные персонажи всех этих книг берут на себя роль частных детективов. Маленькой Тосе, героине книги Мечницкой, все вокруг кажется крайне подозрительным: женщина, выгуливающая собачку, представляется ей взломщицей, грибник в лесу — похитителем елок, а геодезист, проводящий замеры на улице, где живет Тося — грабителем. Тосина мама считает, что у дочери слишком богатое воображение, но девочку не проведешь: она прекрасно чувствует разницу между взрослым взглядом на мир и реальным положением вещей, которое гораздо сложнее, интереснее и непредсказуемее. И поэтому Тося, желая предотвратить беду, начинает собственное расследование, следить за которым будет интересно не только детям, но и взрослым — во всяком случае, тем из них, кто не до конца истребил в себе «внутреннего ребенка».
[{"nid":"5695","uuid":"149c0660-3eab-4f7e-b15d-9a3a314fb793","type":"article","langcode":"ru","field_event_date":"","title":"\u0421\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c \u0432 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430","field_introduction":"\u041d\u0430 \u043f\u0440\u043e\u0442\u044f\u0436\u0435\u043d\u0438\u0438 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0445 \u043f\u044f\u0442\u0438\u0434\u0435\u0441\u044f\u0442\u0438 \u043b\u0435\u0442 \u0438\u0441\u0441\u043b\u0435\u0434\u043e\u0432\u0430\u0442\u0435\u043b\u0438 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430 \u0441\u0447\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u043e\u043c \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438 \u043f\u0435\u0440\u0438\u043e\u0434 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435 \u041f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u043c\u0438\u0440\u043e\u0432\u043e\u0439 \u0432\u043e\u0439\u043d\u044b (\u0442\u043e \u0435\u0441\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u0432\u043e\u0437\u043d\u0438\u043a\u043d\u043e\u0432\u0435\u043d\u0438\u044f \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u043d\u044b\u0445 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439). \u041e\u0434\u043d\u0430\u043a\u043e \u0432 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0435 \u0433\u043e\u0434\u044b \u0438\u0441\u0442\u043e\u043a\u0438 \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0439 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0443\u0441\u043c\u0430\u0442\u0440\u0438\u0432\u0430\u044e\u0442 \u0443\u0436\u0435 \u0432 \u0442\u0432\u043e\u0440\u0447\u0435\u0441\u0442\u0432\u0435 \u043f\u0440\u0435\u0434\u0441\u0442\u0430\u0432\u0438\u0442\u0435\u043b\u0435\u0439 \u00ab\u041c\u043e\u043b\u043e\u0434\u043e\u0439 \u041f\u043e\u043b\u044c\u0448\u0438\u00bb (1895\u20131918).\r\n","field_summary":"\u041e\u0442 \u043f\u0430\u0440\u043d\u0430\u0441\u0441\u0438\u0437\u043c\u0430 \u0434\u043e \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u0430: 5 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439, \u043e\u043f\u0440\u0435\u0434\u0435\u043b\u0438\u0432\u0448\u0438\u0445 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u0443\u044e \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u044e XX \u0432\u0435\u043a\u0430.","topics_data":"a:1:{i:0;a:3:{s:3:\u0022tid\u0022;s:5:\u002259609\u0022;s:4:\u0022name\u0022;s:33:\u0022#\u044f\u0437\u044b\u043a \u0438 \u043b\u0438\u0442\u0435\u0440\u0430\u0442\u0443\u0440\u0430\u0022;s:4:\u0022path\u0022;a:2:{s:5:\u0022alias\u0022;s:26:\u0022\/topics\/yazyk-i-literatura\u0022;s:8:\u0022langcode\u0022;s:2:\u0022ru\u0022;}}}","field_cover_display":"default","image_title":"","image_alt":"","image_360_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/360_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=657Yq-o6","image_260_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/260_auto_cover\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=58nl0Ijx","image_560_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/560_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=uyjmQphE","image_860_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/860_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=0DTNnHnI","image_1160_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/1160_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=KQjtn6cS","field_video_media":"","field_media_video_file":"","field_media_video_embed":"","field_gallery_pictures":"","field_duration":"","cover_height":"249","cover_width":"440","cover_ratio_percent":"56.5909","path":"ru\/node\/5695","path_node":"\/ru\/node\/5695"}]