Изучал право в Варшаве. В 1829 году уехал в Женеву и с того времени жил за рубежом, главным образом, в Италии и Франции. В Женеве познакомился с Адамом Мицкевичем, который оказал большое влияние на его интеллектуальное становление. Серьезно изучал европейскую литературу и философию. Его взгляды формировались под влиянием работ таких мыслителей, как Пьер Симон Балланш, Жозеф де Местр, Жюль Мишле, Иоганн Готфрид Гердер, Фридрих Вильгельм фон Шеллинг. Среди польских авторов кроме Мицкевича ему ближе всего были идеи Августа Чешковского. Размышления о прочитанных текстах встречаются во множестве его писем. Его корреспондентами были, в частности, отец — Винцентий Красинский, Константы Гашинский, Генри Рив, Адам Солтан, Август Чешковский, Дельфина Потоцкая (письма издавались в 60-70-е годы ХХ века).
Положение Красинского отличалась от ситуации большинства писателей-эмигрантов. Он был состоятельным и независимым человеком. Будучи обладателем графского титула, он вращался в кругах международной аристократии. Важную и трагическую роль в судьбе Зыгмунта Красинского сыграл его отец — Винцентий Красинский, генерал наполеоновских войск, позднее ставший лояльным подданным русского царя. Поэт бунтовал, бежал — но так никогда и не смог освободиться от его влияния. Ему пришлось прекратить обучение на юридическом факультете, потому что товарищи объявили Зыгмунту бойкот из-за его отказа — под давления отца — участвовать в патриотической демонстрации. Он решил покинуть Польшу, чтобы избежать уготованной ему отцом дипломатической карьеры на царской службе. Отец вмешивался и в его личную жизнь, разрушал его романтические отношения с любимыми женщинами, велел жениться. Взгляды Красинского весьма отличались от отцовских, но постоянно присутствующий в них феодальный мотив — приписывание аристократии ведущей роли в развитии жизни общества — несомненно был реликтом семейного воспитания. В период радикализации политических настроений и появления реформаторских социальных программ Красинский был убежденным консерватором, врагом революции и в итоге — всякой вооруженной борьбы, в том числе за национальную независимость.
Красинского традиционно причисляют к «трем поэтам-пророкам», чьи размышления над судьбами человечества и народа превращаются в предсказания их будущей судьбы. Подобно Мицкевичу и Словацкому, он понимал историю как процесс построения Царства Божьего на земле. Основополагающей для философии Красинского была вера в существование и трансцендентного, личного Бога, и Провидения, проявляющегося в истории в виде закона ее развития. На пути к окончательным целям человечество ведомо польским народом — заслужившим лидерскую позицию выстраданным опытом трагической истории, а народом, в свою очередь, руководят шляхетские семейства, носители самых возвышенных традиций. Мессианство Красинского в своей зрелой форме вылилось в консервативную версию романтической философии.
Первые литературные опыты Красинского относятся еще к варшавскому периоду. В эмиграции, в двадцать два года, он написал и анонимно опубликовал две свои самые выдающиеся пьесы: «Небожественную комедию» (1835) и «Иридион» (1836).
«Небожественная комедия» — яркий пример романтической метафизической драмы. В этом произведении план земной реальности смешивается с сакральным, в законы реальности вмешиваются законы Провидения, а историзм соединяется с моралите. Как и в «Дзядах» Мицкевича история героя делится на период личный (ч. I и II) и этап общественного служения (ч. III и IV). Однако — в отличие от Густава-Конрада — для обоих воплощений героя «Небожественной комедии», Мужа и графа Генрика, характерны фальшь, ложная мотивация, отсутствие объективной правды. Как Муж и поэт герой пьесы пренебрегает своими семейными обязанностями, не уделяет внимания маленькому сыну и жене, которую в итоге доводит до безумия и смерти. Он является воплощением спеси, эгоизма, романтического индивидуализма в самой неприглядной его версии и поэзии, превращающей реальное страдание в литературу. Наказанный страшной семейной трагедией, он направляется своим ангелом-хранителем на верный путь: евангельской любви и служения ближним. Но и на этом пути он совершает трагическую ошибку: возглавляет отряд защитников крепости Св. Троицы, не очистив сердце от высокомерия и жажды славы. Части III и IV драмы Красинского — это уже революционные события. Здесь представлено столкновение двух сил: аристократического мира, выступающего за традицию и христианские ценности, и мира демократическо-атеистического. Оба лагеря показаны неспособными к творческому осмыслению действительности. Аристократия измельчала и растратила былые идеалы. Демократы — это темная деструктивная масса, руководимая фанатиками и профессиональными революционерами. Сцены путешествий графа Генрика по лагерю революционеров — это нечто среднее между образом Дантова ада и с самой черной картиной жестокостей якобинской революции. Кульминационной сценой пьесы является масштабная полемика двух идейных противников: Графа — защитника старого порядка — и Панкрация — предводителя революционеров, который верит, что на развалинах разрушенного до основания мира можно построить рай. В результате обе стороны конфликта терпят поражение. Революция побеждает, хотя терзаемый сомнениями Панкраций поражен видением Христа-Мстителя и погибает с возгласом «Galilae vicisti» («Ты победил, Галиленянин!»). По мнению Красинского, в исторической перспективе правды нет ни у той, ни у другой стороны. Правда — у Бога, в мир ее могут принести только Провидение и силы, действующие в согласии с ней. Человек в механизме истории — всегда фигура трагическая, обреченная на несовершенство и ошибки.
«Небожественная комедия» — драма, написана мастерски и с размахом: многоплановость, исторические и символические фигуры, коллективные сцены, переплетение реализма, пафоса и гротеска, а также идейная многозначительность возбуждали интерес у современников. Много внимания ей уделил Мицкевич в «Курсе славянских литератур». Хотя поэт не разделял многих взглядов Красинского, тем не менее он считал это произведение одной из лучших романтических драм.
Не менее богат и разнообразен «Иридион». Мы встречаемся с главным героем, именем которого названа пьеса, в переломный момент истории — в III веке н. э., на закате Римской империи. Старая римская культура умирает под натиском варварства, рождается христианство. В этом хаотичном мире пытается действовать грек Иридион, который пылает ненавистью к римлянам и жаждет отомстить за все то зло, которое они причинили его стране. Руководствуясь вполне благородными патриотическими чувствами, он предает свои собственные нравственные идеалы и в итоге продает душу дьяволу. Все начинания Иридиона терпят крах, в том числе и потому, что к нему не присоединяются христиане, выбирающие путь христианской любви и мученичества. В «Иридионе», как и в «Небожественной комедии», трагически несовершенной, фрагментарной исторической правде противопоставляется совершенная истина и правда Провидения. Иридион просыпается в XIX веке на арене Колизея, месте мученичества христиан, и становится свидетелем борьбы Ангела и Демона за его душу. Дальнейший путь ему подсказывает голос Провидения, который направляет его в страдающую Польшу, чтобы через мученичество и смерть сподобиться воскресения.
Еще одно юношеское произведение Красинского является — исторический роман «Агай-Хан», написанный под влиянием увлечения Востоком. Сюжет книги основан на подлинной истории Марины Мнишек, польской магнатки, жены двух Дмитриев Самозванцев. Главный герой романа — человек Востока, страстно влюбленный в Марину. Чтобы рассказать об исторических катаклизмах, о судьбах героев и их необузданных, бурных страстях, Красинский использовал ритмическую прозу и необычайно яркий, экспрессивный язык. Стилистическая оригинальность произведения обеспечила ему прочное место среди лучших образцов польской исторической прозы.
Красинский-поэт был автором многих лирических произведений, которые не слишком выделялись на фоне обильной стихотворной продукции, которой была богата та эпоха. Он также писал философско-политические поэтические произведения, которые вызывали значительный интерес и инициировали полемику в польских интеллектуальных кругах. В его более поздних работах на смену трагическому историческому фатализму, доминирующему в пьесах, пришло зрелое мессианство и христианский провиденциализм. К самым выдающимся сочинениям этого рода принадлежат «Три мысли Генрика Лигензы» (1840). Красинский использовал популярный тогда прием «найденной рукописи». По сюжету рукопись нашел сарматский шляхтич Меликовский, который якобы и написал вступление к тексту. Произведение состоит из поэмы в стихах «Сын теней» и двух поэм прозой: «Сон Цезария» и «Легенда». Все они сообщают читателю, что предназначением человечества, народа и отдельного индивида является смерть, которая предваряет воскресение в Божьем Царстве. «Сын теней» — историософская поэма о созревании человеческого духа на пути к совершенству. «Сон» — это фантазия о народе, который следует за Христом до могилы, чтобы вместе с ним победить смерть. В «Легенде» рассказывается о конце света, которого народы ожидают в Соборе св. Петра. Произведение вызвало восхищение, в частности, Мицкевича и Норвида.
Похожие смыслы содержатся также в трактате «О положении Польши с божественной и человеческой точки зрения» (при жизни поэта не издавался) и поэме «Resurecturis» (изд. 1851). В полной мере идеи мессианства Красинского были изложены в его поэме «Перед рассветом» (анонимное издание 1843). Философские мотивы переплетены здесь с любовными: рассказчик-изгнанник счастливо живет в идеальной обстановке с идеальной женщиной (отголоски романа с Дельфиной Потоцкой) и получает мистическое знание о предназначении Польши. Народ-мученик по воле Провидения должен повести человечество к воплощению религиозной идеи, к духовному воскресению. Беседы с духами великих предков, в частности, духом гетмана Стефана Чарнецкого, призваны убедить читателя, что предводительствовать избранному народу может только шляхта.
Национально-классовое мессианство Красинского неоднократно критиковал Словацкий. Настоящий поэтический поединок обоих визионеров состоялся по случаю «Псалмов будущего». «Псалом веры», «Псалом надежды» и «Псалом любви» Красинский опубликовал в 1845 году. Первый отстаивал идею мессианского назначения Польши. Второй обещал скорое всеобщее преображение. В третьем содержалась полемика с революционной идеологией и призыв к национальной солидарности. На последний Словацкий особенно остро отреагировал в своем «Ответе на псалмы будущего». Он осудил как безосновательный страх поэта-аристократа перед народом, а также прославление шляхты. Продолжение полемики спровоцировала сама история. После «Галицийской резни», когда крестьяне подняли вооруженное восстание против шляхты, Красинский опубликовал «Псалом печали» и «Псалом доброй воли», где с горечью и одновременно удовлетворением констатировал, что история доказала его правоту, и просил Бога сделать так, чтобы победили солидарность и братская любовь. Дуэль двух поэтов-провидцев имела большой общественный резонанс. Их предвидения стали символами для консервативных и демократических кругов. Фразеология поэтов надолго вошла в лексикон политических полемик («с польской шляхтой польский люд», «Дух — вечный революционер»).
Красинский-писатель, философ и идеолог сыграл важную роль в польской интеллектуальной жизни и по-прежнему занимает важное место в истории национальной литературы. Его произведения интересны и сегодня, в особенности «Небожественная комедия». Ее богатство и многозначительность дает режиссерам большие интерпретационные возможности. К тому же современный театр располагает достаточными техническими средствами, чтобы реализовать самые сложные идеи постановщиков. Произведения Красинского были переведены на многие иностранные языки; чаще всего переводили именно «Небожественную комедию». Пьеса, в частности, ставилась, в Праге, Будапеште и Вене. Из самых интересных польских постановок можно перечислить спектакли Арнольда Шифмана (Варшава 1920), Леона Шиллера (Варшава 1926, Лодзь 1938), Богдана Коженевского (Варшава 1959), Конрада Свинарского (Краков 1965), Адама Ханушкевича (Варшава 1969), Ежи Гжегожевского (Варшава 2002). Музыку к пьесе написали выдающиеся композиторы, в частности, Людомир Ружицкий, Ян Маклакевич, Гражина Бацевич, Кшиштоф Пендерецкий.
«Иридион» также много — и интересно — ставился на сцене (Краков 1902, Варшава 1913, Краков 1958, Варшава 1966, Лодзь 1970).
В бывшем родовом поместье Красинских в Опиногуре в настоящее время находится Музей романтизма.
Автор: Халина Флоринская-Лялевич, полонист, историк идей, январь 2004.
