Литература во время чумы. Польские писатели и поэты о смертельных вирусах и эпидемиях
Вспышка эпидемии коронавируса вернула в списки бестселлеров «Чуму» Альбера Камю, «Противостояние» Стивена Кинга и «Любовь во время чумы» Габриэля Гарсиа Маркеса. И дело тут не в том, что читателю хочется дополнительно пощекотать нервы — просто чтение этих книг позволяет отнестись к сегодняшним угрозам с философским стоицизмом и без лишней паники. Игорь Белов рассказывает о важнейших произведениях польской литературы, которые особенно актуальны в те дни, когда почти вся планета находится на карантине.
Picture display
mały obrazek [560 px]
Адам Видеман, фото: Михал Плачек / Wikimedia Commons CC BY-SA 3.0
Незамедлительнее всех на пандемию коронавируса отреагировала поэзия. Известный польский поэт Адам Видеман опубликовал на своем фейсбуке цикл стихотворений под названием «Заразительные сонеты» («Sonety zaraźliwe»), в которых с подлинно видемановской иронией описывает, к примеру, как изменились привычки варшавян с приходом в Польшу эпидемии:
В нашей
многоэтажке
теперь
новый
обычай:
двери
открываем
локтями.
Также
бутылки
больше
не открываем
зубами,
только об стену.
(перевод Дмитрия Кузьмина)
Picture display
mały obrazek [560 px]
Филип Матвейчук, фото: Ян Ковальский / издательство «J»
А молодой поэт Филип Матвейчук отозвался на пришествие «чумы XXI века» стихотворениями «Пандемия» («Pandemia») и «На чрезвычайное положение» («Na stan nadzwyczajny»). Последнему предпослан эпиграф из Антонена Арто о том, что болезнь — это психологическое состояние, которое сам по себе вирус привнести не может. Тем утешительнее развязка этого стихотворения:
(...)
Фиолетовый энтузиазм. Зелёная паранойя. В чужом
Краю могу нарядиться в доспехи. Мозги у кретинов
Вырастут от детокса. Спиртного и разной дури никто
Не сможет купить: все бабки просрали на мыло.
А в чистых своих ладонях люди будут держать стихи.
(перевод Дмитрия Кузьмина)
Picture display
standardowy [760 px]
Открытка с изображением поэта Юлиуша Словацкого, фото: Biblioteka Narodowa, Polona.pl
Давным-давно, когда еще не было коронавируса, были другие эпидемии, опустошавшие целые континенты. Печальное первенство здесь, конечно, принадлежит чуме, наводившей ужас на средневковую Европу и потому надолго «прописавшейся» в художественной литературе — достаточно вспомнить «Дневник чумного года» Дефо или «Пир во время чумы» Пушкина. Польские поэты не обошли вниманием эту зловещую тему, тем более, что их жизненные обстоятельства иногда тому способствовали. Великий польский поэт эпохи романтизма Юлиуш Словацкий в 1836 году отправился в путешествие по Египту и Палестине — в Каире он сел на верблюда и вскоре добрался до местечка Аль-Ариш, где разбил палатку и прожил около двух недель. Именно здесь, сидя под теплым вечерним небом, усеянном низкими звездами, он услышал печальный рассказ старого араба, потерявшего всю семью во время эпидемии чумы, и был так потрясен, что написал от лица своего собеседника поэму «Отец зачумленных» («Ojciec zadżumionych»). В ней почти нет восточной экзотики, на которую в то время в Европе была большая мода, зато есть глубокое сострадание и психологическая достоверность:
Со мною рядом, скорбные, как тени,
мои верблюды пали на колени.
Сын умирал, я плакал и молился:
«О, лучше бы ты вовсе не родился!»
Топча ступени поднебесных лестниц,
всходил над пальмой бледный полумесяц
с ухмылкой гадкой, с лютостью во взоре.
Как смел он так глядеть на наше горе?
(перевод Игоря Белова)
Чума была подобна мифической Медузе Горгоне — каждый, кто смотрел ей прямо в глаза, погибал. Исключение составляли лишь те, кто видел чуму глазами своего воображения — как, например, польский поэт-символист, один из известнейших литераторов эпохи «Молодой Польши» Ян Каспрович, который в своем стихотворении в прозе «Сказка о чуме» («Bajka o dżumie») описал ее так: «Издалека-издалека, через пустые поля и усадьбы, где поумирали все люди, бежит (...) дева огромного роста. Волосы у нее растрепанные, одежды белые. И собачий вой несется за ней».
Picture display
mały obrazek [560 px]
Уршуля Малгожата Бенка, портрет работы Збигнева Кресоватого, фото: Wikimedia Commons CC BY-SA 3.0
А вот для польской поэтессы Уршули Малгожаты Бенки (р.1955), чья поэтика сосредоточена на психологии секса, телесности и феминистских идеях, эпидемия и вообще болезнь — полноправный участник физической любви, как это происходит в ее пронзительном стихотворении «Зараза»:
Когда мы глядим друг на друга в любовном объятьи,
болезнь нашу видит
Бог грязи наших тел. — Болезнью, тленьем
струится из Его зрачков горячка крови,
а в вышине шумит свергнутый лес (...)
Хоть ночь приходит как вульгарная любовь,
хотя улыбка синий хлад вонзает в сердце,
мы можем быть и быть! Бог грязи наших тел
еще не в полный блеск сверкает в хмуром небе,
где раскаленный морозом труп заразы
как ржавая сталь
висит над болотом...
(перевод Натальи Астафьевой)
Анджей Щиперский, «Месса за город Аррас»
Как и знаменитая «Чума» Альбера Камю, книга польского писателя Анджея Щиперского «Месса за город Аррас» («Msza za miasto Arras», 1971) — это роман-метафора, вскрывающий механизмы массового помешательства, террора, идеологической нетерпимости и религиозного ослепления. Исторической основой для романа Щиперского послужили события во французском городе Аррас, где в середине XV века разразилась эпидемия чумы — половина городского населения умерла тогда от болезни и голода. По старой недоброй традиции горожане обвиняют во всех своих бедах женщин-колдуний и евреев, и в Аррасе начинаются еврейские погромы и охота на ведьм. При этом обыватели, участвующие в массовых расправах, действуют не вполне по своей воле: их пещерными инстинктами умело манипулируют наиболее ретивые священнослужители, которые организуют судебные процессы над еретиками и призывают к линчеванию неугодных.
Picture display
standardowy [760 px]
Януш Гайос, фото: Кшиштоф Белинский / Teatr Narodowy
«Месса за город Аррас» была написана по горячим следам отвратительной антисемитской кампании, всколыхнувшей Польшу в марте 1968 года и организованной тогдашним руководством ПНР, которое не сумело найти другого выхода из поразившего страну политического кризиса. Однако предпринятое Анджеем Щиперским описание массового психоза делает роман совершенно универсальным и, увы, нестареющим. Недаром выдающийся польский актер Януш Гайос, сыгравший главную роль в поставленном на основе романа одноименном спектакле, сказал перед премьерой: «Мир все время совершает одни и те же ошибки».
Ежи Амброзевич, «Эпидемия»
Летом 1963 года Вроцлав поразила эпидемия черной оспы — до пришествия коронавируса она считалась последней крупной эпидемией в Польше: заразилось 99 человек, семеро из которых умерли. На целых два месяца Вроцлав оказался отрезан от внешнего мира карантином, жизнь в городе была практически парализована. Эти драматические события были очень ярко и достоверно описаны замечательным польским репортером Ежи Амброзевичем в его документальной книге «Эпидемия» («Zaraza», 1965).
Наиболее запоминающиеся страницы «Эпидемии» — это описание паники, охватившей Польшу. Стоял сезон отпусков, многие отдыхали в горах и на морском побережье, и тревога за судьбу оставшихся в городе близких и друзей стремительно переросла в панический ужас, смягчаемый, впрочем, типично славянским легкомыслием и рассеянностью. Амброзевич описывает эмоциональный фон тех дней как смесь «итальянского крестного хода, испанского базара, польского ожидания чуда и деревенской свадьбы»:
Каждый оценивал ситуацию в городе на свой лад, насколько позволяли ему воображение и темперамент. Страх мешался с безрассудностью, пугающие новости — с шутливой болтовней. Люди, опережая журналистов, собирали информацию сами. В тесных почтовых отделениях, у окошечек, где принимались заказы на междугородние звонки, царили гомон и толчея. Тысячи вопросов неслись по телефонным проводам к родственникам и знакомым в город на Одре. Чтобы связаться с ними вечером, заказывали разговор с утра.
И вдруг связь с Вроцлавом оборвалась. Город не принимал заказов. Из междугороднего переговорного пункта забрали в больницу девушку, заболевшую оспой. Прочих сотрудниц — всех до единой — отвезли в изолятор. В опустевшем зале провели дезинфекцию. В маленьких приморских городках и горных санаториях тем временем люди сходили с ума, не зная, что стряслось.
(перевод Игоря Белова)
Роберт Ежи Шмидт, «Крысы Вроцлава»
Как и положено добросовестному репортеру, Ежи Амброзевич в своей книге об эпидемии черной оспы во Вроцлаве оперировал исключительно фактами. Но рано или поздно эта леденящая кровь тема должна была привлечь автора, чье главное орудие — литературный вымысел. Случилось это уже в наши дни, когда вроцлавский писатель-фантаст Роберт Ежи Шмидт выпустил трехтомную эпопею «Крысы Вроцлава» («Szczury Wrocławia», 2015-19). Под его неуемным пером реальная эпидемия черной оспы, продолжавшаяся во Вроцлаве с июля по сентябрь 1963 года, превратилась в самый настоящий зомби-апокалипсис, своего рода литературную «Ночь живых мертвецов» по-польски.
В первой части трилогии, романе «Хаос», рассказывается о жутких событиях в одной из вроцлавских больниц, где пациенты-зомби нападают на прочих больных и медперсонал. Вторая часть, «Решетки», посвящена побегу из тюрьмы опасных рецидивистов, использующих эпидемию оспы для захвата власти в городе. А действие третьего, самого страшного романа трилогии, который называется «Больница», разворачивается во вроцлавской психиатрической лечебнице. Впрочем, самое интересное в трилогии Шмидта — это не нагромождение сюжетный перипетий, а мотив столкновения двух, казалось бы, непересекающихся вселенных: вполне реального мира польских военных и милиционеров эпохи ПНР, пропахших самогоном и дымом сигарет без фильтра, и потусторонней компании опасных и непредсказуемых зомби.
Ялу Курек, «Грипп свирепствует в Направе»
Имя польского поэта, писателя и переводчика Ялу Курека звучит совершенно не по-польски. Все дело в том, что Ялу — семейное прозвище Курека, получившего при рождении имя Франтишек. Писатель родился 27 февраля 1904 года, в день поражения русской армии на реке Ялу во время русско-японской войны, а поскольку значительная часть Польши в то время находилась в составе Российской империи, отец Курека, убежденный польский патриот, стал называть сына Ялу. Впоследствии Курек сделал это имя своим литературным псевдонимом.
Ялу Курек дебютировал в 20-е годы прошлого века, когда вместе с Юлианом Пшибосем и Яном Бженковским состоял в литературной группе «Краковский авангард». Однако известность ему принесли не стихи, а роман «Грипп свирепствует в Направе» («Grypa szaleje w Naprawie», 1934), сразу переведенный на русский и немецкий языки. Критики сравнивали роман Курека с «Жерминалем» Эмиля Золя, и это сравнение вполне справедливо: страницы романа «Грипп свирепствует в Направе» буквально пропитаны потом и кровью простого труженика. Подобно Золя, очень достоверно и натуралистично описавшего тяжелую жизнь шахтеров, Ялу Курек обратился к социально-экономическим проблемам своего времени, только вместо французских горняков у него польские крестьяне, жители деревни Направа, поглощенные ежедневной борьбой с беспросветной нищетой. И эпидемия гриппа, скосившая чуть ли не всю деревню, здесь становится метафорой злой безжалостной судьбы.
Тадеуш Бедзкий, «В аду Эболы»
Польский писатель и журналист Тадеуш Бедзский много путешествует по странам «третьего мира». Несколько лет назад этот отважный репортер, рискуя жизнью, отправился в Западную Африку, где в то время бушевала печально известная лихорадка Эбола. Увиденное Бедзский запечатлел в своей книге репортажей «В аду Эболы» («W piekle eboli», 2015). Приключениям, выпавшим на его долю, позавидовали бы герои «африканских» романов Генри Райдера Хаггарда: репортеру невольно приходится заниматься контрабандой, продираться сквозь непроходимые джунгли, выслушивать жуткие истории туземцев о вуду и зомби, лакомиться жарким из летучих мышей... Но вся эта экзотика в книге Бедзского — не более, чем декорации, на фоне которых разворачивается подлинная трагедия жителей Африки, покорившихся своей судьбе и игнорирующих смертельную опасность, что оборачивается все новыми и новыми жертвами.
Анна Любчик, «Дом из синего стекла»
Совпадение это или нет, но фантастический роман польской писательницы Анны Любчик «Дом из синего стекла» («Dom z niebieskiego szkła», 2020) о таинственной болезни, против которой современная медицина бессильна, выходит в марте 2020 года, в разгар пандемии коронавируса. В романе изображается постапокалиптическая действительность: охватившая мир пандемия стала причиной ядерного конфликта, превратившего Землю в продуваемую радиоактивными ветрами пустыню. Несмотря на столь мрачную картину, надежда выжить у человечества все же есть: главный герой романа, студент-медик, пытается найти лекарство от ужасной болезни, и не прекращает работу, даже оказавшись в гетто для зараженных.
Антология рассказов «Эпидемии и заразы»
В сборник «Эпидемии и заразы» («Epidemie i zarazy», 2008) вошли восемь рассказов современных польских писателей — Яцека Комуды, Анджея Филипюка, Павла Щедляра, Рафала Дембского, Михала Холевы, Якуба Чвека, Томаша Душинского и Анны Каньтох. Последнюю, пожалуй, можно назвать наиболее известным и титулованным автором антологии: Анна Каньтох начинала как автор фантастических книг для подростков, затем ее творческий багаж пополнился тремя ретро-детективами, она лауреат многих престижных польских литературных премий. Именно ей и принадлежит лучший рассказ в этом сборнике — «Дантовские миры» («Światy Dantego»), где христианские мотивы искусно вплетены в научно-фантастическое повествование. Впрочем, другие новеллы тоже заслуживают внимания — это добротная развлекательная литература, иной раз претендующая на философскую глубину, как, например, рассказ Якуба Чвека «Дом на холме» («Dom na wzgórzu»).
Гося Кулик, Томек Жарнецкий, «Больные истории»
Можно ли беседовать с детьми и подростками об опасных болезнях? Не только можно, но и нужно, считает замечательный польский творческий дуэт художницы-иллюстратора Госи Кулик и писателя Томека Жарнецкого. Они умеют делать это с подлинным блеском, удивительной деликатностью и тонким юмором. Их книга «Больные истории» («Chore historie», 2017) увлекательно рассказывает о четырнадцати опасных вирусных и бактериальных заболеваниях, изрядно омрачивших и без того непростую жизнь человечества: гриппе, кори, чуме, лихорадке Эбола, холере, проказе, черной оспе, СПИДе, малярии, тифе, туберкулезе, желтой лихорадке, полиомиелите и сифилисе. Заодно юный читатель сможет существенно расширить свои познания в области истории и литературы: узнать, к примеру, что изобретателями бактериологического оружия были татаро-монголы, а чума в одноименном романе Альбера Камю символизирует не что иное, как фашизм — «коричневую чуму» XX века.
Важно еще и то, что книга Госи Кулик и Томека Жарнецкого содержит не только «истории болезней» и описания симптомов, но и подробные — хотя и лишенные, к счастью, занудства и дидактики — инструкции по профилактике этих заболеваний. А главный вывод, который можно сделать, прочитав эту занимательную книжку, состоит в следующем: если уж столько ужасных болезней не смогли стереть человечество с лица Земли, то и впредь ему вряд ли угрожает исчезновение. Ведь род людской был задуман явно не для того, чтобы из-за какой-то вирусной дряни покинуть этот удивительный и прекрасный мир.
[{"nid":"5695","uuid":"149c0660-3eab-4f7e-b15d-9a3a314fb793","type":"article","langcode":"ru","field_event_date":"","title":"\u0421\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c \u0432 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430","field_introduction":"\u041d\u0430 \u043f\u0440\u043e\u0442\u044f\u0436\u0435\u043d\u0438\u0438 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0445 \u043f\u044f\u0442\u0438\u0434\u0435\u0441\u044f\u0442\u0438 \u043b\u0435\u0442 \u0438\u0441\u0441\u043b\u0435\u0434\u043e\u0432\u0430\u0442\u0435\u043b\u0438 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430 \u0441\u0447\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u043e\u043c \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438 \u043f\u0435\u0440\u0438\u043e\u0434 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435 \u041f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u043c\u0438\u0440\u043e\u0432\u043e\u0439 \u0432\u043e\u0439\u043d\u044b (\u0442\u043e \u0435\u0441\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u0432\u043e\u0437\u043d\u0438\u043a\u043d\u043e\u0432\u0435\u043d\u0438\u044f \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u043d\u044b\u0445 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439). \u041e\u0434\u043d\u0430\u043a\u043e \u0432 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0435 \u0433\u043e\u0434\u044b \u0438\u0441\u0442\u043e\u043a\u0438 \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0439 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0443\u0441\u043c\u0430\u0442\u0440\u0438\u0432\u0430\u044e\u0442 \u0443\u0436\u0435 \u0432 \u0442\u0432\u043e\u0440\u0447\u0435\u0441\u0442\u0432\u0435 \u043f\u0440\u0435\u0434\u0441\u0442\u0430\u0432\u0438\u0442\u0435\u043b\u0435\u0439 \u00ab\u041c\u043e\u043b\u043e\u0434\u043e\u0439 \u041f\u043e\u043b\u044c\u0448\u0438\u00bb (1895\u20131918).\r\n","field_summary":"\u041e\u0442 \u043f\u0430\u0440\u043d\u0430\u0441\u0441\u0438\u0437\u043c\u0430 \u0434\u043e \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u0430: 5 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439, \u043e\u043f\u0440\u0435\u0434\u0435\u043b\u0438\u0432\u0448\u0438\u0445 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u0443\u044e \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u044e XX \u0432\u0435\u043a\u0430.","topics_data":"a:1:{i:0;a:3:{s:3:\u0022tid\u0022;s:5:\u002259609\u0022;s:4:\u0022name\u0022;s:33:\u0022#\u044f\u0437\u044b\u043a \u0438 \u043b\u0438\u0442\u0435\u0440\u0430\u0442\u0443\u0440\u0430\u0022;s:4:\u0022path\u0022;a:2:{s:5:\u0022alias\u0022;s:26:\u0022\/topics\/yazyk-i-literatura\u0022;s:8:\u0022langcode\u0022;s:2:\u0022ru\u0022;}}}","field_cover_display":"default","image_title":"","image_alt":"","image_360_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/360_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=657Yq-o6","image_260_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/260_auto_cover\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=58nl0Ijx","image_560_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/560_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=uyjmQphE","image_860_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/860_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=0DTNnHnI","image_1160_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/1160_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=KQjtn6cS","field_video_media":"","field_media_video_file":"","field_media_video_embed":"","field_gallery_pictures":"","field_duration":"","cover_height":"249","cover_width":"440","cover_ratio_percent":"56.5909","path":"ru\/node\/5695","path_node":"\/ru\/node\/5695"}]