10 польских фильмов, которые вы вряд ли забудете
Польское кино у каждого свое. Не это ли лучшее доказательство его разнообразия? Рассказывая о «своем», Денис Вирен обошел стороной очевидные, популярные и любимые всеми картины. Предлагаем вашему вниманию «субъективную подборку» киноведа Вирена: менее известные, но не менее яркие стороны кинематографа Польши разных лет. Помимо игровых, сюда вошли несколько документальных и анимационных фильмов — без них разговор о польском кино просто невозможен! Несомненно одно — эти фильмы действительно сложно забыть.
«Зимние сумерки» (Zimowy zmierzch, 1957, реж. Станислав Ленартович)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Зимние сумерки», реж. Станислав Ленартович, 1957. Фото: Януш Захваевский WFDIF / киностудия «Кадр»/ Национальная фильмотека www.fototeka.fn.org.pl
Неординарный дебют Станислава Ленартовича оказался в тени «польской киношколы», не был понят большинством зрителей и довольно холодно принят критикой. Между тем, теперь очевидно, что это одно из наиболее оригинальных произведений в истории польского кинематографа. Сценарий написал Тадеуш Конвицкий — выдающийся прозаик, который спустя год сам впервые выступил в роли режиссера проникновенного «Последнего дня лета».
Фабула «Зимних сумерек» незатейлива. Главный герой — пожилой железнодорожник, живущий в деревне, куда после войны возвращается его сын с молодой женой. Отец, однако, рассчитывал, что тот женится на красавице соседке, которая покорно ждала его возвращения. Ситуация становится мучительной для всех. Здесь почти нет событий, главное действующее лицо — недосказанность. Взаимоотношения между персонажами нужно читать между строк — во взглядах, жестах, отдельных словах.
Вместе с дебютировавшим в полном метре оператором Мечиславом Яходой авторы предложили радикальную, подчеркнуто эстетскую кинематографическую форму: замедленный ритм действия, минимум реплик, загадочные символы, экспрессионистское по духу изображение. Именно эта форма была своего рода вызовом, брошенным зрителю, особенно на фоне социально-исторических лент, доминировавших в то время на польском экране. Сегодня «Зимние сумерки» очаровывают меланхолическим настроением, разлитым в воздухе, и удивительной внутренней цельностью.
«Третья часть ночи» (Trzecia część nocy, 1971, реж. Анджей Жулавский)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Третья часть ночи», реж. Анджей Жулавский. На фото: Малгожата Браунек. Фото: киностудия «Кадр»/ Национальная фильмотека www.fototeka.fn.org.pl
Кинематографический почерк Анджея Жулавского весьма узнаваем, однако столь специфичен, что его принимают далеко не все. Широкую известность режиссеру принесли картины французского периода, прежде всего, скандальная «Одержимость» (1981). В дебютной «Третьей части ночи» просматривается поэтика будущих работ, однако здесь она еще не столь отчетлива. Уже следующая польская лента Жулавского, «Дьявол» (1972), оказалась недопустимой для цензуры и была отправлена на полку, после чего автор покинул родину.
«Третья часть ночи» — быть может, самый необычный польский фильм, посвященный нацистской оккупации. Главный герой работает во львовском Институте изучения тифа и вирусологии, которым руководил знаменитый врач Рудольф Вайгль. Вайгль разработал вакцину против сыпного тифа, а в качестве «кормильцев» вшей принимал на работу представителей интеллигенции, в том числе евреев, спасая их тем самым от смерти в концлагерях. Этот малоизвестный сюжет оправлен в причудливую драматургическую раму: в самом начале фильма на глазах у героя убивают мать, жену и маленького сына, а через несколько дней он случайно встречает женщину, как две капли воды похожую на погибшую супругу.
Оккупационная действительность у Жулавского напрочь лишена героико-патетических акцентов. Город погряз в хаосе и нечистотах, на каждом шагу происходят убийства безо всякой видимой причины. Реальность и видения смешиваются, как в кошмарном сне, герою постоянно являются погибшие родные, и он, кажется, не всегда может распознать, что происходит на самом деле. Барочное визуальное решение, подвижная, нервозная камера Витольда Собочинского и намеренно анахроничная музыка Анджея Кожиньского усиливают эффект ирреального ужаса. В повествование вплетено немало философских рассуждений, к которым был тогда склонен режиссер, — например, о жестокости и любви как сторонах одной медали. Натуралистические сцены (роды на полу, вши, сосущие кровь, показанные крупным планом, и т.д.) шокируют даже сейчас. Актеры играют с повышенной аффектацией, однако надрыв не переходит в истерику, как это случалось в поздних работах Жулавского. Язык «Третьей части ночи» по-прежнему свеж и суггестивен: он говорит о том, что война уничтожает не только физически. Прежде всего она разрушает психику.
«Навылет» (Na wylot, 1972, реж. Гжегож Круликевич)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Навылет», реж. Гжегож Круликевич, на фото: Франтишек Тшечак. Фото: киностудия «Кадр»/ Национальная фильмотека www.fototeka.fn.org.pl
«Дело Малишей» было одним из громких судебных процессов 1930-х годов, которые активно обсуждались в польском обществе. Жестокое убийство нескольких человек, совершенное молодоженами, доведенными до отчаяния безвыходностью финансового положения, вряд ли привлекло бы к себе внимание, если бы не поведение подсудимых. Они стали оправдывать друг друга и просить суд о помиловании — но не для себя.
Гжегож Круликевич, для которого лента «Навылет» стала полнометражным дебютом, еще в годы обучения в Лодзинской киношколе разработал и начал применять авторскую теорию о роли в кино закадрового пространства. Оно — источник «неожиданностей», «слепая зона», которая не просто вовлекает зрителя в происходящее, но в силу неопределенности еще и становится соавтором экранного действия. То, что не показано, будоражит воображение, интригует, раздражает, но никак не оставляет равнодушным.
Круликевич работал с оператором (впоследствии документалистом) Богданом Дзиворским: он обладает тончайшим чувством композиции и склонностью к необычным решениям, а здесь демонстрирует и умение работать с ручной камерой, имитировать полулюбительскую съемку, снимать как бы исподтишка. Почти отказавшись от слов (за исключением финального эпизода суда), Круликевич сделал существенный акцент на музыке — ее писали два композитора, Януш Хайдун и Хенрик Кузьняк, известный нашим зрителям по мелодиям из «Ва-банка», — а также работе со звуком, который в некоторых эпизодах становился главным выразительным средством.
«Навылет» — произведение смелое и сложное, местами отталкивающее. Авторы как будто все время проверяют нас на прочность, однако мы, досмотрев до конца, пребываем в эстетическом шоке, достигнутом сочетанием парадоксальной истории и новаторской формы.
«Ванда Гостиминьская, ткачиха» (Wanda Gościmińska, włókniarka, 1975, реж. Войчех Вишневский)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Ванда Гостиминьская, ткачиха», реж. Войчех Вишневский. Фото: студия образовательных фильмов в Лодзи
Постановочное документальное кино — не оксюморон ли это? Короткая, но последовательная фильмография Войчеха Вишневского доказывает обратное. Вишневский даже создал уникальное направление — «инсценированное документальное кино» (dokument kreacyjny). Основанное на реальных фактах, оно не отказывается от «креативности», но и не притворяется стопроцентно правдивым. Пожалуй, лучший его фильм поставлен по репортажу Ханны Кралль об ударнице социалистического труда Ванде Гостиминьской — текстильщице из Лодзи, перевыполнявшей план и призывавшей остальных рабочих участвовать в соцсоревновании.
Двадцатиминутная лента состоит из нескольких глав, хронологически повествующих о жизни Гостиминьской, со времен ее голодного детства до 70-х, когда она стала живой иконой, одним из символов эпохи строительства Народной Польши, восстановления страны после войны. Тогда, по словам главной героини, «наступила двойная свобода — от оккупанта и капиталиста». Вся ее речь состоит из готовых формул, клише социалистической эпохи, в ней нет живых слов, и это важнейшее открытие Вишневского. Время остановилось. Ощущение замороженности усиливает визуальная концепция.
Оператор Збигнев Рыбчинский (через несколько лет ставший международной знаменитостью благодаря оскароносному «Танго») и художница Эва Партум эстетизируют иконические образы послевоенной Польши. Главная героиня показывается в статуарных ракурсах, молчащая, будто памятник. Она возвращается в воспоминаниях к рубежу 1940-50-х годов, называя это время самым счастливым в жизни, но при этом, кажется, совершенно не находит себе места в современности 70-х. Анджей Вайда как-то упоминал, что фильмы Вишневского вдохновили его снять этапную для восточноевропейского кино картину «Человек из мрамора» (1976), и хотя судьба Ванды Гостиминьской лишена драматизма истории вайдовского героя Матеуша Биркута, они, несомненно, брат и сестра. Люди, посвятившие жизнь стране, общему делу, но поплатившиеся за это потерей самих себя.
«Стены» (Ściany, 1988, реж. Петр Думала)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Стены», реж. Петр Думала. Фото: студия малых киноформ Se-ma-for
Петр Думала — режиссер мирового уровня, прославившийся анимационными экранизациями Достоевского («Кроткая», 1985 и «Преступление и наказание», 2000), выполненными в авторской технике на гипсовых плитах, а в последние годы — философскими лентами «Гиппопотамы» (2014) и «Тайная вечеря» (2019). С некоторых пор Думала параллельно работает в игровом кино и снял уже две замечательные картины — «Лес» (2009) и «Эдерли» (2015).
«Стены» — фильм не столь известный и по прошествии лет может показаться «репетицией» одной из следующих работ режиссера, фильма «Франц Кафка» (1991). Действительно, здесь трудно отделаться от ассоциаций с великим мастером абсурда. Герой «Стен» — анонимный человек, у которого нет ничего, даже одежды и голоса. Он живет в загадочном пустом пространстве — коробке, напоминающей то ли театральную сцену, то ли киноэкран. Мир за пределами существует, однако не только недоступен герою, но явно враждебен. Это мир людей, в руках которых находится его жизнь.
Думала снял, быть может, самый клаустрофобический фильм в истории польского кино. Графичное черно-белое изображение и гипнотизирующая электронная музыка Пшемыслава Гинтровского завораживают зрителя, погружая его в пугающую пучину иррационального. «Стены», безусловно, — часть знаменитой «польской школы анимации»: это притча вне времени, хотя может быть прочитана и в контексте эпохи. Конец 80-х — закат социалистической Польши, и метания героя Думалы кажутся апогеем отчаяния и унижения, после которого, хочется верить, последует возрождение.
«89 мм от Европы» (89 mm od Europy, 1993, реж. Марцель Лозиньский)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «89 мм от Европы», реж. Марцель Лозиньский. Фото: planeteplus.pl
Все, кому приходилось на поезде пересекать границу между нынешним Евросоюзом и постсоветским пространством, помнят огромный ангар на станции «Брест-Центральный», где меняют колесные пары поездов. Живой классик польской документалистики Марцель Лозиньский поехал туда вскоре после того, как социалистический мир рухнул.
Режиссер фиксирует размеренную, немного сонную жизнь рабочих: кто-то подметает, кто-то доедает скудный завтрак, а кто-то вздремнул… Но вот прибывает поезд Париж-Москва, и они приступают к своей тяжелой работе. Пассажиры разных национальностей с любопытством и недоумением наблюдают, как вагоны поднимают над землей. Слышны обрывки немецких, французских, польских фраз. Какая-то женщина выходит погулять с собакой. А мальчик (в этой «роли» сын режиссера, который через два года станет главным героем очаровательного фильма «Все может случиться») заговаривает с одним из рабочих. Белорусский железнодорожник и польский ребенок прекрасно понимают друг друга — и в силу сходства языков, и просто потому, что никакой разницы нет: все люди, пусть и живут по разные стороны границы.
Лозиньский сталкивает два мира — понурый постсоветский и лощеный западный, возводя смехотворную, казалось бы, разницу в ширине путей в ранг метафоры. Может ли эта граница стереться? Вряд ли… Тем не менее, взаимный интерес и уважение способны хотя бы отчасти преодолеть девятисантиметровую пропасть. С момента выхода фильма прошло почти тридцать лет, но он, увы, нисколько не утратил актуальности.
«Эрратум» (Erratum, 2010, реж. Марек Лехкий)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Эрратум», реж. Марек Лехкий. Фото: Best Film
Это, пожалуй, самый академичный фильм в подборке. Его появление связано с периодом восстановления польского кинематографа после непростых девяностых и не менее сложных нулевых. Лехкий снимает редко (лишь в прошлом году он сделал вторую картину), но всякий раз вносит свою особую ноту — очень личную, тихую и притом заметную.
История, рассказанная в «Эрратум», не претендует на оригинальность, в ней нет лихих поворотов и особого динамизма. Наоборот, с первых же кадров автор предлагает зрителю замедлить бег, остановить взгляд на деталях, присмотреться к другому человеку и прислушаться к себе самому. Главный герой, офисный работник, в результате непредвиденных обстоятельств оказывается в родном городке, где по-прежнему живет его отец, с которым он не поддерживает отношения. Ситуация вынуждает сына задержаться и подталкивает к необходимости проговорить давние обиды и, возможно, помириться, однако пожилой мужчина не идет навстречу. Тем не менее, финал — пронзительный в своей искренности — оставляет надежду.
Своим успехом фильм во многом обязан великолепной работе актера Томаша Кота (позже он сыграет хирурга Збигнева Религу в «Богах», 2014) и составившего ему пару Рышарда Котыса. Визуально «Эрратум» решен в приглушенных тонах, близких к монохромности (оператор Пшемыслав Каминьский), но даже в сочетании с меланхоличной музыкой Бартоша Страбужиньского не дает ощущения холода. Лехкий предлагает задуматься о самом важном, и спустя десять лет его фильм совсем не кажется устаревшим.
«Документальный фильм» (Dokument, 2015, реж. Марчин Подолец)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из картины «Документальный фильм», реж. Марчин Подолец. Фото: PWSFTviT (Государственная высшая школа кино, телевидения и театра)
Документальная анимация — интереснейшее направление, которое постепенно отвоевывает в современном кино все больше места. В Польше в последние годы было снято несколько очень серьезных фильмов этого направления. Дипломная работа режиссера-аниматора и иллюстратора Марчина Подольца «Документальный фильм» — это монолог его отца, составленный из многолетних «разговоров и наблюдений». Здесь нет звучащих слов, текст появляется в облачках, как в комиксах, которыми автор тоже занимается профессионально. В рисованное изображение то и дело вклиниваются семейные фотографии, подчеркивая документальный характер истории.
Фильм подкупает внешней безыскусностью и абсолютной искренностью: тоска пожилых родителей по детям, оставившим родной дом, одиночество «вдвоем» с неумолимо приближающейся старостью переданы здесь при помощи трогательных деталей (вроде конфет, которые отец кладет в ящики стола в детской), чуть неуклюжего построения фраз («Один раз ездил в Лодзь — был страшный ветер»), и музыки Виктории Новак. Кроме того, здесь присутствуют синефильские отсылки к классике мирового кино: например, в сцене телефонного разговора цитируется кадр из бергмановской «Персоны». Посмотрев фильм, поневоле позвонишь родителям — конечно, если такая возможность еще есть.
«Фуга» (Fuga, 2018, реж. Агнешка Смочиньская)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Фуга», реж. Агнешка Смочиньская, на фото: Габриэля Мускала. Фото: рекламные материалы
За музыкальным названием скрывается психическое расстройство — диссоциативная фуга, когда человек под воздействием стрессовой ситуации теряет память и начинает жить новой жизнью. Именно это происходит с главной героиней, которую благодаря телешоу находят родственники.
Кинга на два года исчезла из семьи. Она возвращается к мужу, сыну и родителям без видимого желания продолжать «старую» жизнь, вульгарно одевается, ведет себя вызывающе, просит называть ее другим именем. Вместе с героиней мы мучительно пытаемся вспомнить — какая трагедия привела к случившемуся? Актриса и автор сценария Габриэля Мускала не играет, но потрясающе проживает постоянное балансирование между двумя мирами. В одной из самых запоминающихся сцен, во время прогулки по берегу моря, камера вдруг остается наедине с женщиной. Потеряв из виду сына и мужа, она в ужасе мечется по пляжу, обращается к прохожим и в какой-то момент, кажется, начинает думать, что действительно пришла туда одна…
В «Фуге» нет никаких подробностей о той, другой жизни, но по некоторым деталям можно догадаться, что она совсем не была радостной. И все-таки — возможно ли вернуться к той самой точке невозврата, вычеркнув два года, как страшный сон? Как воскресить былые чувства? С этими вопросами Агнешка Смочиньская (прежде снявшая сказочный мюзикл «Дочери дансинга», 2015) оставляет зрителя и после финальных титров.
«Сверхновая» (Supernova, 2019, реж. Бартош Крухлик)
Picture display
standardowy [760 px]
Кадр из фильма «Сверхновая», реж. Бартош Крухлик. Фото: материалы прессы
Полнометражный дебют недавнего выпускника Лодзинской киношколы стал главным открытием года в Польше, а сыплющиеся как из рога изобилия призы на международных фестивалях свидетельствуют о том, что это совсем не локальное явление, понятное только на родине.
Первая сцена «Сверхновой» обманчива. Автомобильная дорога где-то в глуши, пьяный мужчина с трудом держится на ногах и пытается удержать жену, которая уходит от него с двумя маленькими детьми. Крики, слезы, мат — типичная польская чернуха? Зритель, знакомый с короткометражками Крухлика, понимает: сейчас что-то произойдет. На дороге внезапно появляется роскошная машина — через пару минут она станет причиной гибели всей семьи главного героя.
Действие картины почти целиком разворачивается там, где произошла страшная трагедия. Драматизм обостряется запутанными отношениями главного героя с полицейским и тем, что виновник аварии тесно связан с правительством. Интрига напоминает российскую ленту Юрия Быкова «Майор» (2013), однако в «Сверхновой» накладываются друг на друга несколько пластов: социальный (срез провинциального общества), политический (попытки выгородить виновного) и философский. В финале автор выводит зрителя на универсальный уровень осмысления конфликта и заставляет испытать настоящий катарсис… от внезапного проблеска веры в человека. Эта вспышка послужит подсказкой, почему в фильме столько «пересвеченных» кадров: избранная оператором манера исподволь готовит зрителя к финальной перемене. «Сверхновая» аскетична по форме, ставка здесь главным образом сделана на актеров, однако фильм не дает оторваться от экрана ни на секунду и еще раз подтверждает, что польское кино не раз удивит нас в самом ближайшем будущем.
[{"nid":"5695","uuid":"149c0660-3eab-4f7e-b15d-9a3a314fb793","type":"article","langcode":"ru","field_event_date":"","title":"\u0421\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c \u0432 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430","field_introduction":"\u041d\u0430 \u043f\u0440\u043e\u0442\u044f\u0436\u0435\u043d\u0438\u0438 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0445 \u043f\u044f\u0442\u0438\u0434\u0435\u0441\u044f\u0442\u0438 \u043b\u0435\u0442 \u0438\u0441\u0441\u043b\u0435\u0434\u043e\u0432\u0430\u0442\u0435\u043b\u0438 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430 \u0441\u0447\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u043e\u043c \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438 \u043f\u0435\u0440\u0438\u043e\u0434 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435 \u041f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u043c\u0438\u0440\u043e\u0432\u043e\u0439 \u0432\u043e\u0439\u043d\u044b (\u0442\u043e \u0435\u0441\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u0432\u043e\u0437\u043d\u0438\u043a\u043d\u043e\u0432\u0435\u043d\u0438\u044f \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u043d\u044b\u0445 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439). \u041e\u0434\u043d\u0430\u043a\u043e \u0432 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0435 \u0433\u043e\u0434\u044b \u0438\u0441\u0442\u043e\u043a\u0438 \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0439 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0443\u0441\u043c\u0430\u0442\u0440\u0438\u0432\u0430\u044e\u0442 \u0443\u0436\u0435 \u0432 \u0442\u0432\u043e\u0440\u0447\u0435\u0441\u0442\u0432\u0435 \u043f\u0440\u0435\u0434\u0441\u0442\u0430\u0432\u0438\u0442\u0435\u043b\u0435\u0439 \u00ab\u041c\u043e\u043b\u043e\u0434\u043e\u0439 \u041f\u043e\u043b\u044c\u0448\u0438\u00bb (1895\u20131918).\r\n","field_summary":"\u041e\u0442 \u043f\u0430\u0440\u043d\u0430\u0441\u0441\u0438\u0437\u043c\u0430 \u0434\u043e \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u0430: 5 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439, \u043e\u043f\u0440\u0435\u0434\u0435\u043b\u0438\u0432\u0448\u0438\u0445 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u0443\u044e \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u044e XX \u0432\u0435\u043a\u0430.","topics_data":"a:1:{i:0;a:3:{s:3:\u0022tid\u0022;s:5:\u002259609\u0022;s:4:\u0022name\u0022;s:33:\u0022#\u044f\u0437\u044b\u043a \u0438 \u043b\u0438\u0442\u0435\u0440\u0430\u0442\u0443\u0440\u0430\u0022;s:4:\u0022path\u0022;a:2:{s:5:\u0022alias\u0022;s:26:\u0022\/topics\/yazyk-i-literatura\u0022;s:8:\u0022langcode\u0022;s:2:\u0022ru\u0022;}}}","field_cover_display":"default","image_title":"","image_alt":"","image_360_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/360_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=657Yq-o6","image_260_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/260_auto_cover\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=58nl0Ijx","image_560_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/560_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=uyjmQphE","image_860_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/860_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=0DTNnHnI","image_1160_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/1160_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=KQjtn6cS","field_video_media":"","field_media_video_file":"","field_media_video_embed":"","field_gallery_pictures":"","field_duration":"","cover_height":"249","cover_width":"440","cover_ratio_percent":"56.5909","path":"ru\/node\/5695","path_node":"\/ru\/node\/5695"}]