К примеру, в романе «Непобедимый» (1964) события разворачиваются на фоне горного пейзажа, хоть и инопланетного. А вот в романе «Возвращение со звезд» (1961) горы вполне земные — более того, в сюжете книги они играют важную, можно сказать, судьбоносную роль. Герой романа, астронавт Элл Брегг, возвращается на Землю после десятилетней космической экспедиции, однако из-за релятивистского замедления времени на Земле прошло уже более 120 лет. Подобно легендарному Рипу Ван Винклю, Брегг чувствует себя в новом обществе чужаком, тем более, что все, кого он знал и любил, умерли. Его товарищи, тоже не нашедшие себя в новой реальности, решают вернуться в ставший родным и знакомым космос и отправляются «за золотым руном звезд». Однако Брегг, встретивший на Земле любимую женщину, остается, и это решение он принимает во время горной прогулки — горы подсказали ему, что нужно делать: «Снега вершины зажглись золотом и белизной, она стояла над долиной, залитой лиловым сумраком, мощная и вечная, а я, не закрывая глаз, полных слез, преломляющих ее свет, медленно встал и начал спускаться по осыпи на юг, туда, где был мой дом».
(перевод Евгения Вайсброта)
Одно из лучших произведений польской литературы об опасном восхождении на горную вершину — это рассказ Лема «Несчастный случай» из сборника «Рассказы о пилоте Пирксе» (1968). В «Несчастном случае» появляется предположение, что в далеком будущем у роботов могут появиться эмоции, и горы становятся своеобразным триггером пробуждения этих эмоций и переживаний. Экспедиция астронавтов проводит исследования на далекой пустынной планете, очень похожей на Землю. Среди участников экспедиции есть робот по имени Анел (то есть Автомат Нелинейный), которого однажды отправляют в горы произвести необходимые замеры. Однако на базу робот так и не вернулся, и астронавты отправляются по его следам, чтобы разобраться в случившемся. Восхождение пилота Пиркса на гору, похожую на гигантский каменный столб, описано Лемом с большой изобразительной силой и хорошим знанием предмета:
Непреоборимой была сила вызова, которую он ощущал в каменном покое скалы; скорее это был даже не вызов, а что-то похожее на протянутую руку. Тут же у Пиркса появилась уверенность, что от этого нельзя отказываться, что это начало дороги, по которой он не может не пойти. (...) Они приближались к вершине каменного столба. Скала, по-прежнему шершавая, начинала все явственнее наклоняться в сторону пропасти, и идти дальше без солидной опоры было невозможно; в нескольких метрах выше расщелина, до сих пор достаточно широкая, кончилась, у Пиркса оставалось еще метров пять свободной веревки, но он приказал Массене выбрать ее, чтобы осмотреться. Прошел же здесь робот — без крючьев, без веревки и без страховки. «А стало быть, и я смогу», — подумал Пиркс.
(перевод Евгения Вайсброта)
Продвигаясь следами робота, Пиркс начинает понимать, что тот похож на своих создателей больше, чем им бы того хотелось. Оказавшись один на один с неприступной горой, робот вдруг испытал упрямое человеческое желание покорить вершину и заодно испытать самого себя, ведь «он был создан для разрешения трудных задач, то есть для игры, а тут подвернулась игра редкая и с наивысшей ставкой». Ведь горный пейзаж может пробудить азарт покорителя вершин даже в неодушевленной машине.