Всякий, кто читал гоголевского «Ревизора», помнит, как Хлестаков, желая произвести впечатление на жену городничего, разглагольствует: «У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, “Фрегат Надежды” и “Московский телеграф”... все это я написал». Восхищенная Анна Андреевна только руками всплескивает: «Скажите, так это вы были Брамбеус?»
Хлестаков, конечно же, врет, как сивый мерин. Под псевдонимом Барон Брамбеус издавал свои произведения Юзеф Сенковский, польский и русский писатель, востоковед, интеллектуал. Его безупречные манеры, классическая польская учтивость и обходительность однажды обратили на себя внимание Лермонтова, который посвятил Сенковскому такую эпиграмму:
Под фирмой иностранной иноземец
Не утаил себя никак —
Бранится пошло: ясно, немец,
Похвалит: видно, что поляк.
Польская галантность, граничащая с некоторой куртуазностью — это не миф. Поляки, особенно старшее поколение, действительно славятся учтивостью, деликатностью и доброжелательностью. В Польше до сих пор жив старосветский обычай целовать даме руку. Не отошла в прошлое и манера снимать (или хотя бы приподнимать) головной убор при встрече со знакомыми. Другое дело, что иные склонны считать вежливость проявлением слабости. Возможно, поэтому так утрированно жалки в «Преступлении и наказании» Достоевского обходительные манеры «полячка», помогающего Катерине Ивановне организовать поминки по Мармеладову:
За каждыми пустяками он поминутно прибегал к самой Катерине Ивановне, бегал даже отыскивать ее в Гостиный двор, называл ее беспрестанно: «пани хорунжина», и надоел ей, наконец, как редька, хотя сначала она и говорила, что без этого «услужливого и великодушного» человека она бы совсем пропала.