Тем самым возвращаются обе главных сюжетных линии первой части: попытки пробиться сквозь множественные слои галлюцинации и обсуждаемые на конгрессе проблемы перенаселения планеты и неизбежного заката человечества. Загадочное сопение, подмеченное главным героем, оказывается единственным проявлением реальных физических усилий (к примеру, человеку под психимией кажется, что он едет на машине, а на самом деле он просто бежит).
В произведении есть еще один важный персонаж. Симингтон, демонический сотрудник фирмы «Прокрустикс инкорпорейтед», с которым знакомится Тихий, играет важную роль в сокрытии истинного лица мира. В начале он признается главному герою: «наш товар — это зло»». Его фирма производит химические симуляции издевательств над теми, к кому клиенты питают враждебные чувства. Симингтон считает свою работу особым искусством: оно заключается в том, чтобы человек, совершающий злодеяние, пребывал в уверенности, что он поступает так во имя каких-то высших идеалов.
В финале рассказа отрицательный герой открывает свою истинную миссию: он контролер иллюзий, делающих приятной коллективную человеческую агонию. Симингтон говорит об этом с некоторой гордостью:
«Мы даем наркоз цивилизации, иначе она сама себе опротивела бы. Поэтому-то будить ее запрещено. Поэтому и вы вернетесь в ее лоно. Бояться вам нечего, это не только безболезненно, но и приятно. Нам куда тяжелее, мы ведь обязаны трезво смотреть на вещи — ради вас же».
Однако в итоге и эта кошмарная реальность оказывается очередной галлюцинацией: Тихий, счастливый, просыпается в подвале, где он прятался вместе с другими участниками футурологического конгресса. Замкнулся очередной круг иллюзий.
Литературный критик Ежи Ярембский считает, что к предсказаниям из «Футурологического конгресса» Лем мог относиться серьезно. И речь не о химическом программировании галлюцинаций, а о самой тенденции развития: упадок мира будет сопровождаться бегством в виртуальную реальность. Но смысл романа Лема не только в этом. Галлюцинации Тихого напоминают о мысленном эксперименте Декарта, согласно которому любой чувственный опыт человека — дело рук некоего злого демона. Условия заседаний «реального» конгресса в романе оказываются невольным пророчеством о современной угрозе терроризма.