«Цвет лукав. Ты видишь его прямо перед собой, но никогда не знаешь, что он на самом деле делает», – писала Патти Беллантони, автор книги «Если фиолетовый, значит, кто-то умрет. Теория цвета в кино». Мы не всегда осознаем значение используемых в кино цветов и цель, ради которой автор выбрал именно их. Между тем, цвета зачастую несут очень важную смысловую нагрузку: они передают эмоции, они способны изменить характер сцены и незначительный, на первый взгляд, реквизит превратить в важный символ. Предлагаем вместе с нами окунуться в разноцветный мир польского кинематографа.
«Короткий фильм об убийстве» – Кшиштоф Кесьлёвский
Когда в 1988 году «Короткий фильм об убийстве» Кшиштофа Кесьлёвского был представлен в Каннах, один французский критик написал, что эта картина «выдержана в отвратительном цвете мочи». Спустя годы оператор фильма Славомир Идзяк признал, что это была самая меткая характеристика ленты. История молодого убийцы, приговоренного к смертной казни, была рассказана с помощью желтоватых, необычных кадров, на которых действительность выглядела словно обесцвеченной, полинявшей. «Этот цвет передавал безнадежность и уродство описываемого мира», – отмечал Славомир Идзяк.
Однако изначально ни оператор, ни режиссер вовсе не были стопроцентно уверены в правильности выбранного ими цветового решения. Во время первого просмотра отснятого материала Кесьлёвский разозлился и вышел из студии, хлопнув дверью. Сам Идзяк с ужасом понял, что слишком далеко зашел в своем эксперименте. Однако когда картину окончательно смонтировали, оказалось, что замысел удался, а использованный прием усиливает эмоциональный градус фильма. Каннская премьера «Короткого фильма…» открыла дорогу шумному международному успеху «Декалога» Кесьлёвского. В своих последующих работах (от «Двойной жизни Вероники» до картины «Три цвета: Красный») режиссер уже смело использовал цвет в качестве инструмента построения смыслов.
«Жасмин» – Ян Якуб Кольский
Кинематографический путь Яна Якуба Кольского пролегал от образа к повествованию. Кольский окончил операторский факультет, поэтому как режиссер он придает особое значение игре цвета и светотени. В снятой по роману Гомбровича «Порнографии» поначалу яркие цвета постепенно тускнели, делая эту психологическую историю все более мрачной. В «Истории кино в Попелявах» солнечный рассказ о мистическом прошлом резко контрастировал с серо-бурой реалистической повестью о семье Андрышков.
Одним из самых интересных с точки зрения колористики фильмов Кольского остается «Жасмин». Эта волшебная история о пятилетней девочке, которая вместе с мамой-реставратором попадает в закрытый монастырь и переворачивает с ног на голову жизнь его обитателей, облечена у Кольского в пастельные, «мягкие» цвета. Благодаря им мы можем «почувствовать» запахи и фактуру того мира, в который приглашает нас режиссер.
«Облава» – Марцин Кшишталович
Реалистическая история о мстителе из Армии Крайовой, который скрывается с партизанским отрядом в лесу под Новы-Сончем, казалось бы, не очень подходит для колористических экспериментов. И действительно, в жанре исторического кино действуют свои законы. И все же режиссеру «Облавы» удалось использовать специфическую цветовую палитру и с ее помощью наполнить фильм символическими значениями, усилив тем самым драматизм истории героя.
И все это благодаря сценографии, а именно – буковому лесу, где скрываются польские солдаты. Высокие серебряные буки, растущие посреди величественного зелено-коричневого соснового бора, образуют в «Облаве» образ, похожий на стальные решетки. В объективе камеры Аркадиуша Томяка они становятся символом двойной несвободы протагониста: в этой лесной клетке он скрывается от немецких солдат, но одновременно его терзают угрызения совести и гнетут ошибки прошлого.
«На серебряной планете» – Анджей Жулавский
Картина Анджея Жулавского вошла в историю кино главным образом из-за препятствий, которые возникали в процессе ее создания. Работы над экранизацией научно-фантастического романа Ежи Жулавского «На серебряной планете. Рукопись с Луны» начались в 1976 году, но премьера фильма состоялась лишь двенадцать лет спустя. Власти тормозили процесс съемок, фильм переходил из одной киностудии в другую, а часть материалов была уничтожена.
Но не только поэтому картина Жулавского считается одним из наиболее интересных фильмов в истории польского кино. Главное, что ее отличает – это цветовая палитра. Фильм о космонавтах, которые однажды попадают на чужую планету, похожую на Землю, снят в мертвецки-синих тонах. Для достижения такого эффекта оператор Анджей Ярошевич подвергал негативы специальной химической обработке, чтобы «вывести» с них живые цвета.
Когда спустя годы немецкий телеканал 3sat готовил фильм Жулавского к показу по телевидению, картину решили «исправить». Немцы были убеждены, что лента польского режиссера пострадала из-за неправильного хранения, и подвергли ее цветокорректировке, насытив теплыми тонами и нарушив тем самым замысел автора.
«Желание жить» – Мацей Пепшица
То, что цвета могут передавать атмосферу места и эмоции героев, доказывает своим фильмом режиссер Мацей Пепшица. Его картина «Желание жить» – это рассказ о мальчике с ДЦП, который однажды попадает из наполненного любовью родного дома в приют, где царят жестокие бесчеловечные законы.
Чтобы подчеркнуть контраст между атмосферой дома и больничными интерьерами, Мацей Пепшица и оператор Павел Диллус решили поиграть цветом. «Домашние» кадры наполнены теплыми коричневыми тонами, а вторая часть фильма выдержана в холодных голубых и зеленых тонах. Когда мы видим на экране одетую в коричневое мать, которая навещает Матеуша в больнице, у нас не остается сомнений, что в бездушный больничный мир проник луч семейного тепла.
«Диско Поло» – Мацей Бохняк
Какой цвет у коллективной мечты? На этот вопрос отвечает в своем дебютном фильме Мацей Бохняк. Его «Диско Поло» – это история о безумных 90-х, когда польское общество после долгих лет существования в социалистических реалиях бросилось в погоню за материальным достатком, который в то время символизировала американская поп-культура.
Бохняк подобрал к этой эпохе особый ключ: он не воссоздает на экране реалистические образы, а реконструирует воспоминания: яркие, блестящие, красочные. Его фильм – это еще и рассказ о памяти, которая мифологизирует прошлое.
«Мельница и крест» – Лех Маевский
Как рассказать о художнике так, чтобы на экране оживали его произведения? Достаточно взглянуть на такие ленты, как «Уильям Тёрнер», «Девушка с жемчужной сережкой» или «Любовь – это дьявол. Штрихи к портрету Фрэнсиса Бэкона», чтобы понять: ничто так не передает натуру живописи, как цвет.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда Лех Маевский вместе с оператором Адамом Сикорой в фильме «Мельница и крест» оживляли картину «Путь на Голгофу» Питера Брейгеля, ключевым элементом художественного образа стали цвета, воссозданные по полотнам фламандского мастера. Все костюмы были сшиты вручную и специальным образом покрашены, а графикам и специалистам по постпроизводству понадобилось много месяцев, чтобы достичь нужного эффекта. По их рассказам, самой сложной задачей было найти соответствующий оттенок пурпурного цвета, который стал бы объединяющим звеном между фильмом и голландской живописью.
«Санатория под клепсидрой» – Войцех Ежи Хас
Пожалуй, в польском кино едва ли найдется еще один фильм, сотканный из столь же необыкновенных цветов, сценографии, предметов и персонажей. Перенося на экран прозу Бруно Шульца, Войцех Хас создал фантастический мир грез. «Санатория под клепсидрой» – это история о времени, существующем лишь в воспоминаниях. Времени, в котором на мифологизированные образы наслаиваются копившиеся годами эмоции.
Хас создал на экране гиперреалистический мир, сконструированный из мельчайших деталей. Здесь важен каждый оттенок. Степень насыщенности цвета или его тусклость отражают интенсивность воспоминаний героев – именно благодаря цветам оживала полумагическая реальность ленты.
Чтобы в полной мере оценить этот пульсирующий красками фильм, стоит посмотреть его восстановленную цифровую версию. Работы по реконструкции курировал Витольд Собочиньский, один из мастеров польской операторской школы.
«Как далеко отсюда, как близко» – Тадеуш Конвицкий
Наряду с фильмами, чья цветовая палитра полностью подчинена повествованию и вместе с прочими элементами киноязыка создает общую смысловую картину, есть и такие, где цвет отдельных сцен отпечатывается в памяти на долгие годы и становится визитной карточкой произведения. Одна из таких кинолент – «Как далеко отсюда, как близко» Тадеуша Конвицкого. Таинственная история мужчины, который отправляется в путешествие по своим воспоминаниям, чтобы разгадать тайну самоубийства друга.
Одна из самых удивительных и приковывающих внимание сцен – та, которая открывает картину и затем возвращается в последнем акте. Мы видим на экране фигуру еврея, парящего на фоне неба . Конвицкий показывает этот полет необыкновенным образом. Вместо классического позитива режиссер использует здесь химически обработанный негатив. Зритель видит лишь черную фигуру героя и игру цветов: фиолетового, голубого и серого. Мир внизу тонет в темно-зеленых и загадочных черных красках: по замыслу Конвицкого, это воздушное путешествие самоубийцы, схваченного чертями за грехи, должно подчеркивать метафизичность того мира, о котором рассказывает режиссер.
«Соль черной земли» – Казимеж Куц
В первой части «Силезского триптиха» Казимеж Куц рассказал историю семи братьев, которые в 1930 году участвуют во Втором силезском восстании. Поэтический, эмоциональный фильм Куца не был классической военной лентой, а скорее кинобалладой о Силезии, ее жителях и их борьбе за национальные польские ценности.
В одной из самых ярких сцен фильма повстанцы выходят из своего безопасного убежища, чтобы сразиться с врагом. Одетые в белые рубахи, они срываются в бег. Дергающаяся камера Веслава Здорта следует за ними, показывая их со спины. Вдруг сзади раздается залп – это открыли огонь немецкие солдаты. На рубахах бегущих мужчин расцветают кровавые пятна. Рубахи повстанцев, которым Польша не пришла на помощь, на глазах зрителя превращаются в национальные флаги.
«Березняк» – Анджей Вайда
Пожалуй, ни один другой польский режиссер не снял таких живописных фильмов, как Анджей Вайда. Достаточно вспомнить «Пейзаж после битвы», «Аир» или «Свадьбу», о ярких художественных образах которых написаны целые научные труды. Одним из самых интересных в этом отношении фильмов Вайды остается «Березняк» по повести Ярослава Ивашкевича – история о жажде жизни и неотвратимости смерти, о встрече Эроса с Танатосом, в которой цвета передают эмоциональное состояние героев.
В одной из первых сцен фильма Стась в исполнении Ольгерда Лукашевича приезжает в лесную сторожку. У Стася нет подарка для маленькой племянницы, и он вручает ей привезенный из-за границы апельсин. Фрукт резко выделяется своим цветом на сером фоне здешней действительности. Апельсин становится символом жизни и чужеродным элементом.
«Этот экзотический фрукт, подаренный бледной, одетой в темное девочке, заставляет нас мгновенно ощутить все унылое убожество существования обитателей домика лесника и при этом именно на этом фоне фрукт становится символом “заграничности” Стася, чуждости мира, из которого он прибыл, и собственной его чужеродности», – писала об этой сцене Ханна Ксёнжек-Коницкая.
Идея статьи возникла под впечатлением от аккаунта @CinemaPalettes на платформе Twitter. Culture.pl создал авторские цветовые палитры к самым интересным с точки зрения цветопередачи польским фильмам, которые отсутствуют в коллекции аккаунта.
Источники:
Автор: Бартош Сташчишин в сотрудничестве с Дагмарой Стагой и Янушем Р. Ковальчиком.