Интервью состоялось 1 декабря 2020 года.
Михал Домбровский: Когда мы договаривались о встрече, я спросил, можем ли мы побеседовать в Польше. Вы сказали, что хотели бы приехать, но не можете. Вы имели в виду пандемию, не политику?
Дмитрий Войтюшкевич: Да. Если бы я приехал в Польшу, мне пришлось бы остаться надолго. В сентябре 2020 года у меня были два концерта в Варшаве — на Национальном стадионе и на польском телеканале TVP. У нас было разрешение на выезд, вторая волна тогда только начиналась. Сейчас для того, чтобы выехать, нужно иметь специальный документ.
МД: Как вы и ваша семья переживаете социальные протесты после выборов в Беларуси?
ДВ: Жена четыре дня провела в тюрьме и до сих пор не оправилась. У нас есть дом на Немане, мы занимаемся агротуризмом. Жена боялась, потому что там поблизости стоял подозрительный автобус. Это паранойя, которая чувствуется во всей стране. Многие, отсидевшие в тюрьме, сейчас чувствуют нечто подобное, живут в страхе. Жена даже была в специальном отпуске, но должно пройти еще много времени, прежде чем ей удастся забыть этот ужас.
МД: Наверное, в этой ситуации сложно быть оптимистом?
ДВ: Что ж, сейчас в Беларуси все больше оптимистов, люди выходят на улицы, несмотря на мороз. Есть надежда и шанс на перемены. Я пытался быть оптимистом последние двадцать лет. Сегодня я услышал: если люди перестанут выходить, со временем тех, кто посмел протестовать, постигнет наказание. Так что в некотором смысле назад пути нет. Когда это закончится? Было бы хорошо, если бы это случилось до Нового года, отличный был бы подарок для Беларуси и мира. Однако я не такой уж оптимист.