Такова ли судьба творчества Гинчанки? Но, может быть, она сумела спрятать свои стихи, или кто-нибудь спас обрывки произведений, написанных в спешке, в одиночестве? История знает и такие случаи. Машинопись «Дневника» Януша Корчака пережила войну в доме в варшавском районе Беляны. Станислав Адлер четвертую версию своих записок (три предыдущие были уничтожены) спрятал под полом в особняке в районе Анин. Архив Рингельблюма, одно из важнейших свидетельств о геноциде польских евреев, закопали в подвале на варшавской улице Новолипки в десяти жестяных коробках и двух бидонах из-под молока.
Писали почти в каждом гетто и концлагере. Дневники, письма, стихи, репортажи, юмористические произведения, служившие своего рода аутотерапией. Писали на всем: мешках из-под цемента (Абрахам Кайзер, ткач из лодзинского гетто), туалетной бумаге (Густа Дренгер, деятель Еврейской боевой организации в Кракове), обороте винных этикеток (Эммануэль Рингельблюм, основатель подпольной организации Онег Шабат), чистых страницах других книг (оборванный на середине фразы рассказ об «акции» в лодзинском гетто). Францишек Гиль слышал, что Гинчанка в тюрьме «до конца сочиняла стишки и каламбуры».
Польские литераторы с еврейскими корнями, которые, как и трагически погибшая поэтесса, скрывались по т.н. арийским документам, описывали свою судьбу в автобиографических набросках и в стихах. Ежи Камиль Вайнтрауб в лирике времен войны пытается передать то, чего не выразить словами. Поэт прожил двадцать семь лет (он умер от заражения крови) — столько же, сколько и Гинчанка, и, как и она, публиковался в сатирическом журнале «Шпильки». Вайнтрауб был другом и первым издателем Кшиштофа Камиля Бачинского, чья жизнь преждевременно оборвалась в дни Варшавского восстания. Ему также приходилось прятаться вместе с матерью на арийской стороне, а его стихи того периода исполнены ужаса, метафор мрака, хотя и не повествуют о геноциде напрямую.
Какой была бы военная поэзия Гинчанки? Возможно, этот вопрос навсегда останется без ответа. Тогда нужно задать другой, лишь на первый взгляд более простой: каким было ее творчество и она сама? В «Пояснении на полях» («Wyjaśnienie na marginesie») она написала: