Современное искусство: славянский след
Термин «славянская мифология» современные исследователи часто берут в кавычки. Но чем более загадочной остается система дохристианских верований и обычаев, тем сильнее поиски «славянских истоков» возбуждают воображение художников.
Picture display
standardowy [760 px]
Зофья Стрыенская, работа из цикла «Славянские божки», 1917, фото: Анджей Хенч / предоставлено Национальным музеем в Кракове
Если изображений славянских богов не существовало, то их следовало создать. В межвоенное двадцатилетие за эту задачу взялась польская художница Зофья Стрыенская. В литографической серии «Славянские божки» на основе сохранившихся описаний и представлений художница создала целый пантеон местных божеств, порой придавая им причудливые формы, достойные марвеловских супергероев. Изображения Стрыенской носят ярко выраженный локальный характер. Она отмечала, что славянские боги и богини отличаются от «могущественных индийских демонов или кровожадных Баалов Финикии», а также от «чувственных сверхлюдей Греции». В отличие от них «это простодушные призраки, оживляющие леса и заботящиеся об урожае. Они — источники в жару. Друзья животных. Игра солнечного света на ветвях. Тела их состоят из глины, волосы из зерна или веток, усы из травы, а одеяния — из разноцветной вибрации воздуха».
Спустя век современная художница Паулина Оловская оживила богов, которых Стрыенская наделила формой. В 2017 году в нью-йоркской галерее The Kitchen она показала хореографический перформанс «Славянские богини — венок церемоний», в очередной раз обращаясь к наследию Стрыенской. До этого, в 2008 году, художница представила на Берлинской биеннале цикл картин под названием «Зофья Стрыенская». Оловская использовала изображения Стрыенской, изменяя исходный материал. С одной стороны, она увеличила масштаб картин, а с другой, лишила их цвета, переводя в черно-белую плоскость, словно в тех самых книжных репродукциях, где Оловская впервые с ними столкнулась.
Обращение к наследию Стрыенской как к актуальному и открывающему новые интерпретационные возможности, особенно если речь идет о славянских богинях, тем более выразительно. В графике Стрыенской движение передано с помощью средств кубизма — геометризации и мультипликации. У Оловской богини оживают в балете с хореографией Кэти Пайл, музыкой Сергея Черепнина и костюмами, созданными художницей на основе литографической серии Стрыенской. Славянский пантеон, который в представлении Стрыенской близок повседневной жизни и вписан в местный пейзаж и ритм природы, и в танце также остается близким человеку — он отражает желания и страхи, позволяет яркую экспрессию человеческих чувств.
Русалка в эротическом видеочате
Picture display
mały obrazek [560 px]
Юстина Гуровская, «Корпо-шива», проект WetMeWild, 2017. Фотография создана в сотрудничестве с Тадеушем Рольке. Городская галерея Arsenał
В проекте WetMeWild Юстины Гуровской мифическим персонажем становится сама художница. Гуровская перевоплощается в берегиню, славянскую русалку, которая, однако, не имеет ничего общего с идиллическими и таинственными русалками с полотен Витольда Прушковского, яркого представителя художественного течения «Молодая Польша». Гуровская вместо народного платья позирует в одеянии, которое удивительным образом сочетает синий деловой костюм с бикини. Она связана с водной стихией, но появляется не у лесного ручья, а в торговом центре с бутылкой воды, ссылаясь на то, что вода становится товаром, и напоминая о ее заражении микропластиком.
Мифическая русалка соблазняет и сбивает с пути. Но современная русалка не заманивает сельских молодцов в чащу — встречи происходят в эротических видеочатах. Как рассказала художницав беседе с Анной Батко:
Text
Встреча в видеочате, разговоры с эротическим подтекстом позволяют мне взаимодействовать напрямую, выстраивать близость, формировать желания и скрыто вводить интересующий меня контент. Во многом подсознательно.
Фигура русалки становится в руках художницы инструментом для критического соотнесения двух миров. В Нью-Йорке Гуровская размазывала по станции метро прозрачный лубрикант с запахом польского леса. Кроме того, она проводила мероприятия, которые можно назвать перформативным саботажем: в дополненной реальности она обозначала воду в бутылках символом загрязнения, а в магазинах подменяла бутилированную воду на воду из-под крана с логотипом WetMeWild.
Picture display
standardowy [760 px]
Алиция Высоцкая, Иоанна Райковская, «Солнцестояние», 2018 год, фото: Марек Щепанский
В роли хранительниц древних традиций выступили также Алиция Высоцкая и Иоанна Райковская — организаторы фестиваля «Солнцестояние», который проходит с 2018 года. Все началось с мастер-классов по макраме, которые Высоцкая проводила в гмине Голуб-Добжинь Куявско-Поморского воеводства. Именно на них Высоцкая и члены Кружка сельских домохозяек (старейшего в Польше и существующего уже более семидесяти лет) решили вместе осуществить проект на тему кургана, расположенного в деревне Новогруд и представляющего собой остатки раннесредневековых построек, — некоторые относятся к нему как к сакральному месту.
Памятуя о славянской традиции празднования смены времен года, в данном случае — дня летнего солнцестояния — художницы объединили историю этого места с забытыми верованиями и ритуалами. Высоцкая говорила, ссылаясь на недостаток, отмеченный еще культурологом Марией Янион: «Я знала наизусть имена всех греческих богов, и поэтому начала задаваться вопросом, почему мы ничего не знаем о собственной, славянской мифологии, и почему не изучаем ее в польских школах». На вершине кургана поставили шалаш из веток, а вокруг него жгли специальные травы, отгоняющие темные силы. Однако в действиях Высоцкой и Райковской старинные традиции неизбежно переплетались с современными социально-экономическими реалиями. Как писали художницы:
Text
Шалаш не мог оставаться на кургане, поскольку курган находится в частной собственности. Поэтому его перенесли в центр деревни, где у школы состоялась следующая часть ритуала — шалаш облепили смесью глины, соломы и коровьего навоза. Это традиционный метод, который использовался в доисторическом строительстве. Шалаш стал символическим убежищем: местом, зданием и скульптурой одновременно.
«Солнцестояние» в Новогруде стало регулярным событием. Фестиваль объединяет жителей на празднике, который включает в себя элементы древней и современной народной истории: от совместного плетения венков и чтения славянских легенд у костра до символического посева пшеницы.
Picture display
standardowy [760 px]
Эва Цепелевская, «Голландские русские», смешанная техника, холст, 267 х 367 см. Фото: рекламные материалы Бельской галереи BWA
Эва Цепелевская — ветеран художественных пленэров, сочетающих изобразительное искусство с прославлением природы и местными ритуалами. Она организовывала мероприятия под названием «Встреча лунного Нового года» и проект «Flow» — встречи художников на корабле, плывущем по Висле. В рамках «Встреч лунного Нового года» проходили кинопоказы и вечеринки в стиле рейв. Во время одного из таких пленэров в Бещадах была создана монументальная, нарисованная под открытым небом картина «Голландские русские». Как вспоминала художница: «Я жгла костры и проводила странные ритуалы, чтобы отогнать дождь и чтобы я могла продолжать рисовать. Только через две недели, когда приехал грузовик и забрал картину, начался дождь».
В число организаторов проекта «Flow» входит и Агнешка Бжежанская. В своей междисциплинарной практике, которая включает в себя живопись, скульптуру, фотографию и видео, она в течение многих лет создавала собственный бестиарий, в котором феминистские и экологические темы принимают форму абстрактных, космогонических холстов или керамических сосудов и фигур, пропитанных матриархальной символикой плодородия. Одним из самых зрелищных и прямых произведений, в которых эта символика нашла выход, стала скульптура «Источник» — скульптура-фонтан, изображающая неизвестную богиню, из лона которой течет поток воды. У Бжежанской расплывчатость и неполнота свидетельств, связанных с древними культами и верованиями, становятся преимуществом — она не пытается, как Стрыенская, реконструировать местный пантеон, а выстраивает универсальную, внекультурную и глобальную историю.
Великое вымирание мифических зверей
Picture display
standardowy [760 px]
Даниэль Рыхарский, «Деревенский стрит-арт», фото предоставлено автором
Деревня Курувек появилась в польских новостях, когда там начали появляться изображения таинственных гибридных существ. Собакопетухи или лисокролики стали одной из первых работ Даниэля Рыхарского под названием «Деревенский стрит-арт». Сначала существа заселили дом бабушки и дедушки художника. Но со временем жители деревни сами начали просить художника нарисовать что-нибудь на их владениях: на фасадах домов, фундаментах сараев или внутри хозяйственных построек. Нарисованные по шаблону изображения, появляющиеся в деревне с 2009 года, отсылают к местным рассказам о таинственных животных, но при этом выходят далеко за пределы иллюстрирования легенд об удивительных существах. Как и в более поздних работах художника, ключевой здесь — элемент участия, интеграция местного сообщества и создание искусства, прочно укорененного в локальном контексте.
К этой цели приспособлена сама форма художественного высказывания. Это не впечатляющие, разноцветные и детализированные рисунки, покрывающие большие поверхности. В духе историй о загадочных существах, замеченных краем глаза, крадущихся между деревьями и скрывающихся в сумерках, они принимают форму черных теней, иногда видимых издалека, а иногда незаметных с первого взгляда. Творения Рыхарского не навязываются, не борются за внимание, и вообще, кажется, существуют в собственном мире, безразличном к человеку.
Они не столько воспроизводят конкретный бестиарий, сколько передают дух местных легенд. В них чуждые и знакомые элементы сплетаются в удивительные гибриды. Обращение к существам из местных историй становится способом подчеркнуть местную идентичность, сохраняя то, что неизбежно исчезает во тьме прошлого вместе с модернизацией и социально-экономическими изменениями. В то же время их гибридность — это комментарий к изменениям, постоянно происходящим в современных сельских районах.
Picture display
mały obrazek [560 px]
Дэмиен Брейли, из цикла «Ад», фото предоставлено художником
Переплетение старого с новым проявляется и в длительном сохранении старых традиций, приобретающих новые значения, и в проникновении дохристианского анимистического мышления о природе в новую культуру. Дэмиен Брейли — художник, работающий между Францией и Польшей, в серии «Дьявольский камень» (2019–2020) документирует элементы ландшафта, в которых из-под христианской культурной поверхности проступают дохристианские смыслы. На черно-белых фотографиях видны огромные валуны, которые благодаря своим формам стали элементами местных легенд. Дьявольские камни, иногда называемые чертовыми валунами, встречаются в основном в Вармии, на Мазурах и Кашубах. Монументальные скальные образования, разбросанные в лесах, народные верования связывают с фигурами дьявола и чертей, которые эти камни раскидали или поставили. Выемки на их поверхностях считались следами от когтей. Брейли не только документирует их, но и описывает — как с геологической, так и с мифологической стороны, создавая двойной атлас памятников природы и местных верований.
Picture display
standardowy [760 px]
Александра Валишевская, без названия, гуашь, 25 х 35см, 2012–2014 год, фото предоставлено автором
Если Брейли дьявольские истории описывает с проницательностью и хладнокровием документалиста, то в картинах Александры Валишевской демонизированная «славянскость» демонстрирует свое хищное лицо. В ее изображениях миф, сказка, сон и поп-культурный ужас сливаются воедино, создавая мир, лишенный рациональных рамок. Однако, в отличие от мифов и сказок, здесь отсутствует катарсис, а угрозы не отступают. Здесь нет морали и справедливости — явное насилие служит одним из основных принципов этого мира. Все вытесненное возвращается с удвоенной разрушительной силой.
Разнообразные традиции переплетаются и раскрывают свои грозные лица и в работах польско-цыганского художника Кшиштофа Гила. Центральным элементом одного из последних проектов художника, озаглавленного «Чем больше ее обрезаешь, тем больше она становится», созданного для выставки «Меня зовут Цыган, хотя меня так не зовут», стала черная, многоглазая фигура гадалки, сидящей за столом, уставленном свечами. Ее облик демонстрирует страх перед экзотическим цыганским народом, но есть в нем и остатки славянской культуры, переплетающиеся с цыганской. Как говорил художник, она связана:
Text
...с жуткими куклами, которые изображали цыган — я видел их в детстве в этнографических музеях. Но, кроме того, моя работа связана также и со святой Сарой, египетской рабыней и первой христианкой, которую цыгане считают своей святой, даже если легенда о том, что цыгане пришли в Европу из Египта — это всего лишь западный вымысел. Меня привлекают именно такие сложные механизмы присвоения и пронизывающая их гибридная идентичность. Кукла с тем же успехом может быть и Сюда-бабой — воплощением славянской жрицы с черным от сажи лицом, которую в пасхальной традиции представляет переодетый в женщину мужчина. Сюда-баба во главе с Цыганом, еще одним переодетым персонажем, ходит от дома к дому и пачкает домочадцев сажей.
На основе сохранившихся обрывков информации мы, возможно, никогда не сможем воссоздать славянскую мифологию целиком. Однако исследование старинных верований, божеств, мифических существ, ритуалов и их преломление в деятельности современных художников показывает, что даже эти фрагменты обладают важнейшим мифологическим качеством — способностью объяснять реальный мир.
Автор: Петр Полихт, ноябрь 2021
[{"nid":"5695","uuid":"149c0660-3eab-4f7e-b15d-9a3a314fb793","type":"article","langcode":"ru","field_event_date":"","title":"\u0421\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c \u0432 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430","field_introduction":"\u041d\u0430 \u043f\u0440\u043e\u0442\u044f\u0436\u0435\u043d\u0438\u0438 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0445 \u043f\u044f\u0442\u0438\u0434\u0435\u0441\u044f\u0442\u0438 \u043b\u0435\u0442 \u0438\u0441\u0441\u043b\u0435\u0434\u043e\u0432\u0430\u0442\u0435\u043b\u0438 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430 \u0441\u0447\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u043e\u043c \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438 \u043f\u0435\u0440\u0438\u043e\u0434 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435 \u041f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u043c\u0438\u0440\u043e\u0432\u043e\u0439 \u0432\u043e\u0439\u043d\u044b (\u0442\u043e \u0435\u0441\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u0432\u043e\u0437\u043d\u0438\u043a\u043d\u043e\u0432\u0435\u043d\u0438\u044f \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u043d\u044b\u0445 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439). \u041e\u0434\u043d\u0430\u043a\u043e \u0432 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0435 \u0433\u043e\u0434\u044b \u0438\u0441\u0442\u043e\u043a\u0438 \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0439 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0443\u0441\u043c\u0430\u0442\u0440\u0438\u0432\u0430\u044e\u0442 \u0443\u0436\u0435 \u0432 \u0442\u0432\u043e\u0440\u0447\u0435\u0441\u0442\u0432\u0435 \u043f\u0440\u0435\u0434\u0441\u0442\u0430\u0432\u0438\u0442\u0435\u043b\u0435\u0439 \u00ab\u041c\u043e\u043b\u043e\u0434\u043e\u0439 \u041f\u043e\u043b\u044c\u0448\u0438\u00bb (1895\u20131918).\r\n","field_summary":"\u041e\u0442 \u043f\u0430\u0440\u043d\u0430\u0441\u0441\u0438\u0437\u043c\u0430 \u0434\u043e \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u0430: 5 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439, \u043e\u043f\u0440\u0435\u0434\u0435\u043b\u0438\u0432\u0448\u0438\u0445 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u0443\u044e \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u044e XX \u0432\u0435\u043a\u0430.","topics_data":"a:1:{i:0;a:3:{s:3:\u0022tid\u0022;s:5:\u002259609\u0022;s:4:\u0022name\u0022;s:33:\u0022#\u044f\u0437\u044b\u043a \u0438 \u043b\u0438\u0442\u0435\u0440\u0430\u0442\u0443\u0440\u0430\u0022;s:4:\u0022path\u0022;a:2:{s:5:\u0022alias\u0022;s:26:\u0022\/topics\/yazyk-i-literatura\u0022;s:8:\u0022langcode\u0022;s:2:\u0022ru\u0022;}}}","field_cover_display":"default","image_title":"","image_alt":"","image_360_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/360_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=657Yq-o6","image_260_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/260_auto_cover\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=58nl0Ijx","image_560_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/560_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=uyjmQphE","image_860_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/860_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=0DTNnHnI","image_1160_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/1160_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=KQjtn6cS","field_video_media":"","field_media_video_file":"","field_media_video_embed":"","field_gallery_pictures":"","field_duration":"","cover_height":"249","cover_width":"440","cover_ratio_percent":"56.5909","path":"ru\/node\/5695","path_node":"\/ru\/node\/5695"}]