Моя польская полка: «Родная Европа» Чеслава Милоша
«Когда-то я услышала: Вот Бродский — это величина, а что там твой поляк? Признаться, я и сама оценила поэтическую мощь Чеслава Милоша, когда на фестивале в Кракове услышала в записи его чтение. С той поры меня не оставляет магия и мания Милоша, его просодия, его голос». Елена Фанайлова рассказывает о магии и мании, но еще и о Милоше — мыслителе и диагносте эпохи, авторе «Порабощенного разума» и «Родной Европы», собеседнике Ежи Гедройца, человеке, сформировавшемся в многоязычном мультикультурном пространстве и полном великой любви к миру.
У меня есть моя польская книжная полка. Это русские переводы главных польских книг в выборе переводчиков, редакторов и издателей, которые хорошо знают польский контекст. Расскажу о той, которая лежит в основании полки.
«Родная», точнее, «Семейная Европа» — один из самых известных в России, но не так чтобы часто комментируемых прозаических текстов нобелевского лауреата и великого мыслителя Чеслава Милоша. Не говорю о его поэтическом наследии, востребованное в основном поклонниками Иосифа Бродского, который, по моему скромному разумению (пишу это как практикующий поэт), взял множество структурных ходов и приемов не столько у Уистена Одена, сколько у Милоша, будучи его внимательным читателем и переводчиком, и следовал его биографии, его моральным и жизнестроительным принципам. Последний поддерживал русского изгнанника еще до знакомства: известна их переписка, где старший убеждает младшего не сомневаться в его политическом и личном выборе эмиграции и утешает в его страхе потери поэтической речи на чужой земле.
Мне досадно, что широкая русская интеллигентская публика, не читающая по-польски, не в состоянии оценить величия Чеслава Милоша. Когда-то на мой пылкий пост в «Фейсбуке» о стихах Милоша один вполне продвинутый друг-историк написал комментарий: «А чем он так знаменит? Вот Бродский — это величина, а что там твой поляк?» Признаться, я и сама оценила поэтическую мощь Милоша сначала только на слух, когда на фестивале его имени в Кракове примерно десять лет назад услышала в записи его чтение. С той поры меня не оставляет магия и мания Милоша, его просодия, его голос. Этот момент моего личного инсайта практически совпал с выходом в России его классической прозы: «Родная Европа» и «Порабощенный разум» (2011 год). На последнюю книгу на моей родине ссылаются гораздо чаще при разборе механизмов тоталитарных практик. Это справедливо. Милош создает подробный, иронический, аналитический и в чем-то душераздирающий коллективный портрет друзей и коллег, славы послевоенной польской литературы и культуры — всех тех, кто пошел на компромисс с Советами ради возможности творить.
Это и правда мучительное чтение, могу только представить, с какими чувствами эти люди и их близкие читали о самих себе: хоть они и были представлены под другими именами, остались легко узнаваемы. В первые годы после Второй мировой сотрудничество с Советским Союзом, победившим фашизм, не казалось нонсенсом. Это произошло во многом благодаря левым идеям, которые были достаточно популярны в кругу Милоша в его довоенный период: он был честным и активным противником литовского и польского национализма и антисемитизма (о том, что он признан Праведником Мира, в России упоминают редко и эпизодически), сторонником социальной справедливости и национального равенства граждан. Он уже в молодости был выдающимся поэтом, включенным в социальную ткань польского общества, в структуры Сопротивления в Варшаве, в этот невероятный физический мир польской коллективной работы, противостоящий гитлеровской машине.
Picture display
standardowy [760 px]
Стефан Киселевский и Чеслав Милош строят рожи, фото: Славек Беганский / Forum
После окончания войны правда Армии Людовой победила правду Армии Крайовой. Цена этой победы для Польши, ее выживания после раздела 1939 года была чрезвычайно высока. Виткаций после вторжения Советов и Гитлера покончил с собой, Гомбрович эмигрировал. Взгляды Милоша изменила реальность коммунистического режима на территории его Родины, его Семейной Европы. Практика советского управления, которая внедрялась постепенно, как сладкий яд, сначала могла показаться лекарством после ужасов гитлеризма. Милош был умен, как мало кто из живых. Он быстро понял, в чем тут ловушка. Он слишком хорошо знал, как устроено метафизическое зло Российской империи, которой наследует империя Советская. Люди и их реакции, механика бюрократии, ось зла, вертикаль власти, которую и сегодня легко проследить по внешнеполитическим решениям «русского мира». Внешние управляющие, со своей аморальной моралью.
Когда польский человек (неважно, националист он или левый) подчиняется странной идее мирового коммунизма на русский советский лад, это, как минимум, оскорбительно. Оставим за кадром в исторической перспективе польские трагедии, связанные с еврейским вопросом в 1960-е, споры об обновлении коммунизма вокруг фигуры философа Лешека Колаковского и историю его эмиграции, его сперва порабощенный, а потом освобожденный, свободный разум. Полагаю, что без знания «Семейной Европы» Милоша читать наследие исследователя и критика марксизма Колаковского (если воспринимать его в догматическом левом европейском дискурсе), по крайней мере нерелевантно.
Picture display
standardowy [760 px]
Чеслав Милош, 11.05.1995, Милан, фото: Леонардо Чендамо / Getty Images
Для читателя, который хотел бы понять, как выглядит сегодня Россия во внешнеполитическом мире, в украинской войне, во всегда нервирующем русских патриотов польском вопросе, в постколониальной оптике, «Семейная Европа» может стать ключом. Там есть важный эпизод, когда мальчик, потерянный родителями на железнодорожной станции по дороге в Сибирь, куда едет на работу его отец-инженер, гражданин Российской империи, переживает физическое и психологическое воздействие машины насилия (сейчас бы мы на фоне современного психоанализа рассуждали о его детской травме, которая формирует взгляды взрослого мыслителя). Он смотрит на эту машину глазами ребенка, и она навсегда останется в его политическом и художественном понимании России и ее имперского (коммунистического) проекта.
Милошу в зрелые годы не слишком нравится Достоевский с его культом жертвы, ему видится здесь главный русский грех: смирение перед государственным насилием, оправдание его неизбежности, стокгольмский синдром. Он корректирует Бродского в его высокомерной позиции об ответственности (точнее, безответственности, если дословно читать полемику Бродского с Миланом Кундерой и его интервью Адаму Михнику) русского писателя за внешнюю политику страны. Публично это происходит на первой встрече времен перестройки с русскими писателями на Лиссабонской конференции, где встает вопрос о реакции русской литературы на ГУЛАГ и репрессии не только в СССР, но и в Восточной Европе. Думаю, он это делает из человеческой любви и мудрости.
Embeded gallery style
display gallery as slider
Милош одним из первых в диалогах с Ежи Гедройцем сформировал концепт Центральной Европы, отличной от России и далекой от франко-немецкого и австро-венгерского геополитических полюсов, которые формировались между двумя мировыми войнами. В этом концепте — Польша без национализма и старинных амбиций, признание Литвы, Украины и Беларуси как независимых политических образований. На момент формирования этого концепта его авторы прекрасно представляли политические амбиции СССР, но вряд ли могли бы себе вообразить карту военных действий образца 2021 года.
В «Семейной Европе» Милоша есть то, к чему безуспешно призывали советские писатели-деревенщики: в его книге во всей глубине и частностях видна «малая родина», там находится его сердце, источник великой любви к миру. Из этого текста четко видно, как cамопонимание и рефлексия юноши, выросшего в сложном многоязычном мультикультурном пространстве, превращается в мораль взрослого человека. Поляк, литовец, парень из небедной, поместной, хотя и провинциальной семьи приезжает в столичный Вильнюс, где его ждут великие приключения и где ему не раз предстоит делать серьезный выбор. Литературная группа «Жагары», споры в университете, встреча с дядей Оскаром, визионером и метафизиком, в Париже: как говорит легенда, свою поэму об апокалипсисе Европы накануне Второй мировой Оскар просил передать ректору в Вильнюсе, но Чеслав при встрече с ректором онемел от стеснения и убежал по университетской лестнице, которую показывают теперь на экскурсиях; во дворе Вильнюсского университета есть доска памяти Чеслава Милоша. Поэты видят политику и политиков яснее, чем бы хотелось политикам, но история никого ничему не учит. Мои любимые эпизоды в «Родной Европе» — рассказы о драках Милоша со студентами-антисемитами, и совершенно убийственный фрагмент, как он умеет рассказать о собственном дядьке-антисемите.
Выражаю бесконечную любовь и признательность за эти книги и разговоры Ксении Старосельской и Борису Дубину, переводчикам Милоша, моим проводникам в его огромный мир, ныне покойным.
[{"nid":"5695","uuid":"149c0660-3eab-4f7e-b15d-9a3a314fb793","type":"article","langcode":"ru","field_event_date":"","title":"\u0421\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c \u0432 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430","field_introduction":"\u041d\u0430 \u043f\u0440\u043e\u0442\u044f\u0436\u0435\u043d\u0438\u0438 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0445 \u043f\u044f\u0442\u0438\u0434\u0435\u0441\u044f\u0442\u0438 \u043b\u0435\u0442 \u0438\u0441\u0441\u043b\u0435\u0434\u043e\u0432\u0430\u0442\u0435\u043b\u0438 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430 \u0441\u0447\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u043e\u043c \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438 \u043f\u0435\u0440\u0438\u043e\u0434 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435 \u041f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u043c\u0438\u0440\u043e\u0432\u043e\u0439 \u0432\u043e\u0439\u043d\u044b (\u0442\u043e \u0435\u0441\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u0432\u043e\u0437\u043d\u0438\u043a\u043d\u043e\u0432\u0435\u043d\u0438\u044f \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u043d\u044b\u0445 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439). \u041e\u0434\u043d\u0430\u043a\u043e \u0432 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0435 \u0433\u043e\u0434\u044b \u0438\u0441\u0442\u043e\u043a\u0438 \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0439 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0443\u0441\u043c\u0430\u0442\u0440\u0438\u0432\u0430\u044e\u0442 \u0443\u0436\u0435 \u0432 \u0442\u0432\u043e\u0440\u0447\u0435\u0441\u0442\u0432\u0435 \u043f\u0440\u0435\u0434\u0441\u0442\u0430\u0432\u0438\u0442\u0435\u043b\u0435\u0439 \u00ab\u041c\u043e\u043b\u043e\u0434\u043e\u0439 \u041f\u043e\u043b\u044c\u0448\u0438\u00bb (1895\u20131918).\r\n","field_summary":"\u041e\u0442 \u043f\u0430\u0440\u043d\u0430\u0441\u0441\u0438\u0437\u043c\u0430 \u0434\u043e \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u0430: 5 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439, \u043e\u043f\u0440\u0435\u0434\u0435\u043b\u0438\u0432\u0448\u0438\u0445 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u0443\u044e \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u044e XX \u0432\u0435\u043a\u0430.","topics_data":"a:1:{i:0;a:3:{s:3:\u0022tid\u0022;s:5:\u002259609\u0022;s:4:\u0022name\u0022;s:33:\u0022#\u044f\u0437\u044b\u043a \u0438 \u043b\u0438\u0442\u0435\u0440\u0430\u0442\u0443\u0440\u0430\u0022;s:4:\u0022path\u0022;a:2:{s:5:\u0022alias\u0022;s:26:\u0022\/topics\/yazyk-i-literatura\u0022;s:8:\u0022langcode\u0022;s:2:\u0022ru\u0022;}}}","field_cover_display":"default","image_title":"","image_alt":"","image_360_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/360_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=657Yq-o6","image_260_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/260_auto_cover\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=58nl0Ijx","image_560_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/560_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=uyjmQphE","image_860_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/860_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=0DTNnHnI","image_1160_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/1160_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=KQjtn6cS","field_video_media":"","field_media_video_file":"","field_media_video_embed":"","field_gallery_pictures":"","field_duration":"","cover_height":"249","cover_width":"440","cover_ratio_percent":"56.5909","path":"ru\/node\/5695","path_node":"\/ru\/node\/5695"}]