Ознакомившись с репертуаром кинотеатров и планами польских кинематографистов, можно прийти к выводу, что будущее польского фильма пройдет под знаком истории. В кино демонстрируют «Отверженного» Конрада Ленцкого — неудачную, хотя и амбициозную попытку рассказать о судьбе так называемых «отверженных солдат» (антикоммунистические подпольные организации, созданные в конце Второй мировой войны и после ее завершения. Продолжали вооруженную борьбу с коммунистическим режимом вплоть до конца 1950-х годов — прим. ред.), а несколько недель назад на DVD вышла пронзительная «Волынь» Войцеха Смажовского о призраках национализма. Кроме того, исторические работы довольно регулярно появляются на телевизионных экранах — сериал «Военные девушки» идет на канале TVP1, недавно состоялась премьера телеверсии «Истории Роя» Ежи Залевского, а на ближайшие месяцы намечен выход новых исторических сериалов о Второй мировой войне.
Грядущее
Тем не менее настоящая лавина патриотическо-исторических картин еще впереди. Уже много месяцев продолжается работа над фильмом «Дивизион 303» Дениса Делича и Веслава Саневского по произведению Аркадия Фидлера, а выдающийся документалист и оператор Яцек Блавут работает над художественным фильмом о последнем рейсе польской подводной лодки «Ожел», пропавшей в Северном море в 1940 году. В скором времени начнутся также съемки «Гарета Джонса» Агнешки Холланд о британском репортере, раскрывающем правду о Голодоморе на Украине в 1930-е.
Этим список исторических работ, которые в ближайший год выйдут на экраны, не исчерпывается. Так, Павел Павликовский работает над «Холодной войной», Михал Роса готовится приступить к съемкам фильма «Юзеф Пилсудский — остановка независимость», а Ян Комаса занят съемками «Клятвы Ирены», высокобюджетной картины о Ирене Гут, девятнадцатилетней польке, во время войны спасшей от смерти около двадцати евреев.
На службе политики?
Возможно, список исторических и патриотических проектов скоро значительно расширится — благодаря конкурсу на сценарий исторического фильма, объявленному в 2016 году Министерством культуры Польши. Когда министр Петр Глинский сообщил о запуске такой программы, в кругах кинематографистов прозвучали голоса скептиков, опасавшихся, что организованный министерством конкурс приведет к политизации многих исторических тем. Сомнений немного поубавилось, когда в состав жюри наряду с людьми, связанными с правыми силами, вошли весьма уважаемые люди кино — продюсер «Иды» Петр Дзенцол и Иоанна Кос-Краузе, чье присутствие призвано гарантировать: жюри не срежет «неудобные темы».
На конкурс было представлено 856 проектов, из которых выбрали пять финалистов. Их авторы: Роберт Глинский (отказался от стипендии), Томаш Каминский, Томаш Климала, Марек Лавринович и Иоанна Седлецкая получили стипендии в размере пятидесяти тысяч злотых на написание полноценных сценариев. Кроме того, решением министра Петра Глинского присуждены три дополнительные стипендии (в размере двадцати пяти тысяч злотых), которые получили Клаудиуш Кусь, Магдалена Мерк и Мирослав Ожеховский. До 31 августа 2017 года все они должны представить готовые сценарии, чтобы из восьми проектов был выбран тот, который будет запущен в производство, а затем выйдет на экраны.
«Храброе сердце» нашего времени
Окажется ли среди них фильм, которому суждено прославить польскую историю и сделать ее интересной и понятной зарубежному зрителю? Есть надежда, но есть и сомнения. Ведь если трактовать объявление министра Петра Глинского дословно, результатом конкурса должно быть создание зрелищного кинохита с участием голливудских звезд. Фильм уровня «Храброго сердца» Мэла Гибсона, перед которым стояла задача изменить имидж шотландцев и напомнить миру об их истории. Вот только фильм Гибсона был снят на «Фабрике грез» и двадцать с лишним лет назад.
За эти два десятилетия в историческом кино многое изменилось — в частности, масштаб производства фильмов и их звучание. Милитаристские картины о героизме, столь популярные в девяностые и еще в начале нового столетия привлекавшие многомиллионную аудиторию («Перл-Харбор» Майкла Бэя или «Черный ястреб» Ридли Скотта), со временем уступили место лентам более психологическим и философским.
Прекрасным тому примером служит диптих Клинта Иствуда «Письма с Иводзимы» и «Флаги наших отцов», повествующий о японско-американских сражениях на островах в Тихом океане. Иствуд, американец и американский патриот, рассказал в них о жестокости войны и цене, которую приходится платить за ненависть. Во «Флагах наших отцов» он рассказывал о битве за Иводзиму с позиции американских солдат, а в «Письмах с Иводзимы» представил то же событие с точки зрения японских военных. Так он создал универсальное произведение, объемную антивоенную фреску, фильм, который, вместо того чтобы воодушевлять, затрагивал фундаментальные вопросы истории и сути войны.
Измерение прошлого
В мировом кинематографе последних лет именно антивоенные картины определяют способ повествования об истории. Например, номинированная на «Оскар» в 2017 году «Моя земля» датчанина Мартина Зандвлиета о немецких солдатах, которые после Второй мировой войны разминировали балтийские пляжи. Или снятые в 2013 году «Мандарины» (также номинированные на «Оскар») Зазы Урушадзе о абхазско-грузинской войне, а также оскароносный «Сын Саула» Ласло Немеша об ужасах Холокоста.
Что — помимо антивоенного звучания — объединяет все эти фильмы? Форма. Глубоко осмысленная, адаптированная к требованиям повествования. Европейские кинематографисты понимают, что бессмысленно соперничать с Голливудом в производстве эффектных зрелищ. Вместо того, чтобы выбивать себе многомиллионные бюджеты, они занимаются поисками идей. И это приносит результаты.
В том, что не стоит состязаться с Голливудом, убедился, к примеру, чех Ян Сверак. В 2001 году он снял высокобюджетный фильм о чешских авиаторах. «Зияющая синева» должна была их прославить, но за пределами Чехии кинокартина совершенно не имела коммерческого успеха. Потому что мировой зритель ждет от чешского кино не голливудского размаха, а дистанцированности, тонкости и иронии, за которые киноманы так ценят чешские фильмы. Достаточно сказать, что несравнимо более скромный фильм Сверака «Коля» 1996 года заработал в мировом прокате почти восемь миллионов долларов и получил «Оскара» как лучший фильм на иностранном языке. Для этого потребовались не спецэффекты и огромный бюджет, а красивая история о пожилом виолончелисте и русском мальчике, встретившихся в переломный момент истории.
К выводу, что большой бюджет — вовсе не гарантия международного успеха, пришли и грузины. В 2010 году они вложили пятьдесят миллионов долларов в картину «5 дней в августе» о грузино-российском конфликте августа 2008 года. Пригласили опытного режиссера боевиков Ренни Харлина («Крепкий орешек-2») и голливудских звезд во главе с Энди Гарсией и Рупертом Френдом. Этого оказалось мало — фильм собрал семнадцать с небольшим тысяч долларов (по данным boxofficemojo.com). Выяснилось, что мировой зритель не хочет идти в кино на грузинскую подделку американского боевика.
Были бы деньги
Польским кинематографистам тоже случается верить в то, что главное препятствие на пути создания серьезной исторической картины — это деньги. О проблемах с бюджетом в последние годы рассказывали и Ежи Залевский, автор «Истории Роя», и создатели «Смоленска» (реж. Антоний Краузе), объяснявшие эстетические недостатки своих фильмов финансовыми причинами.
Но так ли это? Бюджет «Смоленска» составлял около девяти миллионов злотых — на несколько миллионов больше среднего бюджета польского художественного фильма, сумма совершенно несравнимая с мизерными бюджетами таких картин, как «Хардкорное диско» Кшиштофа Сконечны или «В спальне» Томаша Василевского.
Проблема «Смоленска» заключается не в скудном бюджете, а в небрежности его создателей, которые попытались объединить фильм-катастрофу с рассказом о заговоре СМИ. В результате не получилось ни драмы-катастрофы в стиле «Потерянного рейса» Пола Гринграсса, ни полноценного триллера о заговоре. Не в первый раз в польском кинематографе мастерство потерпело поражение при столкновении с пафосной темой.
Польские кинематографисты охотно поддаются магии темы, забывая о профессионализме. Это касается не только «правых» авторов, как показывает история с фильмом «Колоски» Владислава Пасиковского. Кинорассказ об участии поляков в Холокосте изобиловал чудовищными упрощениями, нарочитыми символами и техническими недочетами. Обвинительная картина Пасиковского разочаровала и драматургией, и исполнением. Мир изображен грубыми штрихами, благородный герой погиб, распятый на дверях сарая, а образ агрессивных польских мужиков, представленный в фильме, вышел далеко за рамки карикатуры.
Обратная сторона мифов
После финансового провала «Испанки» Лукаша Барчика могло сложиться впечатление, что польские продюсеры на долгие годы поставят крест на масштабных исторических картинах. Опасения оказались безосновательными — коммерческий успех «Города 44», «Волыни», а также «Богов» и «Искусства любви» показал, что общественность ждет именно такие ленты, а развивающийся кинорынок позволяет их финансировать.
Тогда чего же не хватает польскому историческому кино? Беспристрастности и глубины взгляда на историю как процесс. Критическая мысль, присутствующая в польском театре (например в недавнем «Puppenhaus. Излеченние» по пьесе Магды Фертач в постановке Енджея Пясковского), в кино уступает место мифологизации («История Роя») или столь же прямолинейному развенчанию мифов («Колоски»).
На вопрос о том, что должно стать предметом польского национального кино, Михал Олещик, бывший директор кинофестиваля в Гдыне ответил Кшиштофу Чапидзе с портала Onet:
«Мне не хватает исторической тематики во всей ее сложности. Я имею в виду не экранизации литературных произведений и школьное кино, а фильмы, — как, например, “Папуша”, — которые проникают глубоко в наше прошлое и показывают его с разных позиций: этнической, культурной, всяких. В нашей истории много прекрасных тем, которые никогда и никак не поднимались».
Остается надеяться, что в наши дни, когда историческое кино пользуется огромной популярностью и институциональной поддержкой, появятся авторы, чьи амбиции будут простираться дальше желания поднимать национальный дух и бередить раны. Авторы, которые захотят понять историю и рассказать ее всему миру, причем увлекательно и умно.