Прежде, чем о нем заговорили как о соавторе фильма «Ода к радости» (2005), названного «голосом поколения», Ян Комаса успел завоевать симпатии жюри Каннского кинофестиваля. Его игровой этюд «Рады тебя видеть» был заявлен на студенческий конкурс Cinéfundation и занял там третье место. Примерно в это же время Михалу Квечиньскому, руководителю «Akson Studio», пришла в голову идея создания «Оды к радости» — картины, состоящей из нескольких новелл молодых режиссеров о молодежи. Три режиссера — Ян Комаса, Анна Казеяк-Давид и Мацей Мигас, выигравшие объявленный «Аксоном» конкурс, — получили возможность снять кино о своих ровесниках, решивших эмигрировать в Англию. Действие трех получасовых историй происходило в разных регионах страны, отличалась и мотивация их главных героев. Именно этому разнообразию фильм обязан своим успехом. «Ода к радости» получила Специальный приз жюри на фестивале в Гдыне, режиссеры — номинацию на премию «Паспорт “Политики”», фильм — впервые в истории польского кино — был показан на фестивале в Роттердам.
«Рэпер Михал, герой Комасы, называет в своих текстах политиков последними словами, но при этом он способен проявлять доброту и нежность в отношениях со своей бабушкой (в ее роли Ядвига Янковская-Чесьляк), — отмечает Мальвина Гроховская, рецензент журнала «Kino» (nr 4/2006). — И он остается приятным исключением. Прочие персонажи совершенно не интересуются тем, что происходит за пределами их двора, а их отношения с семьей можно назвать, мягко говоря, “никакими”. В них нет даже молодежного бунта, максимум — равнодушие к миру своих родителей. (…) И все-таки каждый герой вполне достоин симпатии: у них есть свои недостатки, но они не эгоисты (...) персонажи «Оды…» — люди не циничные, а просто потерянные. Единственное, где они могут найти удовлетворение, это чувственная сфера (…) Пессимистическое звучание фильма смягчает чувство радости от того простого факта, что у нас появился хороший польский фильм, снятый молодыми людьми, которым не свойственна ни фрустрация, ни тем более безыдейность. И к тому же в снятом совместно финальном эпизоде они ссылаются непосредственно на Маэстро Кесьлёвского».
Успех режиссеров разделили актеры: сыгравший главную роль в новелле Комасы Петр Гловацкий был номинирован на получение премии им. Збышека Цыбульского (которую вновь стали присуждать в 2005 году).
После окончании киношколы Ян Комаса задался фундаментальным вопросом: что дальше? С одной стороны, продюсер «Оды…» Михал Квечиньский предлагал ему сделать фильм о Варшавском восстании, с другой, молодого режиссера больше интересовала современная проблематика. Он выбрал промежуточный вариант — поставил «Вроцлавскую Голгофу»(2008), телевизионную постановку Театра Факта, снятую с использованием кинематографических средств. Телеспектакль рассказывает о деятельности сталинского Управления госбезопасности, сотрудники которого в 1949 году сфабриковали завершившийся тремя смертными приговорами процесс Хенрика Швейцера — силезского повстанца и патриота. Спустя годы кулисы этого процесса раскрывает историк, porte parole сценариста Кшиштофа Швагжика. Пронзительный, отлично срежиссированный и сыгранный спектакль стал событием фестиваля радио- и телевизионных театров «Два Театра» в Сопоте, где завоевал Гран-при и получил ряд других наград.
«Когда смотришь “Вроцлавскую Голгофу”, создается впечатление, что Комаса навылет просветил души своих героев, чтобы преподнести зрителю психологический шедевр, — пишет на страницах издания “Polska — Gazeta Opolska” рецензент Магдалена Ригамонти (3.11.2008). — Швейцер, блестяще сыгранный Адамом Ференци, — человек серьезный, несгибаемый, до фанатизма преданный довоенным принципам. Кажется, что его невозможно сломать. И все же он сталкивается с противником, который прекрасно знает его слабые места. Это Феликс Розенбаум (в исполнении Адама Вороновича), который до войны окончил юридический факультет Ягеллонского университета, а в 40–50-е годы считался самым эффективным сотрудником спецслужб во Вроцлаве. У Комасы он словно призрак бродит по экрану, больше напоминая труп, чем теплокровное существо. Но когда начинается допрос, он наполняется жизнью».
Произведением, которое определило позицию Яна Комасы в польском кино, стал «Зал самоубийц» (2011) — фильм, который не только описывает состояние современной молодежи, но и пытается говорить с ней, используя современные выразительные средства, например, соединяя «живую» картину с компьютерной анимацией. История подростка, потерявшего связь с занятыми своими карьерами родителями и ищущего поддержки в опасном и обманчивом мире Интернета, собрала почти миллионную аудиторию. Это доказывает не только важность затронутых в фильме проблем, но и то, что Комаса выбрал верные кинематографические средства. В истории плебисцита журнала «Film» еще не было такой ситуации чтобы авторы одного фильма (режиссер, сценарист, оператор и исполнители двух главных ролей) получили все награды читателей. А ведь, как замечает Петр Смяловский, рецензент журнала «Kino» (№ 3/2011):
«Это тот фильм, который может утомить зрителя. Режиссера легко упрекнуть в провозглашении прописных истин, в китче, но это все не существенно. Главное, что Ян Комаса снял важное, актуальное кино. “Зал самоубийц” — это своего рода лабиринт, в котором мы наблюдаем новую форму зависимости: от Интернета. Правда, сама зависимость не так уж нова, но такая тема в польском кино, несомненно, является свежей».
Коммерческий и творческий успех «Зала самоубийц», лауреата фестивалей в Гдыне, Кракове и Вроцлаве, а также зарубежных киносмотров, обязывает ее автора еще в большей степени, чем успех «Оды к радости». О своем следующем проекте «Город 44» Ян Комаса рассказывал журналисту сетевого издания «Moje miasto Warszawa» (20.03.2011):
«Я вовсе не заядлый историк. Варшавское восстание было единственной темой, которая заинтересовала меня в школе. Восстание для меня ассоциируется со стихийным бедствием, оно будто цунами, которое вдруг обрушивается на город, а люди в нем пытаются выжить, пытаются бороться. Это безнадежная борьба, которая происходила в самом крупном польском городе… В целом город — это символ способности человека что-то построить. Все американские фильмы катастрофы основаны на страхе, что творения рук человеческих так уязвимы, что их легко может разрушить любое землетрясение, цунами, падение метеорита. “Город 44” тоже будет немного об этом. Будет, можно сказать, военно-катастрофическим фильмом. Рассказывающим о людях, которые мало что могут противопоставить той силе, которая накрывает город, словно разрушительная волна».
Предложение снять «Город 44» Ян Комаса получил, когда ему было двадцать с небольшим. Идея фильма принадлежала Михалу Квечиньскому из «Akson Studio».
«Я прочитал все, что можно, о восстании, я часами сидел в cети, был, конечно же, в Музее варшавского восстания, начал встречаться с участниками тех событий, — вспоминал Комаса в беседе с корреспондентом журнала «Przekrój» Миком Урбаняком. — Так появился сценарий, сюжет которого строился на любовном треугольнике между Себастьяном, “Божьей коровкой” и Камой. Идея на сегодняшний день не изменилась, только Себастьян стал Стефаном».
Исполнителей главных ролей выбрали из почти семи тысяч кандидатов, которые пришли на кастинг. Оператором стал Мариан Прокоп, музыку сочинил Антоний Комаса-Лазаркевич, костюмы создала Дорота Рокуэпло, костюмер таких картин, как «Мельница и крест» и «Залсамоубийц». Для того чтобы «реконструировать» на экране польскую столицу военной поры, использовалась современная компьютерная техника. Спецэффекты поручили голливудскому мастеру в этой области британцу Ричарду Брайану, который до этого сотрудничал с такими знаменитыми режиссерами, как Кристофер Нолан и Питер Джексон и имеет в своем «послужном списке» мировые блокбастеры: «Казино Рояль», «Начало», «Кинг Конг». Съемочный процесс занял 63 дня, ровно столько, сколько длилось Варшавское восстание.