О ловушках патриотического нарратива и о жестокости, к которой может привести вера в национальную мифологию, рассказывается в наделавшем много шума «Сербском эпосе» Павла Павликовского. Лента, снятая в Боснии и Герцеговине во время войны, до сих пор остается одним из самых оригинальных портретов военного конфликта.
Фильм снимали в 1992 году во время осады Сараева. Однако, если другие кинематографисты концентрировались на изображении военных событий, Павликовский искал свой способ повествования.
Героем его ленты стал Радован Караджич, сербский политик, поэт и военный преступник. Караджич происходит из рода сербских гусляров, которые на протяжении столетий рассказывали легенды о сербской истории, чтобы сохранить самосознание народа, шесть веков не имевшего собственного государства.
Рассказывая о Караджиче, Павликовский сосредоточился на происхождении народных мифов, носителем и созданием которых был сербский политик. Он показывал их притягательную силу и одновременно исходящую от них опасность. В гротескный портрет сербского преступника Павликовский поместил рассказ о национальной идентичности, основанной на упрощениях и делении на черное и белое. «Я хотел показать национальную мифоманию, но чтобы полностью ее раскритиковать, а чтобы доказать, что она касается каждого из нас» — говорил Павликовский в одном из интервью.
В «Сербском эпосе» режиссер рассказывал о народе, который целыми столетиями подпитывался легендами о Битве на Косовом поле и тем, что Иван Чолович называл «террором культуры». В документальной истории о балканской войне и осаде Сараева Павликовский ставил перед зрителями зеркало и показывал, что и другие народы, иронически смеясь над пафосными тирадами Караджича, тоже являются жертвами мифотворчества.
Такая стратегия не всем пришлась по душе. Из-за иронической дистанции и гротескной формы режиссера упрекали в тривиализации военных преступлений и попытках сделать из Караджича смешного сумасброда. Еще до премьеры на британском телевидении фильм вызвал жаркую дискуссию в английском парламенте, а телеканал BBC упрекали в создании сербской пропаганды. Премьеру фильма сопровождало вступление, в котором объяснялся контекст съемок «Сербского эпоса» и намерения авторов. И хотя в Западной Европе лента Павликовского столкнулась с критикой, на фестивале в оккупированном Сараеве его приняли очень тепло.
całkowitym zrozumieniem.
В театре жестокости
Павликовский смотрел на войну глазами художника и интеллектуала, а не телевизионного репортера или политического пропагандиста. Его интересовали механизмы, ответственные за национальное самосознание, а не героизация войны или решение моральных дилемм. Фильм Павликовского вдохновил многих выдающихся режиссеров, которые снимали картины о военных конфликтах. Следы влияния «Сербского эпоса» можно заметить в мастерски снятом «Акте убийства» Джошуа Оппенхаймера о войне в Индонезии, а также в фильмах о войне в Афганистане («Броненосце» Януса Меца Педерсена или «Рестрепо» Типа Хетерингтона и Себастьяна Юнгера).
Современное документальное кино смотрит на войну с дистанцией и редко позволяет себе выступать по одной из сторон или становиться инструментом пропаганды (хотя, например, Майкл Мур снимает чисто политическое кино). Чаще всего документалисты становятся на сторону жертв и пытаются показать бессмысленность и жестокость войны, которые сегодня особенно заметны.