Александр Ласковский: Перед своими концертами в Москве и в Лондоне вы рассказываете публике о музыке, объясняете ее содержание, раскрываете контекст. Что бы вы сказали слушателям перед исполнением Stabat Mater Кароля Шимановского?
Владимир Юровский: К сожалению, у меня пока не было возможности представить это произведение в Москве. Там я дирижировал I Скрипичным концертом Шимановского. Кароль Шимановский стал известным в России в шестидесятые годы, однако в Советском Союзе исполнять религиозную музыку было запрещено, поэтому Stabat Mater до сих пор играют довольно редко. Шимановский периода Stabat Mater — это совершенно другой композитор, чем тот, который написал, к примеру, I Скрипичный концерт. В Stabat Mater музыка не так богата красками, она более аскетичная и суровая. Мне кажется, в каком-то смысле ее можно считать предтечей последующих шедевров польской музыки ХХ века, сочинений Витольда Лютославского и, конечно, «Пассии по св. Луке» Кшиштофа Пендерецкого.
Вам слышится у Шимановского предвестие «Пассий» Пендерецкого?
Очень отчетливо. Конечно, говоря о Шимановском периода Stabat Mater, мы имеем дело с композитором, который ищет смысл польскости. Отсюда его поездки в Закопане, где он изучал народную музыку, хотя ее влияние слышится как раз в других произведениях — например, во II Скрипичном концерте. Stabat Mater уводит Кароля Шимановского в совершенно другую сферу. Мне кажется, это произведение следовало бы поставить рядом со Скрипичным концертом Альбана Берга — это связано в том числе с тем, что произведение посвящено памяти одной молодой девушки.
Сочинение Stabat Mater посвящено племяннице композитора Алюсе Бартошевичувне, которая умерла в результате несчастного случая: 23 января 1925 года в одном из львовских монастырей на нее упала фигура св. Станислава Костки и попала прямо в голову.
Это трагическое событие оставило свой отпечаток на Stabat Mater. В этом произведении соединились различные мотивы творчества композитора-модерниста, появляются и духовные искания. Шимановский находит здесь свой собственный религиозный modus operandi. Мне кажется необыкновенно важным то, что композитор обратился не к оригинальному тексту Stabat Mater, а использовал его перевод, причем перевод нарочито «упрощенный». Его Stabat Mater у меня ассоциируется с деревянными средневековыми крестами, которые можно встретить в Восточной Европе или в Германии. Это потрескавшееся, почерневшее от времени дерево. Оно выглядит, словно обугленное. А черты лика Распятого нарисованы, если можно так выразиться, очень грубыми штрихами.
Stabat Mater напоминает мне также поздние работы Микеланджело, например его последнюю, неоконченную «Пьету Ронданини» Ронданини», которая сейчас находится в замке Сфорца в Милане.
Музыка Stabat Mater Шимановского ассоциируется у меня с поздним Бетховеном, с его последними скрипичными концертами. Но совершенно точно не с «Торжественной мессой»: в произведении польского композитора нет такого размаха. Шимановский написал Stabat Mater для маленького оркестра и трех солистов, которые редко поют вместе. Это музыка, которая движется в сторону минимализма. В этом контексте можно вспомнить о ее связях с III Симфонией Хенрика Гурецкого, которой бы не было без Stabat Mater Шимановского.