В своих мемуарах Лем чаще всего упоминает мороженое. В «Высоком замке», «Больнице Преображения» и трех официальных биографиях писателя вместе взятых есть двенадцать различных воспоминаний о мороженом. Самые яркие из них — самые старые, из первых классов школы, описанные в «Высоком замке».
Правда, как выясняется, больше всего запоминается не столько вкус мороженого, сколько событие, ему предшествовавшее.
Была на Академической еще и другая кондитерская, произведения которой больше говорили желудку, нежели глазу. С ней связаны не самые веселые из моих воспоминаний. Так, например, однажды брат отца дядя Фридерик вез меня на двуконных дрожках якобы ради невинной цели, празднично принаряженного в белый кружевной воротничок, а кончилась эта поездка у зубного врача, который вырвал мне молочный зуб. Потом мы возвращались — я зареванный, с заплеванными, испачканными кровью кружевами, — и дядя пытался умаслить мой праведный гнев, вызванный его вероломством, в упомянутой уже кондитерской фисташковым мороженым.
В наши дни фисташковое мороженое тоже несложно найти во Львове, причем как в изысканных кондитерских, так и в обычных уличных киосках — по 20 гривен за шарик. К сожалению, рестораторов пока что не вдохновило воспоминание о том, каким мороженым лакомился юный Лем. Но зная, как легко истории и ностальгия превращаются во Львове в рестораны и кафе, смеем надеяться, что ждать осталось недолго.
Может, в недавно восстановленном пассаже Миколаша, который также фигурирует в воспоминаниях Лема?
В пассаже Миколаша был другой кондитерский магазин, точнее – магазинчик, с итальянским мороженым, где уже значительно позже Стефан, мой брат по тете, парнище страшно крупный, вызывал меня на коварные поединки: мы ели мороженое, а платить должен был тот, кто проиграет и съест меньше. Стефан обладал феноменальной вместимостью; я помню возвращения из этого места, помню, как шел по пассажу, прикрытому сверху матовыми стеклянными плитками, и вышагивал, словно палку проглотил, потому что желудок мой превращался в нечто похожее на ванилиновый холодильник.
Подобные истории во Львове частенько превращаются в славу и деньги. В 2016 году на Львовском форуме издателей уже проходили мастер-классы и дегустации — мероприятие называлось «Поэтическая кухня Лема». Там были и крендели, и семейные блюда разных ветвей рода Лемов (к слову сказать, одним из кузенов его отца был Марьян Хемар, известный драматург и автор текстов множества шлягеров). Мероприятие привлекло внимание прессы и пользовалось популярностью у зрителей.
Интересно, что на Браеровской улице (современной улице Лепкого) напротив дома, где жила семья Лема, тоже был магазинчик, где продавали сладости и в числе прочего мороженое. Но Станислав, несмотря на свою страсть к сладкому, ни разу о нем не вспоминает. «Возможно, качество товаров в той лавке не соответствовало ожиданиям Сташека, иначе сложно объяснить, почему он туда не захаживал», — пишет один из биографов писателя.
Кондитерская Залевского