N. N. – это обозначение в документах пациента, который ничего не помнит и поступил на лечение без сопроводительных бумаг. Именно такого человека встретил молодой психиатр Константий Грот, когда пришлось эвакуировать вроцлавскую клинику во время наводнения. Если бы не стихийное бедствие, доктор, наверное, и не заметил бы этого неприметного мужчину, которого в отделении стали называть Павел Плоцкий. Трудно сказать, почему Грот заинтересовался этим пациентом. Возможно, причина была в профессиональном любопытстве и желании помочь, возможно, в личных мотивах. Психиатр рьяно взялся за лечение Плоцкого, который, кажется, в последние пятнадцать лет ни с кем не говорил и ни на что не реагировал, только ел и спал. Вскоре обнаружилось, что никто не знает, когда Плоцкий поступил в отделение – все врачи, которые могли что-то знать, делали вид, что ничего не помнят или пресекали всякие разговоры о странном пациенте. История начала приобретать черты детектива. А Плоцкий, между тем, почувствовал, что впервые за много лет кому-то нужен. К нему постепенно возвращался человеческий облик.
Феликс Фальк, написавший сценарий к этому фильму вместе с Агнешкой Холланд, по праву может считаться классиком польского кино, хотя он менее известен, чем другие представители его поколения – Кшиштоф Кесьлёвский или Кшиштоф Занусси. Тем не менее Фальк в свое время внес немалый вклад в кино эпохи «морального беспокойства». Его «Распорядитель бала», «Герой года», «Шанс» – одни из самых интересных фильмов того периода, вдобавок во всех перечисленных картинах главную роль играет Ежи Штур, который своим участием украшает любую историю. Но «моральное беспокойство» вроде бы давно прошло, как и исчезла страна, которая его вызывала, а Фальк остался и даже нашел себя в новом времени. Его «Судебный исполнитель» стал одной из самых безжалостных историй о человеке нового времени.
«Энэн» также посвящен нынешней эпохе, выросшей из времен «морального беспокойства», но тут пафос Фалька прямо противоположен его предыдущей работе о циничном и бесчувственном представителе органов юстиции. Доктор Грот кажется персонажем даже более интересным, чем его несчастный пациент Плоцкий. Грот – врач, который ставит сострадание выше семьи, карьеры и даже общественного положения. Конечно, он молод и полон идеализма, но ведь человек нового времени может быть и таким. Разбираясь в тонкостях положения Плоцкого, Грот быстро понимает, что все проблемы – из прошлого и связаны они отнюдь не с болезнью пациента. «Моральное беспокойство» потому и было сложным периодом, что в нем многое было завуалировано, скрывалось, не обсуждалось, цвело приспособленчество. Сейчас в этом нет нужды. Грот может назвать негодяев своими именами и поступать так, как считает правильным.
Парадоксальный финал фильма, крайне неожиданная развязка дополнительно подчеркивают, насколько нынешняя эпоха отличается от прежней. Самой страшной чертой прошлого было лицемерие, приобщась к которому даже хорошие и приличные люди превращались в отъявленных мерзавцев. Начавшееся во Вроцлаве наводнение будто смывает все наносное, сбрасывает маски, обнажая то, что казалось давно похороненным.
Все самое отвратительное и подлое несут в этой истории старики, ничуть не раскаявшиеся, удобно устроившиеся на своих должностях и пенсиях. Зато Грот, его жена, аспирант кажутся настоящими и честными. У них все получится. Фильм Фалька, несмотря на тяжелый сюжет, довольно оптимистичен. Автор верит, что новое поколение сможет решить проблемы родителей, преодолеть проклятие прошлого и показать пример порядочности.
Надо полагать, что именно «Энэн» является подлинным послесловием кинематографа «морального беспокойства», своего рода итогом. У истерзанных, запутавшихся в мире позднего коммунизма родителей выросли приличные дети. Значит, есть надежда на будущее.
Владимир Громов — сценарист, историк кино, преподаватель Киевского национального института театра, кино и телевидения им. И. К. Карпенко-Карого.