ВГ: Вашу пьесу «Два ангела, четыре человека» ставили в Польше, кажется, не один раз...
ВШ: Мне известно о двух постановках – в Калише и в Варшаве.
ВГ: Я читал интервью с Войцехом Адамчиком, режиссером варшавской постановки. Как вы оцениваете его точку зрения? Он считает, что ваша пьеса – мрачная. Что она написана о непреодолимости homo soveticus, о том, что „советское” переживет даже смерть. А мне ваша пьеса показалась довольно оптимистической и жизнелюбивой.
ВШ: Мое авторское ощущение ближе к вашему. Но, должен сказать, я видел несколько спектаклей по этой пьесе. И они были очень разными. Скажем, в Украине, в украинском театре, на украинском языке – это был мрачнейший спектакль. Но спектакль – это произведение режиссера, а он имеет право на собственное прочтение. В пьесе есть и черный юмор, и драма, и советский «антураж». Но в главном – она не про это. По крайней мере, не про это писалась. Я не видел спектакля в Театре Вспулчесном. Надеюсь, в какой-нибудь следующий приезд в Варшаву подгадать под репертуар, чтобы увидеть, наконец, эту постановку.
Когда мы сделали ошибку?
ВГ: Вы – сатирик, и у вас своя оптика. Как вы видите происходящее в России в последние десятилетия – это часть неких неизбежных процессов или сбой системы? Если произошла ошибка, то когда? Или все это – закономерное развитие предыдущих событий?
ВШ: Все разговоры об исторической предрасположенности – это, мне кажется, лукавые разговоры, подгонка под заранее известный ответ. История складывается так, как складывается. Но развилка, как в сказке: “налево пойдешь…”, “направо пойдешь…” – в действительности тоже всегда есть. Надо только различать общие закономерности. Вот прошлое уже не переделать. Прошлое уже не выберешь. Да и настоящее уже есть – такое, какое есть. Зато на будущее можно влиять. Вопрос в том, в какую сторону влиять. Конечно, если говорить широко, глядя как бы со страниц будущего учебника истории, то, что мы наблюдаем, называется “распад Российской империи”. И все, что вы перечислили – и война в Чечне, и второй срок, и Путин – все это элементы распада Российской империи. Империи распадаются вот так. С войнами на окраинах. С бесчисленными цезарями.
Ошибок было много. Что я ощущаю, как поворотный пункт? Наверное, главная ошибка заключалась в том, что в 91 году нам показалось, что мы победили. Мы были очень незрелы. Мы не знали, никому в голову это как-то не приходило, что демократия – это сложный механизм, который нужно поддерживать ежедневно. Когда мы пришли в себя, мы пришли в себя уже от мятежа – коммунистического, фашистского – в Москве. И от захвата власти. Власть захватили генералы. После этого Ельцин оказался в заложниках у силовиков. И позже наступила Чечня. А дальше, со всеми остановками – прямиком к Путину. Но это подробности. Достаточно важные, но все-таки подробности. Я думаю, что мы продолжаем длинный, мучительный, кровавый, к сожалению, выход из советской империи. Из Российской империи, потому что советская была частью российской.
ВГ: В 90-х вы сотрудничали со многими людьми на российском телевидении, которые ответственны за многое, что сейчас происходит. Что с ними случилось?
ВШ: Мне кажется, ничего ни с кем не случилось. Просто на развилке обнаруживается внутренний выбор человека. До тех пор, пока выгодно было быть демократами и либералами, они были демократами и либералами. И я рядом с ними был демократом и либералом. Дальше выяснилось, что некоторых из них интересует вовсе не демократия, а статус телезвезд, крупные зарплаты, виллы, счета. Или слава, влияние... В каждом случае по-разному. Ни с кем ничего не произошло. Каждый выбрал свою судьбу. Поэтому у Светланы Сорокиной одна судьба, у Владимира Кара-Мурзы другая, у Владимира Соловьева третья, у Эрнеста Мацкявичуса четвертая.
ВГ: А те, кто выбрал другую судьбу – понимают последствия того, что они делают?
ВШ: Прекрасно понимают последствия. У Владимира Соловьева – дворец на озере Комо. Это последствия того, что он делает. Если вы про бессмертную душу, то Владимир Соловьев как бы не в курсе. Если вы про совесть, то ее там нет. Каждый человек выбирает сам себя и платит за свой выбор. Владимир Соловьев тоже, наверное, платит, но это уже материал для психиатра.
ВГ: Я часто сталкиваюсь с разными точками зрения о происходящем в России. Одни говорят, что вот-вот все кончится. Другие говорят, что это будет тянуться десятилетиями. Вам, с чисто драматургической точки зрения, как все видится? Сейчас развитие ситуации или «идет к развязке дело»?
ВШ: Поскольку мы говорим об истории, то размеры человеческой жизни для нее – в пределах погрешности. Два, три, четыре десятилетия для истории – погрешность. Поэтому общий сюжет более-менее понятен. Распад Российской империи. Мучительный, кровавый, многоэтапный. Так же, как распадались и другие империи. Закончиться это может завтра. А может продлиться еще десятилетия до смерти тирана. Или еще дольше. Для истории это совершенно безразлично. Это не безразлично для нескольких поколений людей, которые в этой эпохе проживают свою единственную жизнь. В историческом сюжете есть два типа развязки. Первый – революционный, кровавый, с дворцовым переворотом, мятежами, с каким-то взрывом... И – эволюционная деградация, какую мы наблюдаем, скажем, в Северной Корее. Вымирание. К сожалению, Путин сам (или мы позволили ему это сделать) ликвидировал все эволюционные механизмы перемен. Сегодня я не вижу никаких оснований для оптимизма. Какой из двух вариантов в итоге произойдет – кроваво-мятежный с распадом или медленный с вымиранием-деградаций – этого даже сатирик знать не может.
Сатирик нелегкой судьбы
ВГ: Вернемся к Ежи Лецу. Лец – человек очень тяжелой биографии. Скажите, сатирик непременно должен быть человеком с тяжелой судьбой?
ВШ: Ежи Лец говорил: «Сатирик, к сожалению, ошибается редко». Сатирик, по определению, находится в конфронтации с любым временем. Еще Лец говорил: «Сатира не пройдет по конкурсу – в жюри сидят ее объекты». Поэтому судьба всех настоящих сатириков довольно драматична. Конечно, моя биография – это детские шалости по сравнению с биографией Ежи Леца, который прошел и фашистские лагеря, и диссидентство в советскую эпоху. Но – профессия, конечно, накладывает некоторые обязательства...