Это огромная потеря не только для польской культуры, но и для всего мирового театра. Говоря об умерших, большинство из нас говорит о себе, поэтому, как худрук Национального театра я могу сказать, что планировал репертуар на ближайшие сезоны, опираясь на творчество Някрошюса, что он одобрил. Так что мы потеряли художественную опору театра, режиссера, расширяющего наше пространство. Есть нечто символичное в том, что «Дзяды» удалось сыграть в Вильнюсе при его жизни.
Появился знак, что в жизни режиссера что-то изменилось, может быть, какой-то ангел-хранитель ему подсказывал: по случаю вильнюсских спектаклей он дал местному телевидению первое за десять с лишним лет интервью. Журналисты не могли поверить, что Някрошюс согласился. Возможно, он подсознательно что-то предчувствовал, потому что внезапно начал смотреть на мир с улыбкой. Он впервые так сердечно обнимался с актерами, со мной долго разговаривал, даже изливал мне душу…
Много лет назад Някрошюс собирался ставить «Короля Лира» в Вильнюсе, американские продюсеры даже подписали с ним контракт, но незадолго до запланированной премьеры он вдруг отказался. Сдался. Сказал мне, что в Национальном театре ему, пожалуй, удастся этот спектакль спустя годы закончить. Увы, уже не удастся.
МО: В прощании с Някрошюсом вы написали, что мастер «оставил королевство без наследника».
ЯЭ: Этот образ отсылает как раз к «Королю Лиру». В переводе на обычный язык это означает: королевство — это наш Театр, что можно, конечно, счесть далеко зашедшей мегаломанией. Но я действительно не думаю, что в таком видении театра ему быстро найдется преемник, так что метафора, увы, соответствует истине. Говорят, нет людей незаменимых. Но их творчество таким бывает.