Автор отдает дань памяти Ирене Сендлер — санитарке, скрывавшейся под псевдонимом сестры Иоланты, которая, рискуя собственной жизнью и жизнью близких, спасала от смерти детей в варшавском гетто. Сендлер обладала прекрасными организаторскими способностями, что позволяло ей управлять командой из нескольких десятков человек. Это был ее главный талант.
Во многих публикациях, изданных в Польше и за границей, говорится, что Сендлер вывела из гетто на арийскую сторону около двух с половиной тысяч еврейских детей. Однако эти цифры явно завышены: будь они правдой, получилось бы, что в течение нескольких месяцев работы в гетто сестра Иоланта каждый день лично выводила из гетто около десяти детей. Такие данные у каждого читателя, хотя бы немного знакомого с тем, как функционировала Польша во время немецкой оккупации, вызвали бы серьезные подозрения.
Речь идет не о том, чтобы умалять заслуги этой смелой и достойной восхищения женщины. О ней и ее подвиге подробно рассказывают люди, которых она спасла и которые позже сыграли важную роль в польской общественнной жизни — среди них Михал Гловиньский, Богдан Войдовский и Эльжбета Фицовская. Однако было бы нечестно приписывать одному человеку заслуги целого штаба, действовавшего в подпольном Совете помощи евреям «Жегота».
Информация о том, что жизнью Ирене Сендлер обязаны две с половиной тысячи детей из варшавского гетто, распространилась по всему миру — многие уверены, что она лично приняла участие в спасении каждого из них, что существенно расходится с правдой, потому что малышам по пути к свободе помогало несколько посредников. Сама Сендлер, вспоминая те события, использовала множественное число: «мы переправляли», «переводили», «провозили» ... Она сама сталкивалась со спасаемыми детьми не так уж и часто: ее роль заключалась не в этом.
В своей работе Анна Биконт неоднократно приводит фрагменты предыдущих биографий Ирены Сендлер авторства Анны Мешковской: «Мать детей Холокоста. История Ирены Сендлер» (2004), «Дети Ирены Сендлер» (2009) и «Правдивая история Ирены Сендлер» (2014). Все они стараются объяснить феномен героизма сестры Иоланты; впрочем, в этой мифологизации принимала участие и сама Сендлер, которая часто дополняла, меняла и приукрашала настоящую версию событий. Может показаться странным, что женщина, которая героически спасала беззащитных жертв нечеловеческой системы, в конце жизни отходила в своих рассказах все дальше и дальше от болезненной правды, заменяя ее плодами собственного воображения.
Какая-то неизвестная сила порой заставляла ее рассказывать интригующие, но маловероятные истории — вроде той, что однажды, «случайно попав в гетто», она стала свидетельницей марша подопечных Януша Корчака из Дома сирот на Умшлагплац. Якобы они шли спокойно, внимательно случая Старого доктора, который рассказывал им какую-то басню из пьесы Рабиндраната Тагора «Почта». Однако рассказы других наблюдателей сильно отличаются от той идиллической картины, которую запомнила сестра Иоланта; не говоря уж о том, что в то время в гетто невозможно было попасть «случайно».
То, что из-за своей безграничной лояльности к своей героине не удалось Мешковской, сделала Анна Биконт: опираясь на информацию свидетелей, участников, хроникеров и историков Холокоста она отделила правду от вымысла. Рассказывая о спасенных детях, она не пытается разрушить миф о человеке, которому они обязаны своей жизнью. Неправдоподобные рассказы самой Сендлер отодвигаются здесь на дальний план — это подтверждают и профессор Гловиньский, и один из создателей «Жеготы», Владислав Бартошевский.
Все, что она говорила о себе сама, и все, что было о ней написано в Польше и за пределами Польши — это набор одних и тех же историй, — говорит Биконт. — Она рассказывала только то, что хотела рассказать. Несколько вариаций нескольких историй о войне, в которых факты чаще всего не соответствуют действительности. <...> Случалось, что от реальных событий эти рассказы отделяла огромная пропасть. Когда она получила награду им. Яна Карского, то сообщила, что была его «проводником по гетто». Эту историю она повторила несколько раз: «Я была одним из нескольких человек, которые сопровождали его инкогнито. У каждого из нас был опознавательный знак — белая салфетка. Этот мужчина шел по дороге, которую выбрал «проводник». Некоторое время спустя роль проводника брал на себя кто-то другой». Или: «Важно было, чтобы Карский не попал под обстрел, и у меня был такой белый платочек, и я должна была отвести его в какое-то спокойное место». Этот рассказ мог бы стать сценарием приключенческого фильма: как же возможно, чтобы Ирена Сендлер, которая в самом деле бывала в гетто, придумала историю о проводниках с белым платочком? Можно было бы подумать, что дело в возрасте, но те, кто видел Сендлер в последние годы ее жизни, подчеркивают, что она была в совершенно здравом уме и трезвой памяти. Зачем же она выдумывала свою версию развития событий? Может, это была привычка со времен войны, когда ей приходилось постоянно выдумывать истории, чтобы спасти своих подопечных? И как сейчас рассказать обо всем этом, не оскорбляя памяти этой выдающейся женщины?
В работе «Сендлер. В укрытии» Анна Биконт опирается исключительно на документы. Автор не полемизирует с фактами или высказываниями людей, которым дает слово. Трезвый подход к собранным сведениям и к основам логики не позволяет ей остаться равнодушной ко лжи, возникшей в связи с культом Ирены Сендлер — речь идет хотя бы о таких домыслах, как, например, утверждения, что Сендлер была участницей Армии Крайовой или потеряла ребенка из-за репрессий служб безопасности (якобы месть за ее помощь евреям). Никаких подтверждений этому нет.
Полякам, которых часто обвиняют в антисемитизме, необходим был некий миф — и так появился миф сестры Иоланты. В каком-то смысле она успокаивала совесть поляков, которые относились к евреям не то что враждебно, но с опаской: за помощь евреям им и их близким грозила смерть. Как ложка дегтя портит вкус бочки меда, так и в нашем обществе было немало «шмальцовников», которые шантажировали и выдавали евреев (и помогавших им поляков) и превратили это в своеобразный бизнес.
Невозможно было полностью справиться с напастью в виде разного вида «шмальцовников», которые во время войны окружали городские гетто, однако подземному государству удалось призвать к ответу некоторых из них. Увы, процесс «шмальцовников» на годы подпортил нам репутацию, сделав поляков антисемитами в глазах мировой общественности.Такой мир, в котором пришлось жить Ирене Сендлер, не мог ей нравиться.
Урожденная общественница, она тяжело переживала человеческую подлость, с которой сталкивалась ежедневно — в том числе после войны: уже 4 июля 1946 года состоялся еврейский погром в Кельце. Двадцать два года спустя, во время масштабной антисемитской кампании, Сендлер решила: «Евреев бьют, значит, мы должны основать новую “Жеготу”». Ее личная жизнь не очень удалась и, возможно, поэтому она пыталась с помощью вымысла превратить далекую от идеала действительность в некую идиллию.
А может, вся эта выдумка помогала ей забыть о том, что она пережила на самом деле.
«Я знаю, что сегодня ночью мне опять приснится это. Страшные сцены, — рассказывала она в восьмидесятые годы. — У меня страшная, типично военная болезнь, с которой до сих пор не может справиться ни один невролог. Болезнь эта заключается в том, что я не могу быть дома одна. Когда мои дети были маленькими, мой муж часто уезжал, так что его часто не было дома. Но когда я оставалась одна с маленькими детьми, со мной это не случалось. Когда я дома одна, ночью [...] я как будто живу в фильме: через все двери и окна входят гестаповцы в мундирах. После войны врачи говорили мне, что со временем эти образы сотрутся. Ничего подобного, все это происходит до сих пор, с такой же силой» — цитирует ее Анна Биконт.
Вторая часть названия биографии, «В укрытии», замечательно описывает героиню книги, которая посвятила свою жизнь спасению беззащитных, не рассчитывая на какие-либо награды. Она отличилась особой силой духа, и эта сила ставит ее выше всех тех моралистов, которые не щадят слов, но мало на что способны на практике. Ирена Сендлер остается для нас недостижимым образцом человека, который помогает нуждающимся, не задавая при этом вопросов об их религиозной, расовой или какой-либо еще принадлежности.
Говоря о биографии «Сендлер. В укрытии», нельзя не отметить необыкновенную старательность, с которой Анна Биконт перепроверяла всю информацию, полученную много лет назад. В книге множество примечаний, а библиография (которая делится на архивные материалы, публицистику, аудиозаписи, фильмы и интернет-сайты) занимает ровно 20 страниц. Это вовсе не мешает наслаждаться связным и затягивающим повествованием. Чтение этой книги приводит читателя к выводу о том, что легенды, создаваемые самой героиней, ни в коем случае не преуменьшают ее истинного героизма.