В «Современном театре», где актер отыграл 33 сезона, его партнером был Мечислав Чехович (их тандем имел большой успех в «Кабаре джентльменов в возрасте»). Они очень выразительно и убедительно играли двух прямо противоположных персонажей, прекрасно при этом друг друга дополняя. В этом актерском дуэте Чеховичу, как правило, доставалась роль работяги, а Михниковскому — интеллигента.
Михниковский сыграл роль АА в «Эмигрантах» Мрожека в постановке Ежи Кречмара. Когда Чеханович в роли гастарбайтера ХХ впадал в сонный ступор после эпилептического припадка, а эмигрант АА, он же Михниковский, бесшумно суетился в убогом помещении, пытаясь подготовить его к чему-то вроде рождественской трапезы, в зале становилось удивительно тихо. А, как известно, лучшая оценка мастерства артиста — не хвалебный отзыв критика, а тишина в зале, когда зритель смотрит на сцену, затаив дыхание.
В «Современном» с Веславом Михниковским близко познакомился также Збигнев Запасевич. Он пригласил актера в «Закулисные истории», которые поставил в Театре телевидения. Рассуждая о феномене популярности сценических комедий, он упоминал Михниковского.
Хорошо написанная комедия состоит из парадоксальных ситуаций, в которых мелкое вырастает до абсурдных, космических масштабов. Тогда становится смешно. Очень важно показать зрителю парадокс, определенным образом преподнести шутку, донести ее смысл — этим искусством феноменально овладела Ирена Квятковская. Каждый ее скетч или песня построены именно таким образом. Другой мастер такого же уровня — это Веслав Михниковский, потому что за фразой «Если любить, то не индивидуально» на самом деле скрывается живой человек. Однако в комедии чувство юмора зрителя не менее важно, чем чувство юмора актера.
Многие актеры с умилением вспоминают годы работы в «Современного театра» в Варшаве. Кшиштоф Вакулиньский вспоминал:
Я провел двенадцать лет в волшебной гримерке «Современного театра». Там верховодил известный своими шутками и неисчерпаемыми идеями Весек Михниковский. (…) Жаркие дискуссии на разные темы, шутки — часто заранее и тщательно подготовленные, создавали атмосферу, по которой я скучаю и, думаю, не я один.
Своих коллег по Современному театру вспоминал и сам Михниковский. Например, Хенрика Бисту, «милого, симпатичного товарища и великолепного актера», который как-то раз подверг его серьезному испытанию:
во время спектакля «Разбитый кувшин» он вдруг стал меня именовать «господин граф» вместо «господин судья». Этим он так меня насмешил, что я чуть не расхохотался — и он со мной вместе.
Веслав Михниковский был известен своим миролюбивым характером и иммунитетом к внутрицеховым обидам и зависти. Когда он хвалил игру своих коллег по сцене, никто не сомневался в его искренности.
У каждого актера есть роль мечты. Для меня такой ролью многие годы был Игнаций Жецкий в «Кукле» Болеслава Пруса. Когда я узнал, что Рышард Бер предложил эту роль Бронеку Павлику, то подумал, что Бронеку повезло, даже временами ему завидовал. Но, посмотрев фильм, я понял, что то, как он это сыграл, это мастерство высшей пробы. Я искренне поздравил его с этой работой, так как знал, что никто не сделал бы этого лучше.
Михниковский играл в спектаклях по пьесам Шекспира, Словацкого, Мицкевича, Фредро, Пиранделло. Среди его ролей — и лирические, и комедийные персонажи, а порой и злодеи. В Театре Польском ему довелось выступить в почти что цирковой роли (несколько фраз актер произносил, стоя на голове) в спектакле «Лав», чтобы назавтра же погрузиться в депрессивно-невротические настроения главного героя в «Дне рождения». И все-таки это была лишь разминка перед ролью Геббельса, которого он сыграл в «Бункере» в Театре Телевидения, или тюремного врача, кровавого палача из «Лира» Бонда в Современном — этот разноплановый актер успешно справлялся с самыми сложными задачами.
Кино: И ты станешь каскадером
Увлечение автомобилями и водительский опыт пригодились Михниковскому на съемочных площадках. В «Голубом, как Черное море» он сыграл директора автозавода. В кино ему мноuо раз приходилось сидеть за рулем, например, в «Гангстерах и филантропах» и в «Аду и небе». В фильме «И ты станешь индейцем» ему пришлось выполнять буквально каскадерские трюки.
Я ездил на «фиате мультипла» с коротким капотом. Збигнев Крыньский тоже. В кадре мы должны были совершить лобовое столкновение. Специалисты из дорожной службы сделали расчеты, нарисовали мелом знаки, откуда нам стартовать, откуда ехать со скоростью сорок километров и где начинать тормозить. Мы должны были остановиться в нескольких сантиметрах друг от друга. Я все сделал по инструкции, но коэффициент торможения был слишком велик — мы все время не доезжали несколько метров. В итоге спецы махнули рукой: «Езжайте на глаз». Мне навстречу выехал автобус. Водитель, увидев меня, бросил руль и закрыл глаза. Я кое-как вырулил. Рядом со мной на пассажирском сидении ехал Казимеж Брусикевич, который все это время молился.
В опасных сценах на съемках актеров обычно заменяют специально обученные и подготовленные каскадеры. Михниковский тоже мог воспользоваться их услугами, но все же он рискнул.
Я был молод и относился к этому как к испытанию. Еще более сложная задача у меня была в «Гангстерах и филантропах». Я ездил на открытой «шкоде фелиции», совершенно игнорируя правила. Мне нужно было обгонять, объезжать — ездить, как заблагорассудится. Для других участников дорожного движения понаставили знаки ограничения скорости до 30 километров в час. Маршалковска, МДМ, часы пик: трамваи, троллейбусы, которые тогда еще ездили по Пенькной. Чего я тогда только не наслушался от пешеходов: «Это идиот, а не водитель!..А еще в шляпе!.. Как ты ездишь, баран!». И так более десятка дублей. Один из милиционеров, что стоял на маршруте, потом мне сказал, что если бы из-за меня произошла авария, то отвечал бы я. И никакое кино бы мне не помогло.
По мнению критиков, режиссеры не сумели в полной мере использовать талант Веслава Михниковского: в богатой фильмографии актера почти нет главных ролей. Зато немало феноменально сыгранных персонажей второго плана, таких, как Посол в «Жаре» Казимежа Куца, где обыгрывался феномен популярности «Кабаре джентльменов в возрасте». Но большинство этих работ — это, хотя яркие и запоминающиеся, но все-таки эпизоды.
Совершенно незабываемым был эпизод Михниковского в «Дятле» Ежи Грузы. В сцене, когда журналисты опрашивают варшавян, где они проводят выходные летом, актер сыграл женоподобного типа, который страстно желал «попасть в телевизор» и все время влезал в кадр с комментариями. На адресованный не ему вопрос: «Что бы вы выбрали — кино, театр или бассейн?», он в высшей степени убедительно отвечал: «Бассейн! Только бассейн!». Директор Современного театра Эрвин Аксер считал, что Михниковскому отлично бы подошла женская роль. Однако реализоваться в этом образе актеру довелось не на сцене, а в кино. В «Сексмиссии» Юлиуша Махульского Михниковский потрясающе исполнил роль Ее Превосходительства — лидера «женского мира» из недалекого будущего.
Когда я служил в Современном театре, Аксер множество раз говорил мне, что видит меня в роли… старой женщины. Меня это очень заинтересовало. Дошло даже до того, что я собирался играть Манефу в «Дневнике мерзавца» («На всякого мудреца довольно простоты») в постановке великого Товстоногова. Но из этого ничего не вышло — вроде бы режиссер испугался такого варианта; меня «подвинула» Пежановская — эту роль в итоге дали ей. Через какое-то время последовало следующее предложение: еще чуть-чуть и я бы сыграл маму Зофьи Мрозовской в «Испанцах в Дании». Тут уже мне пришлось отказаться. И, наконец, Юлиуш Махульский предложил мне сыграть роль зрелой женщины в «Сексмиссии». Я, конечно же, не мог не посвятить эту роль Аксеру. Хотя бы из чувства благодарности (Веслав Михниковский в беседе с Иолантой Чосек, «Характерный лиризм», 13 август 2005).
Кабаре: Чудаковатый человечек
Из различных ролей Веслава Михниковского в кино и театре зрителям особенно запомнились его великолепные комедийные работы. Поэтому неудивительно, что Кароль Шпальский пригласил его в открытое на волне оттепели в 1956 г. кабаре «Менестрель». Артист идеально вписался в его формат.
Представления «Менестреля» пользовались в то время большой популярностью; в этом новаторском литературно-актерском коллективе работали такие яркие артисты, как Лидия Высоцкая, Марыся Котербская, Януш Осенка. Мы много поездили с гастролями по миру, стали первой труппой, которая так часто выезжала за «железный занавес». Мы получали от этого огромное удовольствие. Но, несмотря на успехи в кабаре, на первом месте у меня всегда был театр. (Веслав Михниковский в беседе с Иолантой Чосек, «Характерный лиризм», "Dziennik Polski", 13 августа 2005).
После сезона в «Менестреле» актер попал в Современный Театр. Вскоре Еремий Пшибора и Ежи Васовский пригласили его вместе с Эдвардом Дзевоньским участвовать в программах «Кабаре джентльменов в возрасте», которое до сих пор бьет рекорды в телевизионных рейтингах популярности. Михниковский дебютировал песней «Весела жизнь старичка».
Потом его герой стал с каждой программой молодеть. То он был изящным ловеласом, то банальным мерзавцем, то ребенком ткачей-надомников. Михниковский спел много великолепных лирических песен, но публике особенно запомнился его песенный номер «Адьё, помидоры!».
Вначале это произведение мне не очень понравилось. Я прикидывал, что с ним сделать. В результате я подумал, что его должен петь какой-нибудь чудаковатый человечек. Так я и стал его интерпретировать. Товарищам этот персонаж понравился, так и пошло» (Ян Боньча-Шабловский, «Скромность отличника» в: «Звезды вблизи», Варшава, 1995).
Следующим этапом карьеры актера стало кабаре «Дудек». Михниковский с Веславом Голасом предложили Дзевоньскому взять в свой коллектив Яна Кобушевского. Спустя годы тот вспоминал:
Я учился у Михниковского, Голаса, или, если в обратном порядке, у Тадеуша Фиевского, который мог быть и пронзительно, до слез трагичным, и комедийным. Я не буду говорить о сегодняшней актерской молодежи, но комедию отлично сыграет и Петр Фрончевский, и Марек Кондрат. У его отца, Тадеуша Кондрата, я тоже учился. И у Юзефа Кондрата, брата Тадеуша. Дух комедии в народе неистребим. Хорошо ставить комедию умел Чеслав Воллейко. (…) Что касается режиссерского цеха, то таких людей, как Ольга Липиньская, которая хочет и умеет работать в этом жанре, мало.
А если говорить о «Дудеке», то, конечно же нельзя не вспомнить о «Сути». Этот легендарный классический шмонцес Конрада Тома, относящийся предположительно к 1926 году, сначала исполнялся самим автором и Людвиком Лавиньским. Большую популярность этот номер получил благодаря Эдварду Дзевоньскому, который исполнял его в основанном в 1964 году кабаре «Дудек» вместе с Веславом Михниковским. Кабаре «Персидское око», в котором исполнялся этот скетч всех времен, располагалось по адресу Новы Свят, 63, где 40 лет спустя разместилось кабаре «Дудек». Все «в одном Томе».
Очень редко, раз в пятьдесят лет, случается такой текст, как «Суть», который, конечно же, нужно уметь рассказать, но который сам по себе гениален. Я думаю, это самое смешное произведение, которое за всю свою карьеру написал Конрад Том, а ведь на его счету множество остроумных текстов. Разговаривая как-то с Михниковским о нашей актерской судьбе, мы пришли к выводу, что, хотя мы сыграли много ролей и имеем определенные достижения, в памяти зрителей мы все равно останемся Рапапортом и Гольдбергом. «Суть» останется непревзойденной. (Эдвард Дзевоньский, «В жизни, как в театре», Варшава, 1989).
Частная жизнь: Чуть-чуть актера каждый день
Веслав Михниковский с детства увлекался кино; однако он видел себя не перед, а за камерой — молодому человеку хотелось стать кинооператором. Юный Михниковский соорудил из швейной машинки и приобретенных на рынке деталей кинопроектор. При включении устройства во всем доме начинали дрожать стекла.
Уже в зрелом возрасте актер приобрел настоящий проектор и узкопленочную камеру, на которую снимал события из личной жизни и театральное закулисье. В его архиве есть, в частности, записи выступлений «Менестреля», последний фильм с Казимежом Рудзким, который на следующий день попал в больницу, откуда не вернулся, «непарадная» сторона выступлений «Кабаре джентльменов в возрасте» и много других редких материалов.
У меня полшкафа фильмов собственного производства, немного довоенных, есть проекторы, камеры и два монтажных стола. И что мне теперь со всем этим делать? — спрашивал себя Михниковский.
И на сцене, и в частной жизни актеру не изменяло обаяние и оригинальное чувство юмора. Свой первый в жизни автомобиль актер купил «вскладчину» с родственником, который, будучи сотрудником министерства железнодорожного транспорта, получил талон на «вартбург».
Он пользовался им по нечетным дням, а я — по четным. Помню, выходим мы как-то с Басей Краффтувной из Театра «Комедия» на Жолибоже после репетиции пьесы «Джим и Джилл», а она вздыхает: «Смотри, какое красивое авто». Перед театром стояла одинокая машина. Я не признался, что это моя. Я велел своей спутнице оглядеться, не смотрит ли кто, а сам вытащил ключи и сделал вид, будто ковыряюсь в замке. Потом открыл дверь и позвал Басю. Она села, хотя не знала, то ли бояться, то ли смеяться. Потом, по дороге, я признался, что это шутка, но до этого времени она была уверена, что я везу ее на угнанном автомобиле.
Ереми Пшибора вспоминал, что Веслав Михниковский был образцом скромности, хотя «при его таланте это кажется смешным». Профессор Александр Бардини заметил, что вне сцены или съемочной площадки актер делал все, чтобы быть максимально незаметным. Он не любил приемов, раутов, юбилеев, избегал шумихи, журналистов, телекамер.
Он считал, что говорить о себе скучно, и предпочитал говорить теплые слова о коллегах. Больше всего он боялся браться за роли, которые потом оказывались абсолютно успешными. Его характерный голос охотно использовали режиссеры дубляжа и радиопостановок, сам актер не скрывал, что любит выступать в радиоспектаклях для детей.
Как-то раз я играл Лесного гнома. А одна пожилая дама изображала белку, которая говорила такую фразу: «Иди ко мне, Лесной Гномик, у меня дупло большое, нам двоим тут хватит места». В этот момент включился Чехович: «Ты ведь не откажешь женщине?». (Веслав Михниковский в беседе с Войцехом Кшижаняком, «Я не был молодым даже когда был», wyborcza.pl, 13 марта 2011).
(Все цитаты без указания источника взяты из интервью, которые автор статьи брал в 1999-2009 гг. для «Речи Посполитой»).
Януш Р. Ковальчик