В 1965 году отправился в Югославию на встречу с диссидентом Михайло Михайловым (автором книги «Лето московское 1964»), а год спустя в Геную, где искал публикации на тему истории лигуров — варварского племени, населявшего в древности северо-западные территории современной Италии. Несмотря на многочисленные старания, первый изданный после войны сборник эссе Стемповского в Польше вышел лишь в 1984 году, к тому же в сильно изуродованном цензурой виде. Только с 1988 года в Польше стали систематически выходить письма Стемповского, которые подтвердили его статус «отца польской школы эссе».
Ежи Стемповский, блестящий знаток классической греческой и римской литературы и полиглот, считается крупнейшим эрудитом среди польских писателей XX столетия. Он объединял в себе солидную гуманитарную подготовку с новейшими экономическими и социологическими знаниями. Примером блестящего текста о связях литературы (футуризма и сюрреализма) с экономическими переменами может служить эссе «Химера как тягловое животное».
В эссеистике Стемповского, необыкновенно разнородной тематически, можно выделить повторяющиеся темы и сюжеты. Один из важнейших — чувство историчности пейзажа. Наряду с эссе, где автор вспоминает детство (шум рек в восточных Карпатах, который затем слышится ему в Швейцарии), прежде всего следует упомянуть книгу «Бернская земля». Это замечательный пример глубокого прочтения пейзажа, позволяющего раскрыть его историю через культурное значение составляющих элементов (например, платанов как показателей университетских городов).
Другим важным для Стемповского топосом стала библиотека. Будучи страстным библиофилом и автором «Библиотеки контрабандистов», он интересовался всеми аспектами книги, а также — и, пожалуй, прежде всего, — людьми, которые за ней стоят: от автора и редактора до издателя, печатника, книготорговца, критика и читателя (сам Стемповский был крайне чутким читателем). Стемповский принадлежал к тем немногим, для кого наследие классической культуры — нечто живое, близкое.
Важной мировоззренческой установкой Стемповского был пессимизм, отражавшийся в тематике его эссе и чувстве заката эпохи, катастрофическом восприятии истории XX века. «Эссе для Кассандры» свидетельствует о том, что он осознавал тщетность предостережений — подобно Кассандре, дочери Приама, он видел приближающуюся катастрофу, но не мог ее предотвратить.