Одним из популярных сюжетов были изображения известного врача, педагога, общественного деятеля и детского писателя еврейского происхождения Януша Корчака, как правило, вместе с детьми из приюта. В 1942 году польское движение сопротивления предложило Корчаку покинуть Варшавское гетто по поддельным документам, но он отказался и остался со своими подопечными. Вместе с ними его отправили в лагерь смерти в Треблинке, где он и погиб. Несмотря на еврейское происхождение Корчака, народная традиция его «полонизирует» и прославляет как героического поляка. Порой он приобретает черты внешности типичного польского фермера: так, например, Ян Марковский изобразил Корчака с длинными усами и в соломенной шляпе.
Другой популярный сюжет — смерть причисленного к лику святых священника Максимилиана Кольбе, который в 1941 году добровольно пошел на смерть вместо незнакомого ему человека. Народная традиция также изображает отца Кольбе как стральца и мученика практически масштаба Христа, однако в отличие от Корчака его внешность приобретает «типично еврейские» черты.
Кроме того, нередко используется христианский визуальный канон. Частично это объясняется тем, что народные мастера, создававшие «искусство свидетелей», до войны чаще всего вырезали из дерева фигурки Христа, Девы Марии и святых для костелов, часовен, рождественских вертепов, а в новых условиях они приспособили довоенную традицию к потребностям времени.
Исследовательницы заметили, что композиция, которая на первый взгляд выглядит как настоящий символ Холокоста (например, крематорий авторства Яна Войторовича), оказывается реинтерпретацией рождественского вертепа: с мертвым телом, которое кладут в крематорий вместо младенца Иисуса, нацистами вместо трех волхвов и пастухов и свастикой вместо Вифлеемской звезды.