ИС: Фортепианостроение на польских землях имеет (а точнее имело) долгую традицию. До войны в бывшем Царстве польском существовало 20 фабрик, выпускавших около 6000 инструментов в год. После войны их осталось всего несколько, среди них фабрика фортепиано в Бжеге и фабрика «Calisia». Участвовал ли когда-нибудь рояль польского производства в конкурсе Шопена?
ШЯ: Нет, никогда... Зато в историю вошел один инструмент, произведенный в Варшаве. Речь, разумеется, о знаменитой фирме Бухгольца, у которой приобрел рояль Фредерик Шопен. Именно этот инструмент в сентябре 1863 года царские солдаты выбросили «из окна» квартиры на улице Новы-Свят. Копия этого рояля Бухгольца участвовала в Первом международном конкурсе им. Фредерика Шопена на исторических инструментах.
ИС: Сама ситуация настройки фортепиано немного напоминает произведение минималистов ХХ века — настройщик кропотливо раз за разом ударяет в одну и ту же клавишу, а между этими повторяющимися звуками происходят микроизменения. Чего именно вы ищете между этими звуками?
ШЯ: Я прислушиваюсь к колебаниям. Ищу интерференцию волн, то есть наложение волн из двух источников. В результате интерференции волн возникают биения, и именно частота этих биений имеет ключевое значение. В чистых интервалах — кварте, квинте и октаве — их может вообще не быть. Но в темперированном строе кварта и квинта должны быть «темперированы», то есть мы должны их слегка «расстроить». Это означает, что квинте и кварте мы добавляем биения так, чтобы в итоге замкнуть квинтовый круг. Это основа настройки октав.
ИС: После десяти с лишним дней сольных выступлений в финале конкурса на сцене появляется весь оркестр. Этот этап требует иной подготовки инструмента?
ШЯ: Необязательно. Теоретически можно усилить рояль, чтобы он не потерялся на фоне оркестра. С самого начала инструмент настраивают на ля=442 герц, поскольку именно в этом строе играет оркестр Национальной филармонии. Это всего лишь означает, что за одну секунду струна колеблется 442 раза.
ИС: Вы используете электронный тюнер или настраиваете «на слух»?
ШЯ: Я не представляю, как можно работать с электронным тюнером. Строй по тюнеру искусственный, пластиковый. Проработав несколько десятилетий, я доверяю тому, что слышу. А вот во время конкурса на исторических инструментах я наблюдал за людьми с электронными тюнерами. Я человек аналога и учу тому же моих учеников. Если ты не слышишь строй, как можно услышать нюансы окраски?
ИС: Современные инструменты громче, чем инструменты былых эпох, да и соносфера на протяжении веков обрела большее напряжение.
ШЯ: Но это вытекает из конструкции инструмента. Раньше производили прямострунные рояли — они были даже длинные, но очень узкие. Использовали другие сплавы для струн, применяли натяжение низкого напряжения, из-за чего звук был слабый. Когда перешли на перекрестное расположение струн, рояль стал шире — струны стали длиннее, звук резонирует и может сохранять свою силу даже в самых больших концертных помещениях.
ИС: В 2018 году во время I Международного конкурса Шопена на исторических инструментах всем известные произведения прозвучали по-новому или же, по утверждению некоторых, наконец «так, как нужно». Вы готовили эти инструменты («Erard» 1838, 1849 и 1858 года, «Pleyel» 1846 и 1854 года, а также «Broadwood» 1843 года). Их настройка сильно отличается от подготовки современного инструмента?
ШЯ: К старинным инструментам следует относиться так, как к пожилым людям, — они нуждаются в деликатности и времени. Такие инструменты я настраиваю не столь агрессивно, как современные. Прежде всего следует помнить, что исторические инструменты сами по себе накладывают определенные «ограничения»: на них нельзя играть громко, поэтому прослушивания проходили в камерном зале, а не в концертном. Впрочем, такое пространство соответствует эпохе Шопена. Настройка исторических инструментов ближе к настройке клавесина. Более мелкие детали требуют и инструментов поменьше. Мы настраиваем в другом строе, ниже (ля=430 герц), поскольку большинство оркестров старинной музыки играет в этом строе.
ИС: Известно ли что-нибудь о настройщиках, занимавшихся инструментами Шопена?
ШЯ: Мне на эту тему ничего не известно, но, безусловно, эта интересная тема для исследований. Подозреваю, что этим занимался кто-то с фабрики. Бесславная традиция не замечать настройщиков существует с давних пор…
ИС: Когда рояль «умирает»? Существует ли что-то вроде переработки роялей?
ШЯ: Рояли не умирают. Они могут быть в запущенном состоянии. Разве что кто-то выльет на инструмент ведро воды — тогда его уже не спасти. Я видел подобное во время наводнения во Вроцлаве, где рояли буквально плавали в воде.