В прошлом столетии, особенно в послевоенные годы, существовало расхожее выражение «эхо войны». Таким эхом, в частности, были неразорвавшиеся мины и снаряды, продолжавшие косить людей и в мирное время. Двадцатилетний солдат польской армии Михал Казюв, заступая 5 октября 1945 года в караул во вроцлавском речном порту, не знал, что через пару часов его жизнь бесповоротно изменится — один из его сослуживцев случайно наткнется на мину, и прогремит взрыв, в результате которого Казюв лишится зрения и обеих рук.
Не сойти с ума от отчаяния молодому человеку помогла литература. Он стал писателем. Как же ему это удалось?
Кто-нибудь из отечественных читателей наверняка вспомнит историю советского писателя и бывшего донбасского шахтера Владислава Титова. Во время аварии на шахте Титов, спасая товарищей, лишился обеих рук. Эту историю он потом рассказал в своей автобиографической повести «Всем смертям назло…» (1967), которую писал, зажав карандаш в зубах — в редакции журнала, куда он прислал рукопись книги, обратили внимание на странный почерк, изломанный, словно пульс кардиограммы. «Жизнь стоит того, чтобы драться за нее до конца», — писал Титов, и он действительно дрался, написав еще несколько книг.
Но у Владислава Титова хотя бы были глаза. У Казюва же не было не только рук, но и зрения. И тогда он стал первым в мире человеком, научившимся читать шрифт Брайля при помощи нижней губы. Вскоре он закончил факультет полонистики университета имени Адама Мицкевича в Познани, там же отучился в аспирантуре, написал книгу «Образ незрячего в глазах поэтов» («Postać niewidomego w oczach poetów», 1968). Настоящим окном в мир для Казюва стало радио, причем из радиослушателя он быстро «переквалифицировался» в радиожурналиста: для радио он писал сценарии и фельетоны, публиковал статьи и рецензии в журнале «Radio i Świat». И писал книги — в общей сложности он издал около десяти книг прозы, одна из которых, сборник рассказов «Следы любви» («Piętna miłości», 1996) была удостоена престижной премии «Люблинский литературный лавр».
При этом Михал Казюв, большую часть жизни проведший в Зелёна-Гуре, не был затворником, он регулярно встречался с читателями — те, кто знал его, вспоминают необыкновенную атмосферу доброты и теплого юмора, царившую на его литературных вечерах, которые ему обычно помогала вести его близкая приятельница, познаньская актриса Халина Любич. Казюв всегда был элегантен и подтянут, доброжелателен и улыбчив. «Во время литературных встреч я всегда помню о том, что если заплачу, то буду плакать один, — говорил писатель. — Если же я улыбнусь, улыбнутся все вокруг».