ИБ: Жестокая ирония, сейчас ведь все наоборот: «Мемориал» в России запрещен, а «Карта» в Польше — легальна. А как началось ваше сотрудничество с «Мемориалом»?
ПМ: В 1990 году я был в Москве вместе с лодзинским театром имени Стефана Ярача, где я работал заведующим литературной частью. У нас был договор о творческом обмене с театром Ермоловой. И вот люди из театра Ермоловой — который, кстати, был весьма оппозиционный — познакомили меня с Анной Михайловной Гришиной, состоявшей в «Мемориале». Дело в том, что она основала в «Мемориале» польский отдел. Интересно, что других иностранных отделов в «Мемориале» не было. Был только польский, потому что польское направление представлялось людям из «Мемориала» исключительно важным. С Гришиной мы встретились и договорились о том, как будем сотрудничать. А осенью 1991 года в Варшаву приехали двое представителей рязанского «Мемориала» — Виктор Лозинский и Андрей Блинушов. Прекрасные люди! Лозинский был историком искусства. А Блинушов... бывшим милиционером, причем, потомственным «силовиком» — его отец и дед служили в КГБ. Во время Перестройки, когда Блинушов увидел, как его коллеги-милиционеры дубинками разгоняют антикоммунистическую демонстрацию, то просто положил служебное удостоверение на стол и сказал, что больше в милицию не вернется. Так вот, рязанский «Мемориал» совершил важное открытие: они выяснили, что под Рязанью в Дягилево после Второй мировой войны был концлагерь для солдат Армии Крайовой. «Мемориальцы» нашли там кладбище и, в частности, могилу польского генерала Казимежа Тумидайского, которого в этом лагере убили из-за того, что он объявил голодовку. Его останки были потом эксгумированы и перезахоронены в Польше. А Лозинский и Блинушов приехали в Люблин, где мы и встретились. Тогда меня приняли в члены «Мемориала». Это единственная общественная организация, к которой я принадлежу, не считая польского ПЕН-клуба.
ИБ: Это были времена свободной Польши, и «Карта», как я понимаю, уже вышла из подполья...
ПМ: «Карта» стала выходить легально в 1990 году. Нам, кстати, предлагали «легализоваться» и раньше, но мы решили, что подождем, пока отменят цензуру. Ее отменили, и мы стали работать легально.
В 1992 году мы — по примеру «Мемориала» — организовали в Варшаве «Неделю совести». И пригласили полсотню человек из «Мемориала» — в основном из России, но были также люди из Украины, из Казахстана. Правда, у нас возникло серьезное препятствие — мы не могли найти на это мероприятие денег. Нашему польскому — антикоммунистическому, демократическому! — правительству это было неинтересно. Политики и журналисты говорили нам: пусть мертвые хоронят своих мертвецов, отбросим прошлое, идем вперед, «в светлое будущее»! Только фонд Батория немного нам помог, но все равно не хватало — не было денег на гостиницу. И тогда мы провели что-то вроде общественной акции — наши друзья, знакомые (и даже незнакомые) взяли этих людей к себе. Каждый взял к себе домой какого-нибудь «мемориальца». Так эти люди — поляки и россияне — подружились между собой. Это и было началом нашего сотрудничества.
А сама «Неделя совести» проходила в бывшем музее Ленина — теперь это Музей независимости на аллее Солидарности. Мы «тусовались» там целую неделю — были лекции, встречи, фильмы. И дежурства членов «Мемориала» — потому что приходили те, кто, например, искал могилу своего дедушки, сгинувшего в Воркуте, кто-то приносил фотографии... Валентина Тиханова подготовила первую в истории выставку фотографий поляков — жертв Большого террора.