На протяжении получаса мы наблюдаем за матерью режиссера, которая страшно бранится в кадре и за кадром. Отец, кажется, вообще не способен говорить. Сын — безмолвный нарратор — тоже все время молчит. Единственное его действие во время очередной материнской истерики — включить камеру, что, с одной стороны, вызывает еще более дикий приступ ярости, но, с другой, как будто отгораживает автора от фиксируемых событий. Камера становится средством защиты, а защищаться есть от чего. Мать автора выглядит человеком злым и страшным. Она постоянно унижает и терзает всех окружающих. Тесная квартира, в которой происходит действие, превращается в маленький ад, такой, каким его когда-то показал в пьесе «За закрытыми дверями» Жан-Поль Сартр. Нам будто бы напоминают, что самым страшным наказанием для человека может стать пребывание с другим в одном помещении, из которого нельзя выйти.
Фильм «Какого прекрасного сына я родила» вызвал широкую полемику по многим причинам. Немало зрителей узнало на экране свою семейную ситуацию. А в Польше, где люди порой производят впечатление сдержанных, где свою частную жизнь оберегают от посторонних, показывать своих домашних, да еще в столь нелицеприятном виде, не принято. Но картина Кошалки потому и стала событием, что, наконец, кто-то осмелился заговорить о мучительном, болезненном, ранее не обсуждавшемся. Поворачивать камеру на себя не в обычае кинематографистов. В свое время главный герой «Кинолюбителя» Кшиштофа Кесьлевского именно это и сделал в финале фильма. Это была метафора, говорящая, что прежде, чем снимать других, надо сначала разобраться с собой. Кошалка пошел дальше. Фиксируя камеру на своих близких, он заслужил обвинения в эксгибиционизме и попрании моральных норм. Классик польской документалистики Марцель Лозиньский вообще высказался об этом фильме очень жестко. Он заявил, что Кошалка снял «донос на свою мать». По его мнению, такое можно снимать только для частного пользования, показывать близким, но не на фестивалях и телевидении. По мнению Лозиньского, автор, сын героини, поступает аморально. Он провоцирует и терзает близких. Он видит в собственной матери хороший материал для кино и не стесняется. Ему, дескать, главное — вызвать зрительскую реакцию.
Кошалка подтвердил в одном из интервью, что Лозиньский отчасти был прав. Многие сцены фильма действительно были провокацией. Режиссер прекрасно понимал, чего хочет добиться. Ради получения качественного звука он установил в квартире несколько микрофонов, с помощью которых смог записать нужные реплики. Он не включал камеру спонтанно в момент ссор с матерью. Многое было инсценировано. Сторонники Марцина Кошалки возразили Лозиньскому, заметив, что тот и сам нередко провоцирует героев своих фильмов и обращается с ними жестоко. Кроме того, Кошалка показал фильм родителям и получил их согласие демонстрировать его публике.
Еще одна причина, по которой «Какого прекрасного сына я родила» можно считать одним из самых интересных опытов в истории документального кино, кроется в том, что он стал первой частью своего рода «семейного цикла». Кошалка снял два фильма-продолжения. Эту трилогию, создававшуюся на протяжении одиннадцати лет, сейчас можно смело назвать выдающимся явлением в кино. Автору удалось нащупать такие закономерности в устройстве жизни, в отношениях людей, ради осознания которых, наверное, и стоит снимать кино. Перед нами попытка понять механизмы своей судьбы, мучительные терзания человека, который с помощью камеры, фиксирующей повседневную реальность, пытается решить свои проблемы, разобраться во внутренних противоречиях.
Первая часть была ярким опытом начинающего режиссера. Однако фильм приобретает совсем иной смысл, когда смотришь продолжение, «Все как-нибудь устроится» (2004). В первой части мать обвиняла главного героя в том, что он — пустой человек, у него нет ни семьи, ни нормальной профессии, ни жизненных целей. И вот пять лет спустя мы видим, что у героя появилось все — жена, ребенок, он живет в большом доме и явно успешен в своих делах. Отношения с матерью отошли на второй план. Теперь мать говорит, что жена ему не подходит, что она чувствует себя одинокой и брошенной. Жена главного героя стала соперницей, которая также является человеком жестким и способным дать отпор. Мы видим, как перемена в жизни главного героя расставила все на свои места. Мать, которая в предыдущем фильме была воплощением домашнего ада, вдруг оказывается человеком слабым и несчастным. Неожиданно в финале впервые заговаривает молчаливый отец. И его признание, что он любит свою жену и всегда ее принимал такой, какая есть, не кажется пустыми словами, произнесенными в расчете на камеру. Отец просто обнаруживает наконец свою позицию. «Все как-нибудь устроится» — это именно его слова, которые заключают фильм.
Третья часть, созданная шесть лет спустя, может окончательно сбить зрителя с толку. Фильм «Давай сбежим от нее» рассказывает о Малгожате, сестре главного героя. В первых фильмах мы ее не видели. Незажившая семейная рана — беглянка, которая не выдержала стычек с матерью, и исчезла. Мать этого бегства простить не может и, кажется, поэтому кидается на сына с такой яростью. И вот теперь мы видим, что Малгожата — богатая, успешная женщина. Она живет в напыщенной роскоши, ухаживает за собой и старается не думать о чем бы то ни было плохом или печальном. Главный герой приносит ей материалы своего нового фильма, снятого в хосписе. В дорого обставленной гостиной, на экране телевизора, оправленного в бронзовую раму, возникают умирающие люди. Они с трудом говорят, измученно смотрят на близких, которые приходят их навестить. Со странной методичностью Кошалка фиксирует все, что происходит в хосписе — вот умирает очередной человек, врач звонит близким и сообщает новость, обсуждает с ними, что делать дальше, уборщица снимает с кроватей белье умершего, огромные стиральные машины в подвальной прачечной это белье стирают. Потом уборщица начинает снимать фотографии близких, детей, которые висели над кроватью только что ушедшего человека… И кажется, что режиссер, фиксируя все это, испытывает чувство растерянности перед смертью, он пытается разобраться в том, что случилось, куда исчез человек, с которым он недавно разговаривал, и не может. Потом мы видим его сестру. Она потрясена увиденным, но повторяет, как заведенная, что надо верить, что за смертью что-то есть. Из диалога героя с сестрой мы понимаем, что родители умерли, что сестра терзается их отсутствием. Она вспоминает, как умоляла отца убежать вместе с ней от матери, и как ей стыдно за это. Малгожата теперь приходит на могилу родителей, убирает ее. Оказывается, что былые конфликты несущественны. Родителей нет и это страшнее всего. В финале фильма мы видим ту же квартиру, место действия первых двух частей. Рабочие выносят мебель, ломают вещи. Режиссер остается стоять в пустой комнате, где было столько пережито. И, кажется, что слова сестры, которые звучат в финале, полностью разоблачают автора. «Что ты чувствовал? — спрашивает она. — Когда эти люди уносили вещи, с которыми столько было связано? Когда они своими руками все разрушали? Ты страдал или думал о том, что из этого может получиться хороший кадр?»
Так завершилась семейная трилогия Кошалки, один из самых безжалостных опытов в мировом кино. Режиссер говорит, что мечтает когда-нибудь снять продолжение о своих детях, когда они подрастут. А может, его сын тоже станет режиссером и снимет свой фильм о родителях…
Марчин Кошалка — сравнительно молодой режиссер. Он 1970 года рождения, но уже стал признанным классиком. Уже в трилогии обозначились две главных темы, повторяющиеся у Кошалки из фильма в фильм. Кошалка постоянно рассказывает нам о семье и о смерти. Сам по себе человек уходит, трагически или гармонично, но таков его финал, однако он неизбежно забирает с собой часть жизни своих близких. И они живут потом, пытаясь смириться с потерей.
О семейных отношениях Кошалка снял еще один свой фильм «До боли». Главный герой — пятидесятилетний психиатр Яцек, который так и не смог уйти от своей матери. Яцек посмотрел «Какого прекрасного сына я родила» и связался с режиссером, попросив сделать фильм о себе. Ситуация Яцека и впрямь выглядела трагичной. Уже будучи немолодым человеком он встретил женщину своих лет и безумно влюбился в нее, вызвав ярость пожилой матери, которая видит в избраннице сына лишь изъяны и мечтает от нее избавиться. Яцек решил, что создание фильма может стать способом решить проблемы. «До боли» смотрится еще экстравагантнее, чем автобиографический дебют Кошалки. Яцек говорит со своей матерью о своей мужской несостоятельности, ссорится с ней, спорит, целуется на пляже с возлюбленной. Присутствие камеры порой неуместно. Трудно поверить, что герои ведут себя откровенно, а не играют. Но фильм задевает зрителя за живое и его герой вызывает сочувствие. В финале мы видим, что ситуация никак не может разрешиться.
Марцин Кошалка создал целую серию фильмов о смерти. Их трудно рекомендовать к просмотру, они могут напугать и шокировать зрителя. Например, фильм 2006 года «Смерть с человеческим лицом» рассказывает о работе похоронного бюро и крематория, находящихся в чешском городе Острава. Длинная и тягучая картина, вдобавок черно-белая, подробно повествует о том, какие люди работают с умершими. Мы видим директора похоронного бюро, человека открытого и общительного, органиста, который исполняет музыку на церемонии прощания. Красивую девушку, которая готовит тела к похоронам. Автора явно занимает, что о своем теле она заботится не меньше, проводя массу времени в спортзале и солярии. Странное впечатление производит служащий крематория, сжигающий тела, немолодой, аккуратный и педантичный, он охотно рассказывает о своей работе и показывает свой дом. Его заявление о том, что он обязательно сам сожжет тело собственной матери, когда она умрет, поначалу шокирует. Но вскоре выясняется, что работа в крематории оказалась для этого человека стимулом жить, спасением от тяжелого пьянства. Ему нравится то, что он делает. Кошалка приводит фильм к парадоксальному финалу. Мы видим цветную панораму промышленной Остравы (почти весь фильм черно-белый), над которой стелется дым из заводских труб. Не является ли вся жизнь крематорием? Кошалка показывает, что смерть для многих может быть содержанием жизни.
Еще более радикальным оказался следующий фильм Кошалки, «Существование». Его начали обсуждать еще до завершения съемок. Слишком уж провокационным был сюжет. Кошалка решил снять в главной роли одного из классических польских актеров, Ежи Новака, известного своими ролями в театре, а также в «Земле обетованной», «Кинолюбителе», «Списке Шиндлера» и «Камо грядеши». Фильм рассказывает о том, как Ежи Новак готовится к смерти. Наверное, когда человеку восемьдесят три года, как герою фильма, в этом нет ничего удивительного. Но Новак поступает оригинально. Он хочет завещать свое тело науке и на наших глазах занимается организацией своего ухода. Новак посещает юриста и расспрашивает относительно завещания, подбирает костюм для похорон и даже отправляется в университет, чтобы посмотреть, что сделают с его трупом после смерти. Патологоанатомы показывают ему ванны для хранения умерших и процедуру вскрытия. А Новак потом охотно делится всем увиденным с женой, которая явно растеряна. Многим не понравилось, что в сюжет будто бы вписана неизбежная смерть главного героя, вокруг фильма вновь разгорелся скандал. Впрочем, Ежи Новак по завершении съемок прожил еще шесть лет и сам Кошалка не знает, как актер велел себя похоронить на самом деле.
«Существование» — безусловно, провокация. Ежи Новак сказал в интервью, что, как всякий актер, он хотел славы и потому решился на такую экстравагантную роль. То, что мы видим, лишь по форме является документальным кино. На самом деле Новак тут играет самого себя, как и все остальные.
Гораздо сложнее тут положение режиссера. Кошалка не просто снимает историю об актере, который решил ярко умереть. Режиссеру, как и в «Смерти с человеческим лицом», интересна связь нашего земного бытия с уходом. Пытаясь разобраться, Кошалка показывает вещи, на которые смотреть совсем не хочется. Немалая часть фильма снята в университетском морге. Из растворов извлекают тела, обмывают их, готовят к вскрытию. В других кадрах мы видим, как герой, пожилой человек, моется в ванной, вылезает из нее, вытирается. Будто готовится к предстоящей и ему процедуре. Не менее странным выглядит профессор анатомии, с которым Новак договорился о вскрытии. Пожилой профессор с трудом ходит и едва говорит, как будто сам уже не вполне на этом свете.
Еще раз о смерти Кошалка рассказал в своем недавнем фильме «Похотливый убийца». Наверное, это самая зрелая и, вместе с тем, самая тяжелая работа режиссера. В этом фильме есть попытки выйти за рамки документального кино, главным инструментом которого являются наблюдение и, зачастую, провокация. А здесь Кошалка находит парадоксальный, совершенно художественный образ. Именно поэтому в «Убийце» есть и яркие постановочные сцены, и мультипликация, и интервью, и хроника.
По мысли автора, «похотливый убийца» — это каждый из нас. По крайней мере, всякий человек, одержимый запретными желаниями — маньяк. Чтобы доказать это, Кошалка обращается к истории Иоахима Кныхалы, одного из самых жутких серийных убийц в истории Польши, получившего прозвище «Вампир из Бытома». Кныхала убивал девушек, будучи примерным семьянином, отцом двоих детей. Это раздвоение поражало. Как рядовой обыватель, шахтер, глава благополучной семьи стал убийцей? Поначалу Кныхала отрицал свою причастность к убийствам. Ни один из следователей не мог добиться от него признания. Только ушлый журналист Эди Козак смог его разговорить. Эди обещал в обмен на подробности преступлений написать книгу, которая прославит Кныхалу, расскажет о нем всему миру и принесет много денег, которые можно будет оставить его жене и детям. После таких посулов Кныхала все рассказал, но никаких денег это ему не принесло. А вот Козак написал свою книгу и почти три десятилетия спустя именно он стал главным героем фильма Кошалки. Мы видим одинокого старика, проводящего время в стрип-клубах и публичных домах. Козак абсолютно раздавлен тем, что сделал. Он даже признается в страшном. Кныхала совершал то, о чем сам Козак мечтал, но таил глубоко в себе. Именно отсюда возник такой интерес к маньяку.
Странные и очень яркие кадры сменяют друг друга. Красивые полуголые девушки плывут под водой. Кошалка будто говорит зрителю: «А вы не одержимы похотью, когда смотрите на них?» Позже в интервью он признается, что, безусловно, и Кныхала, и Козак — это он сам, вернее, какие-то темные уголки его души, самые гадкие. Кошалка в этом фильме прибегает к интересному эксперименту. С одной стороны, он пытается изжить что-то тягостное, мучительное. С другой, в очередной раз демонстрирует, насколько переплетены в нашем сознании эрос и танатос. Мужская сексуальность трактуется как вид агрессии. И самое страшное, когда в сознании некоторых агрессия принимает крайние, глубоко затаенные формы.
Не стоит думать, что Марцин Кошалка полностью погрузился в исследование аспектов смерти. Как будто желая опровергнуть сам себя, в 2010 году он снял фильм «Декларация бессмертия», посвященный Петру Корчаку, одному из основателей польского скалолазания. Кошалка сам был скалолазом, а Корчак стал его учителем. Их отношения привели к созданию самой светлой и, вместе с тем, парадоксальной картины в творчестве режиссера. Главный герой «Декларации» не хочет сниматься. Его раздражает назойливый автор со своей камерой, раздражает будущий фильм, который заранее ему кажется пошлостью и спекуляцией. «Ты, наверное, снимешь о том, как я старею, о том, что дальше будет только хуже» — говорит в кадре уже немолодой и мрачный Корчак, хотя, глядя на этого человека, который сам напоминает скалу, о старости думаешь в последнюю очередь. «Декларация» — это классическое документальное кино, в котором все соткано из мелких деталей и попыток передать ощущения. Мучительные восхождения, срывы, усталость. Скалолазание не просто вид спорта. Мы видим, что человек, карабкающийся на гору, каждую минуту решает сложную задачу: как перенести массу своего тела правильно, как ухватиться, как сгруппироваться, как сэкономить силы, как не упасть? Именно поэтому восхождение на вершину оборачивается подлинным катарсисом. Восхождение предстает здесь метафорой всей жизни, а главный герой кажется концентрированной волей, воплощенным желанием жить дальше. В каком-то смысле для Кошалки Корчак – это победа над смертью, над старостью, ответ на мучительные вопросы.
Впрочем, вопросы никуда не делись. Марцин Кошалка продолжает свое восхождение. В прошлом году он опробовал себя в новом качестве, сняв свой первый художественный фильм, «Красный паук». Здесь он снова обратился к теме смерти. Кажется, что сюжет «Паука» навеян «Похотливым убийцей», хотя безусловно — это оригинальный фильм, причем один из самых любопытных в большом польском кино последних лет. И можно с уверенностью сказать, что Кошалка в художественном кино останется. Хотя, как бы ни сложилась его дальнейшая карьера, можно с уверенностью сказать, что в польское документальное кино свой вклад он уже сделал. Да и не только польское. Марцин Кошалка на сегодняшний день — один из самых интересных документалистов мира.