В этой довоенной части Варшавы находилось около 180 домов и два железнодорожных вокзала. В доме 66 по улице Хмельной располагалась знаменитая фабрика грампластинок Syrena Record, в доме 119 по Маршалковской — популярное кафе «Фогг», принадлежавшее известному певцу и актеру Мечиславу Фоггу, а также сиротский приют Януша Корчака.
В книге, которую выпустило издательство «Дом встреч с историей», Магдалена Стопа показывает блеск, красоту и дух центральной части довоенной Варшавы. Девять глав издания посвящены улицам Хмельной, Паньской, Сенной, Слиской, Зельной, Злотой и Велькой, фрагменту застройки на улице Маршалковской, а также двум уже несуществующим железнодорожным вокзалам. Книга основана на рассказах шестнадцати свидетелей, которые вспоминают свою молодость, прошедшую в той части Варшавы, которой уже нет.
Площадь Парадов. Здесь была улица…
Меря шагами пустое пространство площади Дефилад, между неухоженными газонами и беспорядочными парковками можно наткнуться на вмонтированные в дорожное покрытие таблички: «Здесь была улица Паньска», «Тут была улица Слиска», «Здесь был перекресток улиц Хмельной и Велькой». Эти грустные, словно некрологи, надписи — все, что сегодня напоминает об улицах, которые когда-то пересекали этот район. Трудно себе представить, что эта обширная территория, по которой сегодня гуляет ветер, была когда-то одним из наиболее густо застроенных районов столицы.
Трудно — потому что именно здесь произошла самая масштабная урбанистическая метаморфоза в истории Варшавы. При подготовке места под строительство Дворца культуры и науки была снесена вся без исключения застройка квартала на площади более пятидесяти гектаров. Еще более серьезным вмешательством в городскую среду стала ликвидация участков шести улиц: Зельной, Хмельной, Злотой, Сенной, Слиской и Паньской. Часть из них: Зельна, Сенна, Слиска и Паньска были сокращены, а улицы Хмельна и Злота — усечены. Это лишило их когда-то ключевой коммуникационной роли.
Исчезла улица Велька, проходившая параллельно Маршалковской. Сама же Маршалковска, основная артерия мегаполиса, была увеличена в два раза, в результате чего утратила весь западный фасадный ряд. Так была уничтожена главная культурная ценность города — историческая урбанистическая система его центральной части.
Маршалковска, 109/Хмельна, 42. Реклама шляп
Угловое четырехэтажное здание было построено около 1890 года. В конце XIX века и в течение первых десятилетий ХХ века оно принадлежало семейству Хольцев. Из-за скромного размера земельного участка здание выделялось в ряду соседних домов: оно имело довольно длинный фасад со стороны улицы Маршалковской и короткий — со стороны Хмельной. Декор фасадов был выполнен в традициях итальянского ренессанса и классицизма. Кроме магазина со шляпами Мешковских в доме размещался филиал кондитерской фабрики «Ведель» (о чем сообщала большая неоновая вывеска) и парфюмерный магазин Perfection. Дом сгорел во время Восстания. Сохранившиеся стены были разобраны в 1946 году. Сегодня здесь проходит проезжая часть улицы Маршалковской и — у станции метро Centrum — стоят автобусные остановки.
Маршалковска, 127 и 129. Красота неоготики
Улица Маршалковска, 127: пятиэтажное здание, построенное для кондитера Якуба Замбони. Возведено в 1893–1894 гг. на месте разобранного особняка Антония Малаховского XVIII века по проекту Юзефа Пия Дзеконьского, первого декана архитектурного факультета Политехнического института в Варшаве и одного из основателей Общества охраны исторических памятников, соавтора проектов костелов Пресвятого Спасителя и Святого Флориана в варшавском районе Прага. Богато украшенный фасад здания был облицован цветной плиткой, на первом этаже имелись большие витрины, а над ними — двухуровневые лоджии. Не было недостатка и в масверках, балконах, кованых балюстрадах. Дом венчало ступенчатое навершие и готический аттик.
Якуб Замбони с 1873 года держал здесь знаменитый кондитерский магазин Lourse, который перешел по наследству к его сыну Фридерику. Один из многочисленных филиалов магазина находился по адресу Маршалковска, 127. За несколько лет до начала войны здесь был открыт современный салон с роскошными плакировками варшавской фирмы «Норблин, братья Бух и Т. Вернер». Длинная неоновая вывеска фирмы тянулась через две витрины дома. Жительница дома Барбара Кемплер рассказала, что под развалинами флигеля, куда 18 августа 1944 года ударил снаряд, погибло почти шестьдесят человек. После поражения Восстания дом был сожжен. В 1946 его фронтальную часть разобрали до первого этажа.
Маршалковска, 129: в шестидесятые годы XIX века для Людвика Стенцеля, владельца фабрики мыла и свеч (расположенной в глубине земельного участка), был построен трехэтажный дом. Архитектором здания был Юзеф Орловский. В начале ХХ века его купили братья Замбони, владельцы соседнего здания под номером 127. На этом месте в 1904 году они построили новый дом (архитектор Людвик Панчакевич). Здание увеличили на два этажа, его фасад украсил богатый орнамент в стиле сецессион. Позади фронтального здания, замыкая обширный двор, стояли боковой и задние флигели. Оба нижних этажа занимали витрины магазинов.
Дом рухнул в 1944 году после минометного обстрела. Под его развалинами 25 сентября погиб Евгениуш Локайский, позывной «Брок», один из известнейших фотографов Варшавского восстания. Сегодня на этом месте проходит западная полоса расширенной улицы Маршалковской.
Зельна, 25, 37, 39. Тупик
В 1910 году на сохранившемся до наших дней отрезке между улицами Свентокшиской и Крулевской стояло самое известное на ул. Зельной здание — дом 39. Девятиэтажный «небоскреб» в то время был самым высоким не только в Варшаве, но и во всей Российской Империи. Он был построен по проекту шведского архитектора Исаака Густафа Кларсона и Бронислава Брохвича-Рогойского как резиденция шведской телефонной компании «Цедерген», которая занималась расширением варшавской телефонной сети. В 1922 году, после окончания срока действия концессии шведской компании, это современное здание перешло к Польскому акционерному телефонному обществу — ПАСТ.
«Здесь располагался офис Главного правления ПАСТ и телефонная станция, — вспоминает Кристина Бадер-Кшижакова. — Это высокое здание компании, где работало 1080 сотрудников, кипело жизнью и заметно оживляло несколько сонную улицу».
Военные действия 1939 года частично повредили здание. Но еще больше «небоскреб» пострадал во время Варшавского восстания. В первой половине августа его заняли немцы; здесь они устроили наблюдательный пункт, откуда обстреливали всю северную часть центра города. Повстанцы многократно пытались штурмовать здание, 19 августа им это удалось. В плен было захвачено 115 немецких солдат. 20 августа в пятнадцать часов на крыше высотки был водружен красно-белый флаг.
Строительство Дворца и площади Дефилад, а также продление и расширение Маршалковской превратили улицу Зельную в тупик и лишили коммуникативных функций. На месте некогда плотного ряда домов, что тянулся от Свентокшиской до Хмельной, сейчас находится вход на станцию второй линии метро и несколько деревьев Свентокшиского парка; дальше — только «мертвая зона» автостоянок.
Зельна, 27/Свентокшиска, 43/Велька, 28. Красноречивый след истории
В последний день сентября на Зельную вошли немцы. На основании акта о капитуляции они завладели имуществом Польского радио. За час до этого на коротких волнах прозвучало прощальное обращение сотрудников радио: «Это наше последнее сообщение. Сегодня немецкие войска вошли в Варшаву. Передаем братский привет солдатам, сражающимся на Хеле и всем сражающимся, где бы они ни находились. Польша еще не погибла! Да здравствует Польша!» После этих слов прозвучал государственный гимн.
Здание пережило войну относительно благополучно. На его стене установили мемориальную доску в память об объединительном съезде Социал-демократической партии Царства Польского и Литвы и Польской социалистической партии (о деятельности Польского радио не упоминалось). После сноса дома в 1954 году здесь устроили небольшую горку, на которой установили камень с памятной доской. Доску убрали лишь в прошлом десятилетии. Осталась горка и камень. Немой, а может, наоборот, красноречивый след истории.
Велька, 7/Злота, 21. Улица Велька, стертая с карт
Авторы книги «По следам варшавских городских названий» приводят список из 899 названий, которые исчезли с карты столицы после 1945 года. Есть среди них и улица Велька, ликвидированная во время строительства площади Дефилад. О ней сегодня напоминает только табличка с надписью: «Здесь был перекресток улиц Хмельной и Велькой». Однако чтобы ее обнаружить, нужно, пожалуй, обладать талантами сыщика. Следует встать на площади Дефилад спиной к восточному участку улицы Хмельной, потом идти на запад до того места, где слева, за Иерусалимскими аллеями, откроется поворот на улицу Познаньскую. Здесь находится газон, в траве которого и скрывается эта табличка.
«Улица называлась Велькой — когда-то, когда она еще существовала. Теперь тут стоял израненный войной и залатанный ремонтами большой дом. Последний, предназначенный на снос. Фоном ему служил кремовый массив огромной высотки. Вокруг расстилалось изрытое траншеями и вздыбившееся горами строительных материалов пространство самой большой в Европе площади. Площади, которая рождалась в реве экскаваторов, бетономешалок, бульдозеров. От улицы Велькой осталась только проезжая часть и бордюры тротуаров — также обреченные на уничтожение».
(Леопольд Тырманд, «Плохой»)
Хмельна, 43. Воспоминание Ричарда Пайпса
Историк Ричард Пайпс родился в 1923 году в Чешине. Он жил с родителями в доме номер 43 на улице Хмельной с 1935 года. После капитуляции Варшавы их семья покинула Польшу.
«Я не устаю удивляться, глядя на центр Варшавы. Почему вы не сносите этот дворец?! Ведь все это выглядит совершенно так же, как в Москве! У меня к этой теме особое, эмоциональное отношение, потому что до войны я жил как раз здесь, во втором доме, считая от Маршалковской. Хмельна, 43, квартира 10, пятый этаж. В заднем флигеле, вход был со двора. Мы прожили здесь недолго, с 1935 года до начала войны. Семья уехала из Варшавы 27 октября. […] Мы приехали на Хмельную, когда мне было тринадцать. Дом я уже не очень хорошо помню, знаю, что внизу был магазин и кафе. Вечерами, засыпая, я слышал музыку. Жильцы наверняка жаловались на шум, а мне нравилось. На довольно большом дворе с садиком я держал свой велосипед. Квартира у нас была видная, просторная: столовая, кабинет отца, гостиная и две спальни — родителей и моя. Кроме того, кухня с отдельным входом, ванная, уборная и коридор. Окна выходили на Иерусалимские аллеи, с балкона в гостиной был виден отель «Полония», а сбоку — Центральный вокзал».
Ричард Пайпс является профессором Гарвардского университета, историком с мировым именем, советологом. В 1981–1982 годах он был советником президента Рональда Рейгана по России и Центральной Европе. Награжден Командорским крестом за заслуги перед Польшей. Живет в Кембридже, штат Массачусетс.
Злота, 13/Маршалковска,113. Негритенок из «Франболи»
Этот угловой пятиэтажный дом с богато декорированным фасадом был построен на рубеже XIX/XX веков. Раньше здесь стоял особняк XVIII века, принадлежавший вартельскому старосте Теодору Дзербицкому, а после 1791 года — графу Чапскому. На первом этаже здания размещались магазины и кафе «Велька» Станислава Островского. Здесь же располагалась кондитерская Болеслава Келбасиньского, который в 1922 году вместе с братьями Франчишекем и Игнацием открыл на варшавской Праге небольшую фабрику сахара и шоколада «Франболи». Название составлено из фрагментов имен братьев.
«Элегантный магазин, а в нем — шоколадные чудеса. Чего там только не было! Овощи как настоящие, даже картошка! Коты, слоны, зайчики и негритята разного размера. Рядами стояли кружки — большие и поменьше — с «пивом», еще были шоколадные сигареты и сигары, трубки и монеты. В корзинке лежали сложенные из кусочков апельсины, а на них бананы и раскладной ананас».
(Ханна Зборовская, «Юмор в генах»)
Здание было разрушено во время Варшавского восстания. Сохранился лишь первый этаж, где после войны вновь открылись магазины. Остатки дома разобрали в 1950 году.
Злота, 32. Конкурсный двор
«Помню, что соседний дом 32 получил приз на конкурсе «Варшава в цветах». Там был красивый двор, весь в цветах, его стены были покрыты виноградом. Но вход во двор охраняла строгая худая дворничиха. Детей из чужих дворов здесь не жаловали. Еще я хорошо помню магазин на углу улиц Злотой и Маршалковской, где продавали швейные машины. На витрине, рядом с машинами, сидели большие куклы в красивых платьях. Мы называли их „спящими”, потому что они умели закрывать глаза. Большую часть времени я проводила во дворе. Отношения с соседями были очень теплыми».
Это фрагмент воспоминаний Барбары Курацкой, которая жила на Злотой, 34 с 1930 по 1944 год.
Маршалковска. Салон Варшавы
«Кто хотел купить что-то действительно дельное, шел на Маршалковскую. Покупки на Злотой могла сделать прислуга. А на Маршалковскую мы шли с мамой, рассматривали там витрины магазинов. […] Тротуары здесь были значительно шире, чем на примыкающих улицах, тут стояли деревья в железных корзинах, которые защищали их от прохожих и всемогущей дворницкой метлы. Проезжая часть была вымощена не «горбылями», а плиткой, по которой постукивали колеса дрожки и телеги. Посередине ехали трамваи, естественно, еще конные, зимой закрытые, застекленные, со скамейками, расположенными вдоль, летом открытые, с поперечными скамейками и с длинными, по всей длине вагона, подножками».
(Стефания Подхорская-Околув, «Варшава моего детства»)
На углу Маршалковской и Сенной открылся «магазин колониальных товаров».
«Он глубоко отпечатался в моей детской памяти, — вспоминает Стефания Подхорская-Околув. — Особенно запомнился аквариум: он стоял в витрине магазина со стороны улиц Маршалковской, перед ним всегда толпились дети. Я принадлежала к числу тех привилегированных ребят, которые могли вволю наслаждаться видом проворных золотых рыбок изнутри магазина. Моя мама предпочитала именно там приобретать самые изысканные деликатесы по случаю какого-нибудь домашнего торжества». Магазином управлял пан Захорский, которым маленькая Стефания искренне восхищалась: «Я любила смотреть, как он кроил большим ножом круг швейцарского сыра и, показывая его истекающий жиром срез, говорил с наслаждением: „Вы только посмотрите, что за слеза!”».
(Стефания Похорская-Околув, «Варшава моего детства»)
Сенна в годы оккупации. Жизнь в гетто
В 2012 году на стене Дворца культуры и науки, у входа в театр «Кукла» (Lalka), была установлена памятная доска с изображением здания и надписью: «На этом месте, по адресу ул. Сенна, 16, стояло здание Товарищества торговых работников г. Варшавы, построенное в 1912-1914 гг., где было последнее место нахождения Дома сирот Януша Корчака/Хенрика Гольдшмита. Отсюда 5 августа 1942 года во время ликвидации гетто доктор Корчак, его сотрудники и воспитанники были вывезены в пересыльный пункт Умшлагплац и оттуда — в лагерь смерти в Треблинке». Информация на доске не точная.
В действительности здание, бывшее свидетелем драматических событий, стояло в нескольких десятках метров от нынешнего театра «Кукла». Во время оккупации оно оказалось в границах гетто. В октябре 1941 году туда переехал Дом сирот, хотя строение было совершенно не приспособлено для этих функций. Условия были тяжелые, Корчак делил маленькую комнатку с тяжело больными детьми. На первом этаже работало кафе «На Сенной» Татьяны Эпштейн. Четыре месяца, с апреля по июль 1941 года, здесь играл Владислав Шпильман. Тут также бывал известный художник Роман Крамштык, создавший серию рисунков, документирующих жизнь в гетто.
Несмотря на тесноту, отсутствие продовольствия и ужасы военного времени, в Доме сирот, как вспоминали очевидцы, царила атмосфера покоя. Воспитатели старались создать для детей максимально комфортные условия, насколько это было возможно в той ситуации. Детей по-прежнему учили читать, писать и считать. Беседы с детьми проводили не только творческие деятели, но и рикши, продавцы газет, чистильщики обуви. Игорь Неверли в книге «Живые связи» рассказал, чем кормили детей: на завтрак давали кусок хлеба и ячменный кофе или подкрашенную воду, напоминающую чай, на обед — картошку или кашу с конской кровью. Иногда на столе оказывалась конина и дополнительно рыбий жир. Неверли подчеркивал, что для гетто это была роскошь.
Сенна, 1. Старый доктор и его дети
5 августа 1942 года появились немцы и приказали немедленно покинуть здание. В этот день начался последний, продолжительностью в несколько часов, путь Корчака и почти двухсот его подопечных. Ирена Сендлер, которая имела пропуск в гетто и вывела оттуда 2,5 тысячи детей, вспоминала, что только один раз в жизни пережила нервный срыв — когда увидела Корчака, идущего с детьми на Умшлагплац. В честь Доктора и его воспитанников в 2006 году в близлежащем Свентокшиском парке открыт памятник — Корчак с детьми стоит под деревом, чьи ветви соединяются, символизируя менору — семиствольный светильник. Здание на Сенной, 16 пережило военное время на удивление неплохо. Оно стояло еще в 1952 году, когда уже велось строительство Дворца культуры.
Слиска, 6/8. Запоздалая миссия
Широкое, занимающее два участка пятиэтажное здание стало местом многократно описанной встречи Яна Новака—Езёранского с генералом Тадеушем «Бором» Коморовским, его заместителем генералом Тадеушем «Гжегожем» Пелчиньским и полковником Яном «Председателем» Жепицким.
«Суббота, 29 июля. В квартире на Слиской, 6 усаживаюсь за круглый стол. Слева от меня «Бор», рядом с ним сидит «Гжегож», дальше «Председатель» и еще какой-то неизвестный мне офицер. Справа от меня полковник Бокшчанин — «Сук», дальше сидит майор Карасювна, известная под псевдонимом «Хака». Мое появление прерывает какое-то важное совещание. У меня в голове тщательно составленный план, мне многое нужно сказать. Не знаю, как долго они разрешат мне говорить, каждая минута дорога, мне нельзя сказать ни одного ненужного слова».
(Ян Новак—Езёранский, «Курьер из Варшавы»)
Ян Новак—Езёранский сообщил собравшимся о договоренностях, достигнутых на конференциях в Москве и Тегеране. Он подчеркнул, что оккупационные зоны англосаксов и русских уже определены вне зависимости от того, где будет проходить линия фронта в момент падения Третьего Рейха. Он сказал, что присутствие западных союзников на польской территории не предусмотрено. «Я выходил из квартиры на Слиской с тяжелым сердцем. (…) Моя миссия была запоздалой, самое большее, что она могла, так это еще более углубить внутреннюю неуверенность этих людей в ситуации, когда любое решение было плохим», — писал он. Привезенные Новаком—Езёранским известия не остановили Варшавского восстания. Спустя всего лишь несколько дней этот дом стал штаб-квартирой Районной делегатуры Правительства III Центр-Север, которая отвечала за территории, занятые повстанцами западнее ул. Маршалковской. Когда дом разбомбили, делегатура переехала на Злотую, 59.
Слиска, 12. Сон о Варшаве
Ян Кобушевский, один из самых известных польских комедийных актеров, родился в 1934 году в Варшаве. На улице Слиской он жил с 1934 до 1942 год.
«Ранним утром меня будил звон стекла: на запряженной лошадьми повозке развозили молоко. Каждому, кто заказал молоко, под дверь ставили бутылку. Кроме молока мы еще заказывали булки в пекарне на Велькой. Поэтому утром рядом с бутылкой молока стоял большой бумажный пакет, а в нем булки: «малгожатки», «кайзерки», «солянки». Когда зимой выпадал первый снег, я узнавал об этом, не вставая с постели. Извозчики запрягали лошадей в сани, были слышны их колокольчики. Застройку улицы Слиской, как и соседних улиц, составляли, прежде всего, доходные дома. Эклектичные, в стиле сецессион, очень богато декорированные. В каждом доме арка ворот, в воротах отбойники, чтобы защитить стены, дальше — дворы. Проезжая часть мощеная, с отдельным водосточным желобом, а тротуар выложен плитами. (…) Нам всем пришлось оставить Слискую в сороковом, когда немцы стали создавать так называемое малое гетто. Мы переехали на улицу ксендза Скорупки. (…) Недавно я рассчитал, что наш дом стоял в том месте, где сейчас находится фонтан, в северной части Дворца культуры. Что я могу еще сказать? У меня есть друг, Войтек Фурман, импресарио в агентстве «Пагарт». Я помню его слова: «Довоенная Варшава? Она снится мне каждый день. До боли!». Мне она тоже снится».
Варшавско-Венский вокзал
«Среди зелени незастроенных полян, параллельно ряду итальянских тополей, что на Иерусалимских аллеях, Генрик Маркони, самый выдающийся варшавский архитектор того времени, спроектировал комплекс из трех зданий длиной 190 метров, — писал Станислав Хербст в авторитетной монографии „Улица Маршалковска”. — Этот комплекс своими размерами соответствовал принятой в то время длине поездов».
Центральное трехэтажное здание соединялось с более высокими боковыми павильонами на квадратном плане. Такое расположение объясняли соображениями символизма: «Две башни по бокам длинного здания [...] похожи на трубы соединенных друг с другом локомотивов. В западной башне расположился телеграф, на восточной, расположенной ближе к Маршалковской, установили часы. Фасады здания были оформлены в стиле флорентийского ренессанса. Вокзал открыли в 1845 году. Это была конечная станция Варшавско-Венской железной дороги, первой железнодорожной линии в Королевстве Польском и второй в Российской Империи.
Несчастливый Центральный вокзал
Строительство Центрального вокзала началось в 1933 году на Иерусалимских аллеях, напротив поворота на улицу Панкевича. Победил проект Чеслава Пшибыльского, тогдашнего декана архитектурного факультета Политехнического института в Варшаве. Необычно высокое модернистское здание, расположенное на широкой площади, хвалили за простоту формы и функциональность конструкции. Монументальное строение в форме прямоугольного параллелепипеда, с которым должен был перекликаться, в частности, отель высотой 56 метров на улице Хмельной, обещал быть самым современным объектом такого рода в Европе.
Для отделки помещений использовались исключительно польские материалы: гранит, волынский базальт, польский доломит. Открытие вокзала было запланировано на 1940 год. К сожалению, летом 1939 года в недостроенном здании возник пожар. Огонь нанес объекту большой ущерб, треснули бетонные стены, деформировались стальные конструкции, были уничтожены частично завершенны масштабный живописный и скульптурный декор. Здание было вновь серьезно повреждено в сентябре 1939 года. Во время оккупации на кое-как отремонтированном здании повесили надпись: "Warschau Hauptbahnhof". После поражения Восстания немцы взорвали вокзал.
Сегодня на месте бывшего Варшавско-Венского вокзала находится вход на станцию метро Центр, а там, где располагался Центральный вокзал, расположена станция Варшава-Центр, обслуживающая пригородные поезда.
Магдалена Стопа
«До войны и дворца»
Издательство Дом встреч с историей, Варшава, 2015
количество страниц: 188
ISBN: 978-83-62020-73-7
Автор: Януш Р. Ковальчик, август 2015