Почитаемое уже более 600 лет изображение Богородицы с Отроком является незаурядным произведением искусства, вокруг которого не утихают споры специалистов. Дискуссия ведется, главным образом, относительно времени создания и обстоятельств появления этого образа на польских землях.
На панели размерами 137 x 97 см (с рамой), склеенной из трех липовых досок толщиной 3,5 см, на загрунтованном полотне темперой нарисовано изображение Девы Марии с Отроком. Богородица представлена в половину роста, почти фронтально. Обращает на себя внимание ее продолговатое лицо с длинным узким носом, маленькими, но выпуклыми губами, широко расставленными, внимательно всматривающимися в нас глазами под выразительными дугами бровей. Полуопущенные веки придают лицу Богородицы выражение меланхолической грусти. Подлинным трагизмом наполняют образ характерные красноватые «раны»: правая щека Богородицы пересечена двумя параллельными рубцами, которые проходят под косым углом по направлению к шее и перекрещены двумя «шрамами» меньшего размера. Поднятой до уровня груди правой рукой Дева Мария указывает на своего Сына, которого она держит левой рукой. Сидящий Христос, изображенный в три четверти, придерживает левой ручкой закрытую книгу, а правой делает благословляющий жест.
Между Сыном и Матерью отсутствует визуальный контакт, но с помощью разнообразных приемов автор явно и старательно подчеркивает их единение. Золотые нимбы вокруг голов сливаются воедино, у изящно прорисованных ликов Марии и Христа один и тот же тон кожи цвета темной охры и умбры со светлыми отблесками красноватых бликов. Глубокий темно-синий цвет хитона Матери корреспондирует с цветом обложки книги в руке Ее Сына, светлый кармин Его одежды повторяет в более темном оттенке цвет подбоя плаща Марии, одеяния обоих оторочены золотой каймой и украшены узорами: Ее — мотивом геральдических лилий и шестиконечной звездой, Его — розами трех разных форм.
Достоверные источники 2-й половины ХV века, в том числе исторические труды Яна Длугоша, сообщают, что образ Богоматери в Польшу доставил основатель монастыря отцов паулинов на Ясной Горе опольский князь Владислав, тогдашний владелец Велюньских земель, где находится Ченстохова. Говорится, что князь подарил образ монахам в 1382 году, в момент основания монастыря, или примерно в это время. Легенды о Ченстоховском образе Богоматери стали записываться с 1-й половины XVI века, известно несколько их версий. Одна из них гласит, что князь добыл образ в Белзе, что в Галицкой Руси. В 1372-1377 годах Опольчик был там наместником короля Польши и Венгрии Людовика Великого. Уже к моменту, когда ее «обнаружили» в белзском замке, икона была известна как чудотворная. Считается, что когда-то она принадлежала галицко-волынскому князю Льву, который, в свою очередь, получил ее (косвенно или непосредственно) из самого Константинополя. Если верить преданию, туда это произведение привез первый христианский римский император св. Константин или его мать — св. Елена. А на Босфор это образ попал как почитаемая реликвия. По преданию, это «подлинное» изображение Девы Марии написал на кипарисовой столешнице из дома Богородицы в Назарете сам евангелист Лука. Согласно другой версии, изображение появилось само — Божьим Промыслом.
Легенды также гласят, что икона Богородицы сама чудесным образом выбрала место своего нынешнего пребывания — известняковую гору с деревянной церквушкой, которая во сне была явлена князю Владиславу. В рассказах об этом образе обычно сообщается о трагическом событии, которое произошло с образом в самом начале его пребывания в Ченстохове. Весной 1430 года ясногорский на монастырь, разбогатевший за счет паломников, которые прибывали к уже ставшему почитаемым образу, напали алчные разбойники. Они ограбили не только сам монастырь, но и образ, еще на Руси «одетый» драгоценными предметами. Рассказывают, что святотатцы повредили икону — они разбили ее на три части и иссекли саблей лик Богоматери. Скорбящие из-за повреждения образа монахи-паулины привези его в Краков и обратились за помощью к королю Ягелло, который уже ранее выказывал особое расположение к ясногорскому монастырю и его живописной святыне. Там, как говорят, свершилось очередное чудо. Образ сначала пытались восстановить местные мастера, но безуспешно: краски стекли с доски. Затем к работе привлекли специалистов, прибывших с «царскими письмами», но и они потерпели фиаско. Спасти образ удалось лишь с третьей попытки, «но шрамов с лика [Девы Марии] не удалось стереть никаким мастерством». Отреставрированное произведение, вновь украшенное драгоценностями, было торжественно перенесено на Ясную Гору.
Уже более 150 лет ученые пытаются разобраться, могут ли предания помочь прояснить этот запутанный вопрос времени и места создания ясногорской Мадонны. Несмотря на проведение критического разбора изобразительных источников, анализа стиля письма и результатов технологических исследований, проведенных в ХХ веке в ходе нескольких реставраций образа, ученые по-прежнему далеки от единомыслия. В целом они сходятся во мнении, что Ченстоховская икона Божией Матери представляет собой один из восточных, византийских типов марийных изображений — т.н. Одигитрию, о чем свидетельствует фронтальное расположении фигуры Богоматери и ее жест, которым она указывает на благословляющего Христа. Прием выдалбливания предназначенной для написания иконы плоскости (внутренняя рама и нимбы фигур на несколько миллиметров выступают над прочими фрагментами изображения), а также способ иконографического изображения Богоматери говорил в пользу версии о связи изображения с восточной традицией иконописи — первообразы искали начиная с константинопольских произведений раннего средневековья и до образцов балканского искусства позднего Средневековья. Однако легкий поворот головы (что не встречается на Востоке), мягкие складки одежд изображенных фигур и их орнаментальные украшения указывают скорее на традицию латинского, западного искусства. В свою очередь, изящество темных ликов Марии и Христа вызывают близкие ассоциации с итальянской живописью XIV века, в особенности с произведениями Симона Мартини из Сиены (умер в 1344 г.).
Многие исследователи, считая доказанными приметы итальянского письма, при этом отмечают, что образ не обязательно создан в Италии. Он мог быть произведением прибывшего из Италии, обучавшегося там или следующего итальянским образцам мастера, который трудился в Трансальпийской Европе. Он мог, например, работать в одной из стран Центральной Европы. В качестве варианта предлагалась Чехия, где во времена Карла IV активно развивалось искусство, в том числе живопись и, в частности, «иконоподобные» изображения в половину роста Девы Марии с Отроком. Также высказывалось предположение, что это Венгрия во времена правления Людовика из династии Андегавенов, который поддерживал близкие отношения (не только политического характера) с итальянцами, и о котором известно, что он ценил живописные произведения в итальянском стиле. В данном контексте достаточно вспомнить, что Владислав Опольчик был непосредственно связан с Людовиком, в частности, был пфальцгафом Венгерского Королевства, а ченстоховский монастырь паулинов был основан, вероятно, монахами из пригородов Буды.
То, что в создании художественного образа ченстоховской иконы — сложного, индивидуального и вместе с тем гармоничного, который, как можно предположить, представляет собой интерпретацию восточного первообраза в духе итальянского Трецента — участвовали краковские художники, в принципе, под сомнение не ставится.
Там, в Кракове, еще до смерти Ягелло в 1434 году, образ предстал в очередном художественном облике: его частично перерисовали и добавили раму с растительным мотивом (как считают одни исследователи) или вообще написали заново по образцу уничтоженного (как полагают другие). А нынешний вид ясногорский образ приобрел благодаря местному почитанию и польской набожности. Для современной публики изображенные на иконе Богоматерь и Сын «всегда» находились в золоченом окладе (на самом деле оклад добавлен в XV веке) и «всегда» были украшены драгоценностями (XV-XX век) и золотыми коронами (появились в 1910 году).
Автор: Павел Фреус, октябрь 2010
Culture.pl