Портрет обычных, «нормальных» людей у фон Хорна оказывается предельно откровенным. Шведский режиссер изображает общество, в котором под слоем общественных норм и закона а пульсируют дикие пережитки прошлого. Именно добропорядочные обыватели оказываются способны на худшее, а зло, которое они творят, выдается за совершенно разумное и морально оправданное. Фильм фон Хорна напоминает в этом смысле «Охоту» Томаса Винтерберга. Однако фон Хорн ставит для себя планку еще выше, чем сделал это датский режиссер Винтерберг, который рассказывает историю ни в чем не повинного мужчины, становящегося жертвой общественного остракизма и агрессии. С начала до конца мы верим в его чистоту, а режиссер лишь укрепляет в нас эту веру. Режиссер «Будущей жизни» не пытается вызвать у зрителей симпатию к главному герою. Он не подвергает сомнению его вину и не объясняет внутренние причины, которые толкнули его на преступление. Он изображает человека с изъяном, однако, несмотря на это, остается на его стороне. Фильм фон Хорна в этом смысле является произведением глубоко гуманистическим: это повествование о потребности, но вместе с тем невозможности искупления.
Поляк из Гетеборга
Фон Хорн называет себя польско-шведским режиссером. Он учился в Лодзинской киношколе, здесь познакомился со своей женой и создал семью. Поляки — его сотрудники и соавторы в работе над фильмом «Будущая жизнь» (операторская работа — Лукаш Жаль, монтаж — получившая премию в Гдыне Агнешка Глиньская). Однако события фильма фон Хорна вполне определенно не могли бы разыгрываться в Польше. Будь картина снята здесь, она звучала бы совершенно иначе. Польское кино по природе популистское: оно скорее встает на сторону общественности и групповых эмоций, чем на сторону индивидуума. Оно слишком любит моральную дихотомию, чтобы рассказывать столь неоднозначную и столь суровую по отношению к собственной публике историю.
Достаточно сравнить «Будущую жизнь» с «Линчем» Кшиштофа Лукашевича — картиной практически на ту же тему, — чтобы увидеть, насколько по-разному мы думаем о социуме и управляющих им механизмах. В то время как Лукашевич в линчевании видит акт справедливости, фон Хорн встает на сторону жертвы и выдвигает обвинение против обычных людей. Лукашевич говорит, что на самом деле государство слабо, но зато люди порядочны. Фон Хорн же, наоборот, показывает страну, где закон функционирует безупречно, но люди все еще остаются слабыми существами, способными на подлость.
Фильмы фон Хорна и Лукашевича связывает не только тема самосуда, но и фигура Веслава Комасы. В «Линче» польский актер играет пьяницу-изувера, терроризирующего соседей; в «Будущей жизни» он перевоплощается в деда главного героя, ставшего инвалидом после инсульта. Даже ради одной этой его безмолвной, но выразительной роли стоит посмотреть фильм шведского режиссера. Однако в картине фон Хорна удачных ролей значительно больше — Ульрик Мюнтер на удивление достойно и сдержанно рисует портрет затравленного молодого человека, а Матс Бломгрен, играющий отца главного героя, составляет с ним отличную актерскую партию. Его Мартин, одинокий отец двух сыновей — любящий и суровый одновременно, — вступает в борьбу за Джона, но оказывается в ней трагически бессильным.
Мировая премьера фильма состоялась на 68-м Каннском кинофестивале. «Будущую жизнь» показывали также на фестивалях в Торонто, Лондоне и Сан-Себастьяне. Польская премьера состоялась на 40-м Кинофестивале в Гдыне, где Магнус фон Хорн получил премию за лучший сценарий и режиссуру. И хотя тогда раздавалось немало голосов, указывающих на то, что именно награда за сценарий — это скорее некий аванс, все же надо признать, что «Будущая жизнь» — один из самых многообещающих дебютов польского кино последних лет. В конце концов, именно это подтвердило жюри премии «Паспорта Политики», присудившее фон Хорну награду в категории «Фильм года-2015».