«Ах, спи, дорогой» из портрета серийного убийцы превращается в детективную открытку из прошлого, на которой находится место коррумпированным судьям и «оборотням в погонах», скрывающим содеянное Мазуркевичем и несколькими femme fatale.
Оживляя на экране этот нуарный пейзажик, авторы фильма не особенно заботятся о создании выразительных портретов главных героев. Мазуркевич уже в первой сцене предстает как не слишком профессиональный убийца, чуть не проваливший свою смертоносную миссию, да и потом мало что меняется, потому что герой Хыры не ужасный, не симпатичный и даже не неоднозначный. Вместо демонического гения вроде Ганнибала Лектора перед нами обычный пройдоха, сумевший дать на лапу, кому надо.
Не многим лучше выглядит другой герой фильма, роль которого исполняет еще один известный актер — Томаш Шухардт. Его милиционер-идеалист оказывается абсолютно безжизненным. Для авторов он не человек из крови и плоти, а всего лишь удобный персонаж, с помощью которого они смогут провести зрителей по (не слишком протяженным) лабиринтам сюжета.
И именно здесь самое слабое место картины Кшиштофа Ланга. Вместо того, чтобы рассказывать о противостоянии Мазуркевича и молодого милиционера, режиссер шаг за шагом реконструирует их историю. Не выстраивает драматургию, а просто вводит зрителя в курс дела: что случилось, когда, почему и по чьей вине. В результате в «Ах, спи, дорогой» бессмысленно искать хотя бы намек на напряжение. Сюжетные повороты сменяют друг друга только потому, что того требуют законы сценарного искусства, а не потому, что они вытекают из поступков героев фильма.
Картиной Ланга управляет логика deus ex machina. Это видно хотя бы по ключевым моментам милицейского расследования. Герой на секунду замирает — ни дать ни взять герой турецкого сериала, — задумчиво смотрит в окно, и через мгновение в его голове рождается решение запутанной детективной загадки. Еще бы добавить сюда внезапную вспышку над головой Томаша Шухарда — и мы получили бы вариации на тему «Изобретательного Добромира».
«Ах, спи, дорогой» — фильм нереализованных возможностей. Досадно, особенно учитывая стильную работу оператора Адама Сикоры и блестящих актеров, чьи таланты пропали ни за грош. Даже великолепные Анджей Хыра и Томаш Шухардт не могут заслонить драматургических пустот картины. Примерно так же обстоит дело и с мастерами второго плана: симпатичным Анджеем Грабовским и трогательным Аркадиушем Якубиком, которые действительно привносят в фильм Ланга особый колорит и на короткий миг перетягивают историю на себя, однако не могут по-настоящему вдохнуть в нее жизнь.
Фильм «Ах, спи, дорогой» должен был стать возвращением Кшиштофа Ланга из края романтичных комедий в суровый мир мужского кино. Не вышло. История о жизни и смерти «Красавца Владека» терпит неудачи по всем фронтам: как триллер, лишенный напряжения, как мизогиническая фрашка о том, что за всем злом в нашем мире стоят женщины, и как кинодиалог с классиками (от Мельвиля и Леоне до Скорсезе), которых Ланг цитирует, но с которыми не в состоянии поговорить на равных.