Это было фантастично. Я был готов и на польском его слушать, но Лем сразу взял быка за рога и заговорил на русском. Мы просидели часа полтора, пока он меня не выгнал. Я бы и дольше, конечно, сидел. К тому времени Лем практически уже ничего не слышал. У него был допотопный слуховой аппарат и мне приходилось кричать. Но, как правило, он не дожидался, пока я ему что-нибудь скажу. Он говорил сам, а я только чуть-чуть время от времени встревал.
Вы представляете, как работают компьютеры? Можно посмотреть, насколько занят центральный процессор, какая задача сколько объема занимает. Например, Skype — четыре или пять процентов от всего объема. Когда мы говорили с Лемом, казалось, что разговор отнимает у него пять-десять процентов, а там внутри еще всякие шестеренки крутятся. Чаще он отмахивался: «Да знаю я, знаю». Но когда я случайно затронул одну тему, он просто преобразился. Сказал, что хочет написать книгу, вроде его футурологической «Суммы технологий». Ему хотелось спустя тридцать лет взглянуть по-новому на то, что ждет нашу культуру в будущем, когда этика вступит в конфликт с технологиями. Ну, например, раньше считалось, что кровосмесительные связи опасны. Наука же доказала, что это опасно для тех, у кого уже есть генетические болезни; для тех, кто не болен — все нормально. Эти этические постулаты уже не подкрепляются наукой. Лема волновал вопрос, как жить без заповедей Моисея.
Я увидел, что он остался наивным, несмотря на солидный возраст и глубокий ум. Открытым до невозможности. Оставался романтиком до конца. Ничто не могло поколебать его веру в человечество: ни годы оккупации, ни годы военного положения в Польше. Он удивлялся все время — почему люди такие идиоты? Почему они не могут понять, что поступать хорошо выгоднее им самим? «О, мне принесли кассету “Польские НЛО”. Как НЛО могут быть польскими, когда они летают вокруг всей Земли?» Да, Лем был еще и самоироничен, он не исключал себя из числа этих идиотов.
Я привез ему пакетик кедровых орешков. Что еще из Сибири привезти великому философу и писателю? Он стал их жевать. Нечищеными. Понял, что что-то не то и выплюнул. Я пытался объяснить, что надо вытащить ядрышко. Махнул рукой: «Бася разберется». Бася — его жена Барбара. Покинув Лема, я дошел до ближайшей закусочной и выпил водки. Надо было успокоиться.