Древнейшие из известных витражей создавались в XI веке во Франции для того, чтобы знакомить неграмотных прихожан с библейской историей. Искусство сакральных витражей возродилось в XIX веке. В это же время к религиозным сюжетам добавилась светские — такие произведения стали активно использовать для украшения общественных зданий и частных домов.
Храня память о выдающихся художниках-витражистах, нельзя забывать и о мастерах-ремесленнииках, воплощающих их проекты в жизнь. Самая известная польская витражная мастерская — основанное в 1902 году и действующее до сих пор предприятие Станислава Желенского, которым после кончины хозяина управляла его вдова Изабелла. Двумя десятилетиями ранее в Кракове появилась фирма Теодора Зайдзиковского и его дочери Марии, которые предлагали услуги «рисования узоров на стекле». Длинный список клиентов этих краковских мастерских возглавляли Выспяньский, Мехоффер и Виткевич.
Выспяньский и Мехоффер. Огонь и вода
Это была, на первый взгляд, невозможная дружба. Станислав Выспяньский (1869–1907) — убежденный бунтовщик, который терпеть не мог обыденности. Юзеф Мехоффер (1869–1946) уважал традицию, ценил умеренность во всем и даже после того, как обошел по славе и популярности своего друга, чувствовал себя «вторым номером». Они познакомились еще в школе, вместе учились в Кракове и жили в Париже. Там они любовались витражами в средневековых соборах. Эти увлечения проявились в их совместной работе — витраже в Мариацком костеле, о котором краковская газета «Czas» писала так:
«Хотя здесь поработали две головы и две руки, эти талантливые мастера великолепно дополняют друг друга. У одного молодого художника заметна склонность к ярким характеристикам персонажей, к энергичной экспрессии и эффектам; второй мягче, он более тяготеет к красоте, он более поэтичен».
В конце концов творческие пути художников окончательно разошлись, хотя их судьбы еще неоднократно пересекались.
В Кракове царил Выспяньский. Он шел против правил и упрямо гнул свою линию. Его творческое кредо звучало так: «Создание композиции следует начинать исключительно с подбора цветов». Свои творческие идеи Выспяньский воплотил в знаменитейшем витраже «Бог Отец», созданном для францисканского костела в Кракове, который считается шедевром мирового витражного искусства. Художник отказался от неоренессансных канонов и изобразил Творца полным энергии, создающим мир из хаоса. Слегка согнутая в форме буквы S фигура с поднятой рукой напоминает Христа с фрески «Страшный суд» Микеланджело. Этот витраж дополняют фигуры святых и растительные мотивы в стиле сецессион.
В этой же манере и колористике выдержана работа Выспяньского для Общества врачей. Здесь художник изобразил греческого бога в окружении семи планет Солнечной системы. Витраж «Аполлон», созданный Выспяньским уже в конце жизни, был уничтожен в 1945 году. Восстановленный по оригинальным рисункам витраж можно будет увидеть в ноябре 2017 года на посвященной автору «Свадьбы» выставке в Национальном музее в Кракове.
Талант Мехоффера вышел за пределы польского города. Тадеуш Стрыенский уговорил его участвовать в конкурсе на проект витража для собора Св. Николая в швейцарском Фрайбурге. Молодой неизвестный художник из страны, которой не существовало на карте мира, представил проект, сделанный по его собственным словам «от скуки», и к тому же самый дорогостоящий. Тем не менее он победил — за счет смелой формы, изысканного декора и интенсивного цвета.
Сочетая историзм с сецессионом, художник сначала создал проекты изображений четырех апостолов, потом Матери Божией Победительницы, после этого были «Мученики и мученицы», награжденные золотой медалью в Париже в 1900 году, затем — святые, епископы, после чего он, наконец, взялся за историю Фрайберга. И обеспечил себя работой на 41 год. Его труд оценили не только искусствоведы, признавшие фрайбургские витражи величайшими произведениями современного европейского искусства, но и его коллеги по цеху. Следами польского художника пошел Жан-Эдуард де Кастелла, использовавший «сказочность Мехоффера», а Фортюнэ Бовар почти дословно цитировал в своих композициях изображения его воронов и орла.
В стиле Виткевича
Увлечение Станислава Виткевича (1851–1915) витражами началось с гуральских картинок на стекле. Художник заинтересовался коллекцией народного искусства семьи Дембовских — именно в их гуральской хате родились первые мысли о закопанском стиле. В книге «На перевале. Впечатления и картины Татр» он посвятил цветным стеклам лишь две коротких фразы, но уже очень скоро 30 работ по проектам Виткевича украсили костел Святого Семейства в Закопане. Это был дебют в сакральном пространстве характерных для этого региона цветочных мотивов, от которых были не в восторге сторонники традиционного церковного декора. Однако в то время авторитет Виткевича уже был непререкаем.
Этого визионера не смутила даже критика из уст его ближайшего соратника, коренного гураля Войцеха Бжега:
«Вместо того, чтобы создавать их [витражи — А.В.] по мотивам картин на стекле, которые рисуются размашисто и цветасто, он составлял их из крестиков, звездочек и других мелких мотивов».
Виткевич также создал проекты витражей для часовни в Ящурувке: образ Ченстоховской Божией Матери, герб Польши, образ Остробрамской Божией Матери, а также герб Литвы.
В стиле Софии
Вершин мастерства в штриховке и нанесении теней достигла София Бодуэн де Куртенэ (1887–1967). Она была дочерью выдающегося польского языковеда, атеиста Яна Бодуэна де Куртенэ и Ромуальды Бодуэн де Куртенэ, католички, специалистки по польско-русским отношениям, участницы женских организаций. София училась в студиях и мастерских Петербурга, Кракова и Мюнхена, а также в в парижской Академии Рансона. Там же она обрела веру в Бога и с тех пор ее работы приобрели мистический характер.
О ней писали, что она «вернула современному религиозному искусству sacrum» (Катажина Бужинская), но немало было и голосов, критиковавших художницу за ее увлечение византийским искусством. Им она «заразилась» от Михала Бойчука (ученика Выспяньского) на уроке по монументальной композиции. Эту же дисциплину она преподавала в варшавской академии, откуда художницу выгнали после того, как она подписала письмо против примаса Стефана Вышинского. София Бодуэн де Куртенэ поселилась в Ченстохове в приходском доме.
Как художницу ее практически вычеркнули из творческой жизни, ее полихромные изображения в сопотских и гданьских костелах закрасили. Сохранились витражи в оливском соборе и в ченстоховских храмах (война перечеркнула ее планы по реализации проектов в костеле Св. Анны в Вильно) и критические тексты. Стекла она раскрашивала сама, складывая их в ритмические формы. Ключ к ее творчеству — простота и гармоничное сочетание композиций витражей с архитектурой. Этому принципу следовал и следующий художник.
Два континента Розена
Львов, 2001 год. В подвалах армянского храма найдены сотни, а может тысячи кусочков стекол. Это остатки разобранных во время войны витражей производства варшавской мастерской Бялковского по проекту польского художника. Стеклышки очистили и сложили заново.
Варшава, 1891 год. На свет появляется Ян Генрик Розен, будущий художник. Рисованию его учит отец, художник-баталист, затем юный Ян обучается в Швейцарии и Мюнхене, а с 1914 года — в Париже, где его застает война. Вскоре он меняет оружие на кисть, которой верно служит высокопоставленным церковным иерархам города Львова. Талантливому художнику поручают украшать стены собора и заодно изготовить витражи. Сначала он расцвечивает храмовое пространство светлыми, золотисто-желтыми оконными композициями в главном нефе: это «Сцены из жизни св. Иоанна Крестителя», «Дерево Иессеево», «Греческие мистерии», а также сцены, связанные с событиями 400-летней истории армянского банка и юбилеем архиепископа (этот витраж утерян). Еще два витража — с изображениями св. Павла и св. Августина — украшают пресвитерий. Та же колористика, но более насыщенная, великолепно сочетается с украшающими храм мозаичными работами Мехоффера. Европейский период творчества Розен заканчивает в Подкове-Лесьной и Скаржиско-Каменна.
Вашингтон, 1937 год. Розен приезжает в Америку, чтобы написать для польского посольства «Собеский под Веной», и уже не возвращается на родину. Он создает монументальные произведения. Сочетает живопись, мозаику и витраж в композиции «Сотворение мира» для часовни военной школы Анахайме (Калифорния), делает проекты храма в Прескотте (Огайо), Мемфисе. Умирает в Арлингтоне в 1982 году. Тогдашние искусствоведы относили Розена к традиционалистам, сегодня же он считается представителем ар-деко.
Путешествующий витраж Юргелевича
Живая колористика, четкий посыл, геометрия в духе классицизма, синтез формы — все это было признаками стиля ар-деко, возникшего в качестве реакции на сецессион. Образцом ар-деко стал «Символ Возрожденной Польши» — произведение Мечислава Юргелевича (1900–1983), созданное им для Всемирной выставки в Нью-Йорке в 1939 году. На витраже представлены молодая женщина с мечом и снопом колосьев в руках, которая возвышается над белым орлом в золотой короне; вокруг нее — 12 ячеек с мужскими фигурами, символизирующими разные профессии (скульптор, шахтер, землепашец и т. д.) и польские пейзажи. В нижней части произведения на стекле изображены военные сцены, а всю композицию венчает Остробрамский образ Богородицы. Сильная и гордая аллегория победоносной Польши контрастирует с нереализованным проектом «Полонии» Выспяньского — скорбной фигурой женщины, оплакивающей порабощенную отчизну, которую львовские каноники окрестили «уродливым чудачеством».
В отличие от необычной работы Выспяньского, витраж Юргелевича с самого начала вызывал восхищение. Экспонат, созданный за три месяца в мастерской Желенского (старинные стекла подбирала Изабелла), размерами 700 х 400 см и весом почти тонну был привезен из Кракова в Гдыню, откуда на лайнере «Баторий» его доставили в Нью-Йорк. По окончании выставки, где витраж был главным украшением польского павильона, его отправили на аукцион (из-за войны возвращение его на родину оказалось невозможным). Непроданным объектом заинтересовался Польский музей в Чикаго, визитной карточкой которого и одновременно самым большим светским витражом в США он сегодня и является.
Супруги Беднарские
За очередным «самым-самым» в категории «витражи» отправляемся в Рыпин, где в костеле св. Станислава Костки находится самый большой в Европе религиозный витраж (1993 года). Сцена «Тайной Вечери» имеет площадь 212 м2 и занимает две стеклянные стены пресвитерия. Из гаммы бело-голубых тонов красными акцентами вычерчивается фигура распятого Христа. Спаситель едва различим в геометрической композиции пятен, отчетливо видно лишь Его лицо, изображенное в реалистическом стиле.
Авторы витража — Эльжбета и Анджей Беднарские. Их объединила любовь к стеклу. Они оба окончили факультет изящных искусств Университета Николая Коперника в Торуни, в родном Рыпине вместе владели мастерской (до смерти Анджея в 2013 году) и галереей витражей, которая затем перешла к их сыну. Художники создавали монументальные произведения для храмов в Конине, Лондоне, Люцерне, Базеле. Однако самую большую радость им доставляло создание произведений для менее широкой аудитории, работа в частных пространствах, например, в ниточной фабрике в Гдыне. Он чертил свои линии решительно, она — изящно. О своих картинах на стекле они говорили, что это: «витражи камерного характера (размеры которых целесообразны для выставочных целей), в которых, экспериментируя в области формы, мы занимаемся поиском новых выразительных средств для витражной техники».
(Не)разлучные Скомпские
Ежи Скомпский (1933) — это, по словам ксендза Анджея Новобильского, «Мехоффер наших дней». Он постигал секреты раннехристианской мозаики в Риме, а вдохновение черпает в Библии. На его счету более 300 витражей в Польше, Швеции и России. Самые крупные он создал в Явожно: это треугольная композиция площадью 177 м2 с изображением святого Войцеха, выдержанная в любимой тональности художника — от голубого до желтого с акцентами белого и красного. Он вписывает чистые цвета стекол в тяжелый контур свинцовых швов. Ежи Скомпский также создал проект герба архиепископа Кароля Войтылы, который лег в основу папского герба. Над витражами для костелов в Гдыне, Варшаве и Освенциме вначале с ним работала его супруга — ее творческий путь прервала смерть.
Мария Рога-Скомпская (1932–1984) творила самостоятельно и в дуэте с мужем. Как и супруг, она окончила Краковскую академию художеств и выработала собственный стиль — мягкий, но при этом выразительный. Цветом и формой она передавала тепло и эмоции. По мнению искусствоведов, ее произведения были слишком непосредственны, слишком легки для восприятия, поэтому особого признания у них художница не нашла. В отличие от следующего мастера витражей.
Реклевская — первая дама витража
В Варшаве она изучала художественные ткани и живопись, в Париже — сакральное искусство. Восхищенная богатством витражей во французских соборах, она решила создать нечто подобное в Польше. Художница стала искать мастерскую, где она могла бы участвовать во всех этапах создания произведения, начиная с проекта и заканчивая раскрашиванием стекла. Найти такую мастерскую ей не удалось, поэтому пришлось открывать свою. Она сделала это в 1975 году, собрав группу энтузиастов: выпускника Высшей школы сельского хозяйства Томаша Лончинского, дипломированного философа Томаша Тушко и еще нескольких творческих людей без высшего образования, но с интересными идеями. Тереса Мария Реклевская (1931) была их вдохновителем, всячески поощряла индивидуализм — в такой атмосфере создавались образцы сакрального и светского витражного искусства.
Глубокий, кроваво-красный — фирменный знак Реклевской. Скромная, сосредоточенная на работе художница подбирает стекла интуитивно. Ее фантазии и рукам было, например, доверено создать витражи для самого старого костела в Токио. К сотрудничеству для реализации этого проекта она пригласила Павла Пшировского. Тут есть, от чего прийти в восхищение: Матерь Божия Пренепорочная в японском кимоно, пейзаж Страны Восходящего Солнца с горой Фудзи, сцены мученичества христиан в Японии, изображения, символизирующие семь Таинств Церкви, растительные и анималистические мотивы. Работы художницы также украшают интерьеры японских школ торговли и префектуры полиции.
«Я хотела бы, чтобы человека, который входит в костел, окружила радуга самоцветов — свет играет в витражах, как в хрустале или в драгоценном камне»», — говорила она в одном из интервью. Этого эффекта она достигла в своих стенах-витражах для храма св. Анджея Боболи в Варшаве. Четыре 13-метровых витража выглядят, как натянутые на шатровом каркасе ткани — костел построен в форме шатра. Изображения Церкви Торжествующей и Страдающей вписаны в райскую сценографию, что должно напоминать о саде, который раньше находился на этом месте. Эти и другие витражные работы позволяют ставить Реклевскую в один ряд с Выспяньским и Мехоффером.
Лондонская версия
В столице Великобритании тоже есть костел св. Анджея Боболи. Это религиозный и национальный центр польской диаспоры. Именно здесь провожали в последний путь выдающихся представителей польской эмиграции, имена которых выбиты на памятных досках. Внутренне пространство костела освещается девятью витражами, проекты которых разработал инженер-архитектор Александр Клецкий и его супруга, художница Янина Барановская, вступившая в ряды Польской Армии. Красочная расстекловка сочетает sacrum и profanum, символически отдавая дань уважения подвигу сражавшихся на Западе солдат, саперов, летчиков и юных ополченцев — Львовских орлят. Поэтому костел иногда называют храмом Национальной Памяти.
Автор: Агнешка Варнке, сентябрь 2017
Источники:
- Beata Fekecz-Tomaszewska, Magda Ławicka, Nie tylko art déco, Kraków 2014
- Sławomir Gowin, Stanisław Wyspiański, Warszawa 2006
- Aleksandra Pawlińska, Józef Mehoffer, Warszawa 2006
- Maria Żychowska, Współczesne witraże polskie, Kraków 1999
- barwyszkla.pl, witraze.info