Еще в школе увлекся альпинизмом и фотографией. После школы поступил в техникум, который готовил бурильщиков, однако от обучения в Горно-металлургической академии отказался. Изучал социологию в Ягеллонском университете, но учебу бросил. В итоге поступил на факультет радио и телевидения Силезского университета в Катовице по специальности «Реализация образа». Однако настоящей страстью Марцина Кошалки стало документальное кино. По его собственному признанию, роль здесь сыграло увлечение творчеством Кшиштофа Кесьлёвского.
«Какого прекрасного сына я родила»
Кошалка обратил на себя внимание фильмом «Какого прекрасного сына я родила» (1999), который он снял под руководством своего преподавателя Анджея Фидыка, тогдашнего главного редактора программ документального кино TVP 1. Это 25-минутный портрет семьи в интерьере. Камера блуждает по квартире, задерживаясь на ее обитателях: молодом человеке, бесцельно слоняющемся по комнатам, лежащем на диване мужчине в полном расцвете лет и на постоянно брюзжащей женщине. Из ее монолога следует, что сын — вечный студент и лентяй, ищет дома сенсаций, что ничего хорошего из него не выросло (и уже не вырастет), а ведь «какого прекрасного сына я родила». В то время, когда на телевизионных экранах доминировали парадокументальные фильмы, лента Кошалки поражала своей спонтанностью и честностью. С самых первых кадров становится понятно: все, что мы видим на экране — не только правдиво, но еще и очень лично. С одной стороны, чувствуется «школа Фидыка», который велит искать острые и резкие конфликты, неожиданные, даже шокирующие ситуации, а с другой стороны поражает смелость молодого режиссера, который мало того, что направляет камеру на себя, но еще и фиксирует без купюр ситуацию как минимум неоднозначную. Фильм «Какого прекрасного сына я родила» вначале смешит, но со временем приводит в ужас и заставляет задуматься. Показанный по телевидению и на престижных фестивалях, он вызвал множество споров. Марцель Лозиньский даже сказал, что Кошалка превратил камеру в автомат и застрелил свою мать. На телевидение пришли сотни писем. Часть зрителей хвалила режиссера за то, что он ухватил реальную жизнь, а другие передавали слова поддержки матери, униженной таким изображением.
Во многих интервью Марцин Кошалка говорил об источниках своего вдохновения:
«Моя одержимость смертью вызвана неврозом, который я приобрел дома, где я жил в условиях конфликтов и жесткого прессинга, — рассказывал он в интервью Катажине Беляс, опубликованном в приложении к газете “Wyborcza” — «Duży Format» (№ 46/2007). — Лечиться мне некогда, потому что я занят. Кроме того, я боюсь, что, вылечись я от невроза, у меня бы исчезли идеи. Думаю, что лучшая терапия для меня — это кино. (…) Мама была очень обеспокоена моей жизнью, она все время меня пугала разными страшными сценариями, что произойдет, если я, например, буду пить, употреблять наркотики или водиться с нехорошими женщинами. Она накручивала себя, ей хотелось обратить на себя внимание. Отец, инженер-конструктор, работал, проектировал нефтеперерабатывающие заводы, ездил по миру. Мама бросила работу — она училась на юриста — и сидела дома. Она шантажировала нас эмоционально, говорила, что болеет, что у нее рак, что она умирает и ляжет в больницу. Я жил под постоянным грузом этого шантажа в опасении, что в итоге случится что-то страшное и она нас оставит. Теперь из-за этого я постоянно боюсь смерти, вернее, тяжелой болезни, которая вычеркнет меня из жизни, и я умру слишком молодым. (…) У меня невроз навязчивых состояний, я многократно повторяю некоторые действия, все время что-то проверяю, без конца мою руки. Немного как Вуди Аллен».
«Все как-нибудь устроится»
Терапевтический эффект фильма немного ускользнул от внимания критики, но вопрос снова стал актуальным, когда Кошалка — пять лет спустя — представил продолжение своего фильма под названием «Все как-нибудь устроится» (2004). Метод повествования остался тем же, что и ранее (похоже, что и метод провоцирования ситуации для съемки — тоже), но образ героев здесь уже совсем иной. Автор фильма, кажется, уже освободился от влияния токсичной матери: он живет отдельно, у него семья, с матерью встречается лишь время от времени. Однако картина по-прежнему интригует: герой не излечился от токсических отношений, он просто сменил систему, которая на поверку тоже далека от нормальности.
«Продолжение оказалось хорошим фильмом — продуманным и полным осторожной надежды, но прежде всего — проясняющим смысл предыдущей картины, — писал о фильме Михал Хацинский на страницах газеты “Wyborcza” (от 03.02.2005), — Вновь перед нами частная жизнь режиссера. К тирадам матери из первой части фильма добавились ссоры с женой. Но этим фильмом Кошалка выбил козыри из рук тех, кто до этого обвинял его в эксгибиционизме. Он снимает аутентичные семейные конфликты, но в процессе съемок и по их окончании, анализируя свою работу, обнаруживает, что эти конфликты он провоцирует сам. (…) Это фильм человека, который сегодня, кажется, лучше понимает свою ситуацию и самого себя. Человека, который понял, что в конфликте редко бывает виноватой только одна сторона, а для решения проблемы необходимо работать над собой».
Однако Марцин Кошалка в своем творчестве не ограничивается анализом своих взаимоотношений. Не менее интересна другая его миссия, которую он предпринял в эпоху, когда обязательно «быть на позитиве»: его фильмы работают с темой смерти.
«Существование»
Особенно много споров вызвала картина «Существование» (2007). Это фильм об умирании, созданный по инициативе знаменитого актера Ежи Новака, который боролся с неизлечимой болезнью. Новак — актер краковских театров и присутствующий на экранах польских кинотеатров с 1955 года, известный и узнаваемый по многочисленным эпизодам, решил в конце жизни сыграть главную роль. Так появился фильм, котором отвечал амбициям как актера, так и режиссера. Получился рассказ о том, как человек привыкает к мысли о смерти и достойно ее принимает. Фильм «Существование» планировалось довести до самого конца, вплоть до агонии главного героя. Вот только судьба посмеялась над авторами: несмотря на болезнь, Ежи Новак не только не умер в планируемые сроки, но дожил до марта 2013 года. Однако и без трагического финала фильм Кошалки остается необычным. Шимон Холовня на страницах журнала «Newsweek» (№ 40/2007) писал:
«Моя проблема с “Существованием” состоит в том, что после просмотра фильма знаний о том, что же такое умирание — о тех, кто остается, об их любви, о надежде, которую может искать тот, кто уходит — у меня вовсе не прибавилось. Я тщательно складываю какие-то обрывки из потенциально великих сцен (вот, например, старичок и его жена спустя многие годы совместной жизни решили повенчаться), но… может, я слишком глуп? А может проблема в том, что Новак с Кошалкой показывают нам шокирующие декорации, не говоря, какая пьеса будет в них разыгрываться? (…) Я ценю Кошалку за то, что у него хватило смелости взяться за эту большую тему. Но хотя я и вынесу из “Существования” несколько сильных сцен, но мыслей почерпну немного. “Существование” — это важный фильм: наконец-то у меня будет доказательство, что смерть сама по себе не годится в качестве материала для художественного произведения».
Несмотря на претензии критиков, «Существование» остается любопытным киноэкспериментом, своего рода символом нашего времени, когда человек старается абстрагироваться от вечных тем, хотя они неотступно присутствуют в нашей жизни. Другим фильмом на ту же тему стала снятая почти одновременно лента «Смерть с человеческим лицом» (2007) — репортаж о крематории в чешской Остраве, который заставляет задуматься о месте смерти в польской культуре, основанной на христианстве, и сравнить, как подходят к этой проблеме в секулярной Чехии. Следующим фильмом на ту же тему стало «Мертвое тело» (2007) — история о визите в прозекторскую и вскрытии трупа, которую изначально планировалось сделать финалом «Существования».
«До боли»
Образ Кошалки-скандалиста, для которого нет ничего святого, дополняет фильм «До боли…», снятый для телевизионного цикла «Декалог… после Декалога». Это иллюстрация четвертой заповеди «Почитай отца своего и мать свою». На первый взгляд, это повторение ленты «Какого прекрасного сына я родила». Но нет: это очередной пример токсичных отношений между сыном и матерью. В данном случае сыном является мужчина за пятьдесят, который собирается вступить в отношения с другой женщиной. Пикантности истории придает тот факт, что герой фильма — известный краковский психиатр, опытный врач, к которому за помощью обратился сам Кошалка.
Марцин Кошалка занимает в современном польском документальном кино особое место. Он узнаваемая фигура с собственным, выразительным стилем, новые фильмы которого с нетерпением ждут его поклонники. О творчестве Кошалки много пишут и спорят. Бартош Журавецкий, публицист журнала «Film», на сайте www.wp.pl в сентябре 2008 года даже написал, что в случае фильма «До боли» мы имеем дело с творческой категорией, получившей название «прикосновение Кошалки»:
«Документальные фильмы Кошалки рождают споры, вызывают негодование, потому что затрагивают темы, относящиеся в Польше к культурным табу. Эти темы искажаются, замалчиваются, вытесняются… Впрочем, столь резкие реакции подтверждают, что режиссер идет верным путем. Раз они кричат, значит, прикосновение Кошалки оказалось болезненным. А коль скоро оно болезненно, значит, Кошалка прикоснулся к больному, загнившему, тому, что необходимо срочно лечить, если не сразу ампутировать».
Нельзя также забывать о том, что Марцин Кошалка по образованию оператор, причем один из самых способных среди представителей своего поколения, доказательством чего служат две премии за операторскую работу, полученные на кинофестивале в Гдыне: за «Рубцы» (2004) Магдалены Пекож и «Реверс» (2009) Бориса Ланкоша. О специфике съемки «Реверса» кинокритик и специалист в области операторского искусства Анджей Буковецкий специально для www.culture.pl высказывался так:
«Своими черно-белыми съемками в “Реверсе” Кошалка творчески обращается к некогда презрительно отвергнутой традиции операторского искусства. В 60–70-е годы с приходом моды на реализм молодые операторы (такие, как Ежи Вуйчик в фильме “Никто не зовет”) к неудовольствию консерваторов отказались от “экспрессионистского”, контрастного и часто создающего ненужные тени освещения съемочной площадки многочисленными источниками направленного света. Они перешли на мягкий, почти не дающий теней рассеянный свет (soft ligth), который больше похож на тот, который мы встречаем в природе. Кошалка в “Реверсе” возвращается к тому классическому свету, разумно играя тенями и там, где нужно, обращаясь к двум основанным именно на таком свете стилям: к голливудскому гламуру и нуару. Стоит заметить, что Кошалка соединил черно-белое изображение с панорамным экраном, что сразу же заставляет вспомнить об американском кино начала 60-х годов, когда широкий экран уже был в моде, а цвет еще нет, и черно-белую, снятая в формате Panavision “Квартиру” Билли Уайлдера. Эту же комбинацию использовал и Отто Премингер со своим оператором Сэмом Ливиттом».
«Декларация бессмертия»
Более десятка документальных фильмов, еще столько же игровых, внушительный набор престижных фестивальных наград, звание Художника Года города Кракова за 2008 год от журналистов газеты «Wyborcza» — солидный показатель для человека, который не так давно, в 2001 году, получил профессию оператора. А ведь это только начало творческого пути. В 2010 году фильмография Кошалки пополнилась двумя важными картинами: «Декларация бессмертия» о легендарном краковском альпинисте Петре «Безумном» Корчаке, а также «Давайте сбежим от нее» — третья часть автобиографического цикла, на этот раз посвященная сестре режиссера.
«Декларация бессмертия» — это портрет Петра Корчака, культовой фигуры среди краковских альпинистов. В этой ленте Кошалка говорил о попытке преодоления времени и смерти через страсть. Альпинистские рекорды, прокладка новых маршрутов, наконец — увлечение кино — это попытка обмануть время, способ увековечить самого себя. «Я не представляю себе старости, а свой возраст, не биологический, а ментальный, я оцениваю на двадцать семь лет», — говорит без малого пятидесятилетний альпинист в фильме Кошалки. На вопрос о конечности человеческой жизни он отвечает: «Достаточно процитировать пафосные слова Гая Юлия Цезаря: лучшая смерть — неожиданная смерть. Я чувствую, что нечто избавит меня от этой проблемы, я наверняка не буду смотреть из окна в доме престарелых».
«Декларация бессмертия» восхищала изысканными кадрами, за которые кроме самого режиссера отвечал также его преподаватель и ментор Богдан Дзиворский (автор таких фильмов, как «Лыжные сцены с Францем Кламмером» 1980 года или «Несколько историй о человеке» 1983 года).
В «Декларации бессмертия» Кошалка задает самые интимные вопросы, касающиеся жизни и скоротечности бытия. Режиссер задает вопросы своему герою, но зрителю не приходится сомневаться, что он задает их и себе. В особенности тогда, когда спрашивает Петра Корчака: «Презираешь ли ты старость?» И слышит в ответ: «Конечно, презираю. Презрение не к чужой старости, а к своей собственной». «Но тебе бы не хватило смелости покончить жизнь?», — продолжает спрашивать режиссер.
За этот фильм Кошалка получил много премий. «Декларация бессмертия» была отмечена призами на фестивалях в Чикаго, Тампере, Кракове, Гранаде, Больцано и Бристоле.
«Давай сбежим от нее»
О конфронтации со смертью рассказывал также его следующий фильм, ставший третьей частью автобиографического документального цикла — «Давай сбежим от нее». Он посвящен уже покойным родителям режиссера. Главной героиней картины стала его старшая сестра Малгожата. Это энергичная, состоятельная бизнесвумен, живущая в дорогой квартире, набитой всяческой роскошью в стиле нуворишей. «Я хочу видеть всё самое красивое, я не хочу наблюдать грязь, нищету, унижения, бедность, я хочу видеть этот мир с самой красивой его стороны», — заявляет она во время сеанса у косметолога. Режиссер наблюдает за ней через объектив камеры, время от времени задавая вопросы. Высказывания сестры он сочетает с материалами, снятыми в паллиативном отделении одной из краковских клиник. Эту пронзительную хронику умирания он демонстрирует сестре на громадном плазменном экране в золоченой раме, размещенном на стене ее квартиры.
Мнения критиков по поводу фильма Кошалки разделились. Одни увидели в нем эксгибиционизм и психологическую порнографию, другие — смелые поиски бескомпромиссного автора. Петр Плючинский писал на портале Polityka.pl:
«Оппоненты называли Кошалку эмоциональным фетишистом и документалистом-порнографом, сосредоточенным на себе и своих проблемах. Его обвиняют в том, что он использует зрителя для своего рода самотерапии. Если бы в опровержение этих обвинений нужно было бы назвать какую-нибудь его документальную работу, то это несомненно была бы картина “Давай сбежим от нее” — пожалуй, сама личная (но при этом адресованная зрителям) из всех его прежних лент».
Эва Шпонар писала на портале Onet:
«С формальной точки зрения “Давай сбежим от нее” — это традиционное кино. Оно соединяет метод “говорящих голов” с тихими больничными сценами (…) Будем надеяться, что новый документальный фильм Марцина Кошалки оправдал себя в качестве лекарства. Он определенно вписывается в эстетику его творчества. Однако мне сложно избавиться от впечатления, что формула откровенности, которую режиссер эксплуатирует уже многие годы, начинает исчерпываться. Она утомляет, не вызывает эмоционального отклика. Об этом, например, свидетельствуют скупые аплодисменты после фестивального показа “Давай сбежим от нее”. К счастью, и сам автор чувствует, что зашел в тупик. Может, он поищет вдохновения в чужих биографиях?».
«Парень, ты будешь легендой»
Однако в последующие годы Кошалка занимался не поиском вдохновения, а исследовал все те же проблемы, которые оставались центральными для его творчества. Выступив в качестве оператора криминальной драме «Запутанность» Яцека Бромского, Кошалка вернулся к документальным проектам.
Одним из них стал фильм «Парень, ты будешь легендой», в котором он заглянул за кулисы чемпионата «Евро-2012». Это история о Дамьене Перкисе и Марцине Василевском, двух футболистах, выступавших за сборную Польши. Это фильм об одиночестве, тяжести семейных травм, о том, как тяжело нести на своих плечах чужие мечты и надежды. О старых обидах, не зарубцевавшихся ранах, чувстве неудовлетворенности и разочарования.
Фильм Кошалки — это также хроника эмоциональной созависимости. На стадионе Перкис играет не только для себя, но и ради родителей, дочки и болельщиков. В самоотверженности футболиста, который преодолевает боль, чтобы сыграть в следующем матче, есть что-то пугающее. Герой Кошалки — жертва на алтаре чужих надежд. А в конце его ждет одиночество — в фильме краковского режиссера чувство общности, которое дает игра в команде, мимолетно. Когда общие мечты о победе развеиваются, герои остаются одни.
«Убийца из похоти»
Через несколько дней после выхода на киноэкраны фильма «Парень, ты будешь легендой», состоялась телепремьера картины «Убийца из похоти» — документальной истории о похоти, извращении и скрытых желаниях. Это рассказ о встрече Иоахима Кныхала — серийного убийцы женщин, известного как «Вампир из Бытома» или «Франкенштейн» — с Эдвардом Козаком, бывшим тележурналистом, прославившимся в 80-х книгой «Дневник вампира — откровенный разговор с силезским вампиром». Иоахим Кныхала был одним из самых жестоких серийных убийц на сексуальной почве в послевоенной Польше. За свои преступления он получил смертный приговор, который был приведен в исполнение в 1985 году в краковской тюрьме.
Прошло уже много лет, но Козак по-прежнему увлечен и заинтригован личностью серийного убийцы. Журналист, записавший воспоминания вампира, заразился от маньяка его перверсией и похотью. Хотя, по его собственным словам, он никогда не дошел до убийства женщины, но несмотря на отдаленность тех событий (прошло почти тридцать лет) и солидный возраст, он до сих пор старается завоевывать все новых женщин, причем это борьба стала для него целью самой по себе. В фильме Кошалки мы видим одинокого и несчастного человека, для которого такая специфическая охота является прежде всего способом борьбы со старостью и смертью. Возвращаясь к тем временам и к своим встречам с вампиром, журналист вновь и вновь возвращается к этой теме в надежде, что это хотя бы на какое-то время вновь сделает его известным.
«Красный паук»
Дебютный полнометражный игровой фильм «Красный паук» — это рассказ о Кароле Кремере, известном как Вампир из Кракова,. Кот был серийным убийцей, терроризирующим жителей Кракова в 60-е годы прошлого века. Сценарий к фильму Кошалка и Лукаш М. Мацеевский написали по мотивам рассказа Марты Шредер «Лоло».