Режиссер, сценарист и актер. Автор документальных и художественных фильмов. Родился 31 марта 1973 года в Кракове.
В 9 лет выиграл кастинг на роль в сериале «6 миллионов секунд». Это была история об избалованном мальчике, единственном ребенке матери-одиночки, которому приходится смириться с болезнью родительницы. Ланкош вместе с мамой почти год провели на съемках. В отличие от многих юных актеров, которые на съемочной площадке заражались бациллой кинематографа, что и предопределяло их будущую жизненную стезю, Ланкош вспоминает время съемок как сложнейший период своей жизни: до сих пор он считает актерство одной из худших в мире профессий. Тем не менее, кроме этого сериала, на счету Ланкоша еще несколько небольших ролей в кино.
Родители воспитали в нем любовь к музыке, он даже думал о карьере музыканта: ему нравится джаз. Свой путь в искусстве начинал, исполняя фортепианные импровизации вместе со своим школьным другом Адамом (Абелем) Коженёвским (сегодня — известным композитором, в том числе автором музыки для кино). В 14 лет Борис Ланкош увидел по телевизору цикл фильмов Романа Поланского и окончательно определился с выбором дела своей жизни. Он сменил фортепиано на видеокамеру и принялся снимать киноэтюды. После школы с третьей попытки поступил на режиссерский факультет Высшей государственной школы кинематографа, телевидения и театра в Лодзи, которую окончил в 1999 году.
Ланкош занялся документальным кино. Уже первый его фильм «Развитие» (2001) обратил на себя внимание критики. Идея фильма принадлежит Марчину Кошалке, уже известному в то время оператору. Именно он привел Ланкоша в Дом социального обеспечения братьев альбертинцев в местечке Ойцув, предложив тему фильма и необычный метод его реализации благодаря особому ракурсу съемки. Результат описал Тадеуш Любельский на страницах журнала «Кино» (№5/2002):
«Создатели фильма решили применить радикальный прием, прямо противоположный тому, который когда-то использовал Кшиштоф Кеслёвский, снимая свою «Больницу». Кеслёвский показывал исключительно врачей, оставляя за кадром пациентов. Ланкош и Кошалка акцентрируют внимание на одних только постояльцах заведения, на больных людях, которые не могут обойтись без посторонней помощи. Такой выбор главных героев фильма отражается, прежде всего, на его эстетике: изображение, а еще в большей степени звук, способствуют тому, что зритель буквально погружатся в эту среду. Нас со всех сторон окружают самые разные звуки: дыхание, вздохи, «особый язык» пациентов к которому к тому же примешивается музыка Абеля Коженевского. В свою очередь камера, расположенная на уровне глаз пациентов, превращает нас из внешних зрителей в одного из персонажей фильма. Отсюда второе, этическое измерение примененного авторами метода. Созданная ими внутренняя перспектива заставляет зрителя потрудиться понять «инаковость» пациентов, а в итоге — подружиться с ними, во всяком случае, с теми из них, кому создатели картины уделяют особое внимание».
Даже дипломный фильм Ланкоша «Развитие» («Rozwój») вызвал весьма эмоциональный отклик: Ланкош получил диплом, но профессор Киношколы Казимеж Карабаш счел фильм неэтичным. Несмотря на это, документальная лента Ланкоша побывала на многих фестивалях и принесла автору международное признание. Режиссер начал ездить по миру, результатом этих поездок стали его следующие фильмы. Например, «Курц» (2005) о бродяге из Щецина, который с пустыми карманами добрался до Китая. Герой фильма считал путешествие спасением от деградации личности, которая ему грозит в современном обществе. Или «Рекорд Эррола» (2008) — история жителя Зимбабве, который пытается попасть в Книгу рекордов Гиннеса в качестве рекордсмена по безостановочному монологу, причем темой своего спича он выбирает демократию (в стране, где господствует диктатура!). Не меньшим интересом пользовались другие «путешествия» Ланкоша вглубь польской истории такие, как «Радегаст» (2008). Это потрясающая документальная лента по сценарию писателя (и друга режиссера) Анджея Барта о лодзинском гетто. «Радегаст» — название железнодорожной станции, куда свозили евреев со всей Европы и откуда после отправляли в лагеря смерти в Хелмно и Аушвиц.
«В этом фильме Ланкош путешествует с камерой по Балутах — району Лодзи, где располагалось гетто, и смотрит на это место глазами бывшей его обитательницы Люсилль Эйхенгрин, которая пережила то страшное время и спустя много лет опубликовала в США свои сенсационные воспоминания. Люсилль входит в дом, где жила когда-то, поднимается по лестнице — все выглядит как раньше, даже еще хуже. За такое изображение современной Лодзи супруга президента высказала в Стокгольме претензии Ланкошу. Но именно благодаря такому виденью, автор фильма создал невероятный эффект соединения двух эпох, эффект путешествия в прошлое. Молодые шведы смогли увидеть в фильме людей поколения своих дедов. На станцию Радегаст приходили поезда с интеллигенцией из Германии, Чехии, Люксембурга: адвокаты, ученые, музыканты. Ассимилированные европейцы столкнулись с незнакомым им миром восточноевропейских евреев. Среди них были две сестры Фарнца Кафки. «Когда я узнал об этом, — говорит Анджей Барт, сценарист, — то понял, что Кафка мог быть жителем Лодзи, что в моем городе, среди балуцких трущоб, жила элита европейской интеллигенции. Я начал мысленно переноситься в этот мир, я освоился в нем» — писал на страницах «Газеты Выборчей» Тадеуш Соболевский в обзоре стокгольмского фестиваля «Humanity in the World» в 2009 году.
Тема польско-еврейских отношений доминирует также в «Чужом VI» (2008) — первом игровом фильме Бориса Ланкоша, созданном в рамках программы «30 минут» под эгидой Ассоциации польских кинематографистов. Это история о визите молодого ортодоксального еврея в польскую деревню и реакции на его появление местных жителей.
«В «Чужом VI» все кажется заранее устроенным по заданному образцу, — пишет в журнале «Кино» Блажей Храпкович, — все движется в сторону, казалось бы, правильного, но предсказуемого с самого начала вывода. Это подтверждает финальная сцена фильма — когда группа мужчин гонится за евреем, который якобы «украл ребенка» (мальчик совершенно добровольно гулял с ним по окрестностям). В итоге, узнав историю своих выселенных соплеменников, молодой человек уезжает, а ксендз, который помогал ему, машет рукой на прощание. Когда камера возвращается, чтобы последний раз показать героя, тот уже переоделся в обычную одежду и спокойно слушает музыку. Через мгновение он взглянет в камеру, разбивая структуру фильма, демонстрируя провокацию, мистификацию, почти как в «Борате». Это калейдоскоп отрицательных черт национального характера — только не американских, а польских. Хитрый режиссерский жест, который скорее эффектный, чем необходимый».
Возможно, уже тогда Ланкош пытался предупредить зрителя, что провокация является одним из основных его методов, которым он любит пользоваться в разговоре со зрителем. Ибо чем, если не провокацией, является изображение сталинской эпохи в жанре черной комедии. Полнометражный дебют Ланкоша «Реверс» (2009) (также по сценарию Анджея Барта) — вовсе не мрачный рассказ о временах тоталитаризма, а почти что пародия на триллер в стиле нуар, где героиня сначала убивает любовника (и отца своего ребенка), а потом продолжает мстить, воспитывая сына на абсолютном отрицании всех идеалов его отца. И все это происходит в первой половине 50-х годов прошлого века, когда сталинский террор был наиболее страшен — парадоксальность показанных на экране ситуаций смешивается с трагизмом показанной авторами мрачной действительности тех лет.
«Реверс» вписывается в ту традицию нашей культуры, которая является противоположностью основной, возвышенной, если не сказать напыщенной, — оценивает фильм Ланкоша Божена Яницкая. — Трудно отделаться от впечатления, что ему издалека, а вернее, свысока, помогали духи двух необыкновенных художников, творчество которых также невозможно втиснуть в жесткие рамки определений — духи Виткевича-драматурга и Анджея Мунка-режиссера. Этот фильм дебютный, его тональность в значительной мере задавал сценарий, в следующем фильме режиссер, возможно, пойдет другим путем. Но приятно думать, что на совершенно пустом месте, оставшемся после Мунка, может появиться художник моложе его на два поколения».
«Реверс» получил на Фестивале польских игровых фильмов в Гдыне одиннадцать (!) наград, включая главный приз — «Золотого льва». Но Борис Ланкош не почивает на лаврах. В интервью Польскому пресс-агентству ПАП (12.10.2009) он анонсировал свой следующий фильм, не менее провокационный, чем «Реверс»:
«Это будет адаптация повести Анджея Барта о Мордехае Хаиме Румковском. «Король» лодзинского гетто был неоднозначной фигурой, о которой до сих пор спорят историки. Он обладал абсолютной властью, распоряжался жизнью и смертью своих братьев и сестер, он же облегчал жизнь немцам и черпал из гетто немалые доходы. Одновременно Румковский спас жизни десятков тысяч евреев в то время, когда другие гетто на территории Польши ликвидировали. Он был самовлюбленным, надменным глупцом, стариком, на которого полученная от немцев власть подействовала возбуждающе. Тема повести Анджея — вымышленный процесс над Румковским. Действие происходит в современной Лодзи, но как-бы в параллельной реальности. В повести появляются фиктивные персонажи и призраки умерших, которые дают показания в суде (среди них, например, Ханна Арендт). Это необыкновенная история. В ней постмодернизм впервые встречается с Холокостом. Раньше никто не рассказывал об этом так. Мне кажется, что это исключительный, оригинальный проект».
Автор: Конрад Зарембский, октябрь 2009 года