Один из самых значительных художников в истории польского искусства, создатель национальной школы исторической живописи, которая сыграла особую роль в жизни страны, лишившейся политического суверенитета в результате разделов 1772-1795 гг. Показывая прежнее величие и славу Речи Посполитой, Матейко стремился воспитывать чувства и сознание поляков, воскрешать в них веру в возрождение независимой Отчизны. Он был первым, кто сумел увлечь исторической живописью широкие слои общества и продемонстрировал на международной арене особый характер и высокий художественный уровень польского искусства, получив наивысшие награды на выставках в Париже, Вене, Берлине. Матейко, член многих славных Академий и Школ, стоит в одном ряду с крупнейшими европейскими художниками второй половины XIX века.
Начало творчества
Отец художника был чешским эмигрантом, осевшим в Польше примерно в 1807 году, а мать происходила из полонизированной немецкой семьи. Однако в краковском доме Матейко царила атмосфера польского патриотизма, живы были идеалы независимости: два брата Яна участвовали в революционных событиях «Весны народов» в Венгрии. Существенное влияние на формирование творческого воображения и интерес к истории будущего художника оказал его старший брат, историк Франчишек Матейко. Повлияла на него и атмосфера родного города, его средневековые здания, святое для поляков место — Вавель с Королевским замком и гробницами польских правителей.
Начиная в 1852 году учебу в краковской Школе изящных искусств, Матейко уже имел четко очерченный круг интересов. Он постоянно расширял свои исторические знания: изучал старые хроники, делал карандашные зарисовки польских королей и князей, памятников краковской архитектуры, скульптур, изделий художественных промыслов. Уже в ученический период Матейко относился к занятиям живописью как к призванию и патриотической миссии. В декабре 1858 года Матейко получил стипендию на обучение за границей и уехал в Мюнхен учиться в Академии художеств. Там он пережил период увлечения исторической живописью французского художника Поля Делароша. В 1860 году Матейко начал учебу в венской Академии художеств, однако быстро ее прекратил, недовольный тамошним преподаванием. Идейное и творческое созревание Матейко пришлось на шестидесятые годы и происходило в кругу краковской богемы — молодых художников, писателей и историков. В тот период началась его дружба с Юзефом Шуйским, впоследствии одним из создателей краковской исторической школы, серьезно повлиявшим на формирование идейной концепции живописи Матейко.
Первые картины
Матейко не было еще и тридцати, когда он получил международную известность и признание, а французская критика включила его в число наиболее выдающихся мастеров исторической живописи в Европе. Первый успех пришел к художнику в 1865 году, когда на ежегодном Парижском салоне он завоевал золотую медаль I класса за картину «Рейтан на варшавском сейме 1773 года». Два года спустя ее приобрел австрийский император Франц Иосиф, который наградил художника Рыцарским крестом. Начиная с 1865 года, Матейко часто приезжал в Париж и Вену. Он также бывал в Праге, Будапеште, во многих городах Италии, провел несколько месяцев в Стамбуле. В 1873 году Матейко возглавил краковскую Школу изящных искусств, которой и руководил до конца жизни. К числу его учеников принадлежали, в частности, такие выдающиеся польские художники-модернисты, как Яцек Мальчевский, Станислав Выспяньский, Юзеф Мехоффер.
Духовный лидер народа
Наряду с педагогической деятельностью Матейко активно способствовал реставрации архитектурных памятников Кракова, участвовал в работе комиссий по обновлению знаменитого готического алтаря работы Вита Ствоша в Мариацком костеле (а 1889 году — и самого храма), в реставрации здания Суконных рядов, замка на Вавеле. Участвовал в научно-исследовательских работах во время вскрытия гробниц короля Яна Казимежа, королевы Ядвиги и кардинала Олесьницкого. В 1872 года стал экстраординарным членом Академии знаний в Кракове, в это же время участвовал в работе комиссии по созданию закона об охране памятников. По его проекту в 1889-1891 гг. был выполнен полихромный декор интерьеров Мариацкого костела — в то время эта работа была новаторской. В 1887 году художник учредил специальную стипендию для обучения студентов краковской Школы изящных искусств мастерству создания витражей.
Матейко регулярно участвовал в выставках в Польше и за рубежом: в Париже, Вене, Берлине, Праге, Будапеште, Лондоне и Санкт-Петербурге. Среди множества наград художника особенно престижной была Золотая медаль Парижской выставки 1878 года.
Зрелое творчество
Первые исторические картины Матейко (1853-1861) еще характеризовались прямолинейной описательностью, некоторым схематизмом композиции и расположения персонажей, застывших в статических позах. Что касается художественных средств, то они отличались точностью контуров, тщательной прорисовкой мельчайших деталей и старательно разглаженной поверхностью картины: достигалось это за счет очень экономного наложения красок. Со временем в юношеских работах художника проявляется стремление к индивидуализации персонажей, демонстрации особенностей их эмоционального состояния, к углублению драматургии изображаемых сцен. Уже в этих ранних работах заметно увлечение Матейко историей, его страсть к точному воссозданию старых костюмов, архитектурных элементов, различных инструментов и приспособлений.
Процесс быстрого идейного и художественного становления Матейко пришелся на период перед Январским восстанием. Патриотические демонстрации в Варшаве и вновь пробудившиеся надежды поляков на обретение независимости оказали глубокое влияние на молодого художника.
Станчик
Завершенная в 1862 году картина «Станчик» стала переломным произведением в творчестве Матейко: ее можно считать своего рода артистическим манифестом двадцатичетырехлетнего художника. Королевский шут, одинокий в своих горьких раздумьях о политических последствиях утраты Польшей пограничной крепости в Смоленске (в 1514 г.), в интерпретации Матейко становится символом проницательности и политической мудрости, воплощением гражданской совести и непреходящей заботы о судьбах страны. Впервые в творчестве художника наглядно проявляются историософские размышления, основанные на понимании истории как неразрывной цепи обусловленных друг другом событий. Как и Юзеф Шуйский, впоследствии создатель краковской «исторической школы», Матейко видел причины национальной катастрофы конца XVIII века в ранее неиспользованных военных победах и ошибках польских политиков. Написанные одна за другой картины «Станчик» (1862), «Проповедь Скарги» (1864) и «Рейтан на варшавском сейме» (1866) образуют своего рода историософский триптих: предвиденье национальной катастрофы — призыв опомниться — трагическая развязка. Последней картиной художник завершил период поиска ответа на вопрос о причинах разрушения Речи Посполитой.
Битва под Грюнвальдом
В период всеобщего уныния, которое охватило польское общество после поражения Январского восстания (1864), Матейко радикально изменил тональность своего художественного высказывания. С этого момента художник стремится утверждать веру в справедливость стремления к свободе, крепить сердца поляков, изображая великолепие прежней Речи Посполитой и славу ее оружия. Этим идеям Матейко остался верен до конца жизни. Он создавал монументальные полотна, демонстрирующие политические и военные триумфы Польши. С помощью сюжетов этих картин художник часто передавал свои мысли по поводу актуальных политических событий. Так, написанное в 1872-1878 гг. грандиозное полотно «Грюнвальдская битва» изображает одну из величайших ратных побед Польши — полный разгром военной машины Тевтонского ордена в 1410 году. И эта победа, к сожалению, осталась политически неиспользованной.
На фоне европейской исторической живописи тех лет произведения Матейко выделяются глубиной историософской мысли, в значительной степени обусловленной политическим положением страны и необходимостью защиты существования нации, которая находилясь под угрозой. Воспроизводя сцены из прошлого, Матейко старался показать «эпоху, сосредоточенную в одном мгновении».
Последний этап творчества
В своих последних работах Матейко возвращается к критическому осмыслению польской истории. Появляется «История цивилизации в Польше» — цикл из двенадцати живописных эскизов, прославляющих польскую историю. Художник пишет картины «Костюшко под Рацлавицами» (1888), «Конституция 3 мая» (1891), «Присяга Яна Казимира» (1893), в которых символически выражает сожаление о несбывшихся надеждах и неиспользованных возможностях нравственного возрождения народа. Последняя картина художника, работу над которой прервала смерть, изображает сцену торжественной присяги короля Яна Казимира в 1656 году во время войны со шведами. Тогда Ян Казимир объявил Святую Деву Марию королевой Польши и Литвы, вверив Ее заступничеству судьбу обоих народов, а также обещал после победы над врагом провести глубокие государственные реформы. Эта присяга так и осталась еще одним неисполненным обещанием. Разгул анархии, бунты шляхты и магнатов свели на нет все благие намерения короля, который в 1668 году отказался от короны и навсегда оставил Польшу.
Программные произведения Матейко дополняют десятки менее масштабных работ, которые художник написал под влиянием чтения исторических хроник и собственных размышлений о прошлом. Эти картины отчетливо демонстрируют основную сферу интересов мастера: это, главным образом, запутанные судьбы династии Пястов, а также события золотого века польской культуры и науки в эпоху царствования последних Ягеллонов — Сигизмунда I Старого и Сигизмунда Августа.
Неповторимый стиль
Матейко, как и многие художники XIX века, охотно обращался к теме романтических увлечений известных исторических личностей. В Польше особой популярностью пользовалась драматическая история любви Сигизмунда Августа и Барбары Радзивилл. Матейко не раз брался за этот сюжет («Сигизмунд Август в Виленском саду», 1865; «Сигизмунд Август и Барбара в усадьбе Радзивиллов в Вильно», 1867; «Сигизмунд Август представляет двору Барбару Радзивилл», акварель, 1858, «Твардовский вызывает тень Барбары перед Сигизмундом Августом», 1884).
Еще одной характерной темой живописи того времени было изображение выдающихся деятелей — правителей, политиков, ученых, творцов. К этой тематике Матейко обращался в таких картинах, как «Конрад Валленрод» (1863), «Слепой Вит Ствош с внучкой» (1865), «Алхимик Сендзивой» (1867), «Николай Коперник» (1873), «Вернигора» (1883-84), «Замойский под Бычиной» (1884).
Выработанная Яном Матейко концепция исторической живописи выходила далеко за рамки академических стандартов, которым его учили в Кракове, Мюнхене и Вене. Полотна Матейко от сотен исторических работ его коллег-современников отличало то, что он искал в прошлом не просто интересные, яркие или сентиментальные события. Матейко понимал историю как неразрывный и динамичный процесс, а основной задачей художника считал глубокое изучение исторического факта с тем, чтобы дать ему объективную оценку.
Индивидуальный стиль живописи Матейко проявился примерно в шестидесятых годах XIX века. Считается, что на художника повлияло увлечение готической скульптурой Вита Ствоша и итальянской живописью эпохи позднего Ренессанса. Матейко отличала склонность к изображению многолюдных сцен, разыгрывающихся в лишенном глубины пространстве первого плана. Своих многочисленных персонажей Матейко часто расставлял панорамно, как на театральной сцене. Для мастера характерна также мощнейшая экспрессия, порой граничащая с пафосом, продуманная драматургия целых сцен и отдельных персонажей, эффектная, интенсивная колористика, часто основанная на диссонансах локальных красок, но прежде всего — способность создавать фигуры с необыкновенно выразительными, полными экспрессии чертами, наглядно передающими их физическое и душевное состояние.
Пик развития творческих возможностей и профессионального мастерства художника пришелся на период 1865-1884 гг. Затем в работах Матейко стала наблюдаться постепенная трансформация его индивидуального стиля в «манеру письма». Многим поздним произведениям Матейко недостает той силы выразительности, которая всегда отличала его творчество.
Историческая и портретная живопись
Творчество Матейко не поддается однозначному определению, хотя его часто связывают с академическим направлением исторической живописи. Это творчество питалось страстным патриотизмом мастера, его глубокими историческими знаниями и любовью к прошлому своей страны. Живопись была для Яна Матейко прежде всего формой служения Отечеству и идеалам свободы.
В области портретной живописи, которая была вторым важнейшим направлением его творчества, Матейко также выработал свой стиль, отличный от доминирующих во второй половине XIX века академических канонов.
Растущая слава Матейко как художника, который гениально изображает патриотическия чаяния, привлекла интерес и к его портретному творчеству. У Матейко стали заказывать свои портреты представители самых знатных аристократических родов, интеллектуальной и светской элиты Кракова.
Матейко был убежден, что правдивость портрета зависит не только от физического сходства изображения с его объектом — с этим отлично справляется фотография — а, прежде всего, от того, насколько правдиво удалось художнику передать сложную, иногда очень глубоко спрятанную душевную сущность человека. Поэтому, приступая к созданию картины, Матейко старался сначала определить свое эмоциональное и интеллектуальное отношение к модели, чтобы в результате создать вневременной синтез черт ее физиогномики и личности. Концентрируясь на глубоком проникновении в личность человека, Матейко сумел создать совершенно индивидуальный стиль портретной живописи, который отличается от академического стандарта идеализированного образа и при этом не вполне вписывается в рамки реалистического стиля.
Невиданной ранее силы экспрессии Матейко достиг в двух написанных за год до смерти портретах, в период, когда его историческая живопись уже переживала фазу упадка. Один из них — портрет Хенрика Краевского, варшавского юриста и политического деятеля, участника Январского восстания, пережившего три ссылки в Сибирь. Вместо застывшей в стандартной позе модели мы видим человека, который на мгновение отвлекся от чтения книги и бросил мимолетный взгляд на зрителя. На его бледном лице словно блуждает тень раздумий над текстом. За кажущейся случайностью зафиксированного изображения чувствуется глубокое проникновение художника в душу героя, понимание того, о чем говорят эти умные, задумчивые глаза. В результате, упрощая до минимума композицию, Матейко создал благородный, очень человечный портрет старика, которого судьба не щадила, но не смогла сломать его дух, не приземлила полет его мысли, не убила волю к жизни. Второе полотно, которое ставит Матейко в один ряд с мастерами реалистического изображения человека, это его «Автопортрет» 1892 года.
Эта написанная в меланхоличных тонах картина написана в тот период, когда художник все болезненнее переживает отсутствие понимания у современников, все острее чувствует горечь одиночества. Художник, которому в то время было всего пятьдесят четыре года, предстает перед нами состарившимся, изможденным титаническим трудом человеком. На его морщинистом лице лежит печать скорби и разочарования, черные глаза проницательно смотрят на зрителя. Объемные книжные тома, на которых лежит палитра, свидетельствуют об исторических интересах художника и его призвании быть художником-летописцем национальной истории. Как и портрет Краевского, автопортрет Матейко на фоне его прошлых работ отличается удивительной простотой. Исхудавшее лицо, живой, притягивающий взгляд блеск глаз, тонкие, измученные работой кисти рук подчеркивают экспрессию этой картины и глубину ее психологической правды.
Художественное наследие Матейко огромно. Оно включает в себя более трехсот живописных полотен: портретов, картин на историческую, религиозную, аллегорическую тематику, а также несколько сотен рисунков и эскизов. Художник оставил о себе память как заслуженный поляк, большой художник, выдающийся педагог и защитник архитектурных памятников Кракова. Его творчество невозможно рассматривать только в художественных категориях, в отрыве от его назначения. Созданный им синтез национальной истории навсегда вписался в канон исторических знаний и патриотического воспитания последующих поколений поляков.
Автор: Эва Мике-Бронярек, Национальный музей в Варшаве, июнь 2004 г.