Строить новое на критике старого, сбросить прежних кумиров с пьедестала – вот рецепт любой революции в искусстве. Однако ясс вывел эту борьбу на совершенно иной уровень, противопоставляя себя всему – власти, вялому обществу, средствам массовой информации, потребительству зарождавшегося капитализма, канонам, бесцветности, языку и погоде.
Запертые в клетке
Последние годы существования ПНР стали временем медленного распада. Состояние государства влияло на искусство, которое, как и всё в то время, контролировалось государством. Цензура и жесткий контроль за практически всеми публичными выступлениями вынуждали бунтовщиков и новаторов уходить в подполье и творить на периферии.
Польский джаз, пик популярности которого пришелся на 1950-60-е, в последние годы ПНР зачах под гнетом всемогущих учреждений – Польского джазового общества (Polskie Stowarzyszenie Jazzowe – PSJ) и его печатного органа «Jazz Forum», а также Польского агентства «PAGART». Эти агентства обладали абсолютной властью, только они могли выдавать музыкантам загранпаспорта для международных поездок и делали это независимо от реальной заинтересованности со стороны иностранных организаторов. Это болезненно отразилось, в частности, на судьбе участников коллектива «Tie Break», основанного в 1979 г. в Ченстохове трубачом Антонием «Зютом» Граляком. С тех пор как группа вступила на путь стихийного авангарда, PSJ и «PAGART» отказывали им в участии в международных фестивалях (например, в Германии и Бельгии), взамен предлагая выступления «признанных джазовых мастеров», не выходящих за пределы академического канона.
Totart
Первое дуновение свободы пришло из Труймяста (Гданьск-Гдыня-Сопот). В 1986-м Збигнев Сайнуг вместе с Павлом Коннаком создали коллектив «Totart» («Тотарт») – выступления которого (называемые «переступлениями» или «разоблачениями») должны были разбудить вялое общество. Павел «Коньо» Коннак описывает второе выступление коллектива в интервью Себастьяну Рераку:
«Наше появление на сцене в странных костюмах вызвало в зале суматоху и оживление. Правда, в те времена и не требовалась многого, чтобы пробудить революционные настроения. Были там и сотрудники службы безопасности, которых явно охватил ужас, когда мы раздали листовки с надписью “жопа”, стилизованной под логотип “Солидарности”. Однако окончательно их добил транспарант с лозунгом “Miesiączkuje woźna, będzie zima groźna” (“У сторожихи менструация, ждет нас лютая зима”), который мы написали на украденном из Дворца молодежи шестиметровом первомайском транспаранте. Нам отключили электричество и прогнали».
С каждым выступлением группа действовала все радикальнее, доводя паратеатральные идеи до брутального абсурда. Эпатирование публики наготой, физиологическими проявлениями (включая дефекацию на золотую патеру), вульгарностью (показы порнофильмов) и профанацией (имитация полово акт с польским гербом) приобрело исключительно яркие формы. Цель была достигнута – однажды перейденная грань уже не так страшила очередных смельчаков.
Неотъемлемым элементом выступлений был т.н. «слив»: абсурдные монологи, сочетающие джойсовский поток сознания и дадаистическую дезинтеграцию языковых структур. Этот жанр изобрели два члена группы, которые присоединились к ней в ранний период ее формирования, – Павел «Паулюс» Мазур и Рышард «Тымон» Тыманьский. Последний вскоре стал главным идеологом и «оратором» ясса.
Как все начиналось
Под влияние коллектива попали и другие музыканты, в том числе Томек Гвинчиньский, Яцек Буль, Яцек Маевский, Славек Яницкий. Они играли в близком «Тотарту» по духу коллективе «Henryk Brodaty» («Генрих Бородатый»), а затем стали форпостом ясса. Взяв на вооружение опыт представлений «Totart», они устроили настоящую атаку на закостеневший мир джаза.
«Мне казалось, играть такой джаз “по-божьему”, джаз в чистом виде – это жуткая глупость… я бы попросту постыдился играть такую музыку (…), – говорил в интервью “Второй программе” Польского радио (“RPII”) Тымон. – В восьмидесятые джаз был уже очень неприятный… это был уже прошлый век… джаз перестал ассоциироваться со свежестью. Вообще неизвестно, почему кто-то играл эти стандарты, почему их никто не слушал, почему их музыка была никак не связана с высокими идеалами. Такой джаз ассоциировался с бряцанием вилками, с картинками типа: 20 стандартов, все в быстром темпе, сложные гармонические переходы, которых никто не понимал, пять человек в зале…».
В документальном фильме Элвина Фламинго «Small Spaces» Тымон говорит:
«Джазовая сцена [в конце 80-х гг.] была, как бассейн в санатории для старичков: все в нем купаются, туда же ссут и срут. Нет никакого притока свежей воды».
«Единственной свежей музыкой, которая тогда появлялась и которая еще не запятнала себя этой коммунистической “неудачей”, был панк-рок и новая волна, – продолжал Тымон в интервью для Польского радио (…). – Но мы чувствовали, что все-таки в панк-роке и новой волне уже ничего нового не произойдет. Это был 1988 год, а все самое лучшее в польском панк-роке уже случилось между 1979 и 1983 гг. Отсюда и поворот в сторону джаза, который казался ничейной территорией. Кроме того, существовал этот миф – Комеды, Станько, Сейферта, – мы чувствовали, что можно отхватить какой-нибудь фрагмент, какой-нибудь “Квебек”, и создать собственную республику. Мне хотелось, чтобы это был джаз, опирающийся на польскую музыку, на ее корни, может быть, на польский рок или панк. Это был такой “фармазон”, от него потом произошла вся яссовая сцена, которой удалось сильно оторваться от джазового мейнстрима».
Приведенные выше слова создателя самого термина «ясс» можно трактовать как хаотичный манифест, однако делать это следует с большой осторожностью. Ясс складывался из множества других элементов, и на него оказывали влияние и иные фигуры, помимо самого известного и красноречивого Тымона, а второй после Труймяста родиной ясса был город Быдгощ.
Мы играем не джаз, а ясс
Первым яссовым альбомом считаются «Tańce Bydgoskie» («Быдгощские танцы») группы «Trytony» («Тритоны»), основанной жителем Быдгоща Томашем Гвинчинским. Это очень странный альбом, сочетающий элементы джаза, бурной импровизации, песен, голоса животных и птиц, первобытные крики, аллюзии на народные танцы, музыку Белы Бартока, то есть произведение, бесспорно, оригинальное. Яссовый характер альбома подчеркивало стихотворение в жанре «слива» в композиции «Die Moderne Metempsychosis-Zazuły». Такая стилистически неоднородная и безумная пластинка, изданная благодаря капризу автора идеи порошка «Pollena 2000», как и можно было ожидать, прошла совершенно незамеченной. Никто не решился ее продвигать и распространять. Вышла всего одна рецензия.
Значительно более успешной на зарождающемся музыкальном рынке оказалась дебютировавшая чуть позже группа «Miłość» («Любовь»). После долгого периода смены состава коллектив, возглавляемый Тымоном, дебютировал альбомом под простым названием «Miłość» («Любовь»). Как ни странно, несмотря на громкие заявления и обещания стереть в порошок джазовый истеблишмент, дебют прошел очень успешно. Вместо революции, бури и натиска, которые продемонстрировали «Тритоны», слушатель получили порцию качественно исполненного джаза, хотя и очень экспрессивного, в котором легко угадывались колтрейновские мотивы.
«Miłość», композиция «Coltrane» из альбома «Miłość» (1992)
Группе удалось получить доступ к широкой аудитории, пробить несколько публикаций и интервью и даже занять высокие позиции в рейтинге «Jazz Top» столь ненавистного для них органа PSJ – «Jazz Forum». Успех коллектива, которым он обязан был не только своей музыке, но и исключительным пиар-талантам своего лидера, удалось направить на творческое развитие. Сначала группа записала прекрасные, более яссовые, чем дебютный, альбомы «Taniec Smoka» («Танец дракона») (1994) и «Asthmatic» (1996), а вскоре ей представилась возможность выступить вместе с легендарным авангардистом из США – трубачом Лестером Боуи, с которым коллектив записал альбомы «Not Two» и (последний в дискографии группы) «Talkin' About Life and Death».
Маззолль, Тшаска, «Мозг» и все-все-все
Хотя «Miłość» до сих пор считается визитной карточкой ясса, его отличало огромное количество музыкальных коллективов. Музыканты, связанные с этим музыкальным направлением, основывали бесчисленные группы: начиная от постоянно функционирующих, таких как «Mazzoll & Arrythmic Perfection» (лидер – Ежи Маззолль), «Łoskot» (лидер – Миколай Тшаска), «Kury» (лидер – Тымон), «Trytony i Maestro Trytony» (лидер – Томек Гвинчиньский), продолжая коллективами «Kablox», «Perplex», «Paralaksa» и заканчивая эфемерными образованиями на один вечер. Местом, где встречались связанные с яссом музыканты, был быдгощский клуб «Mózg» («Мозг»). Этот клуб с репетиционным залом, сценой и полупрофессиональной звукозаписывающей студией был создан самыми преданными делу яссовцами и служил полем для смелых музыкальных экспериментов.
«…это [как правило] были одноразовые проекты, настолько оригинальные, что они просто не могли существовать. Но никто не заботился о том, сколько они смогут продержаться, важно было просто встретиться», – рассказывал в интервью Себастьяну Рераку ударник Рафал Гожицкий.