Среди этого ужаса есть и другая реальность — украинцев, пытающихся сберечь свое человеческое достоинство и помочь. Сотни тысяч бегут от обстрелов, а миллионы украинцев в других городах объединились, чтобы их встретить, накормить, согреть и дать крышу над головой. Люди открывают двери своих домов для чужаков, которых никогда раньше не видели; с утра до ночи трудятся волонтерами, обустраивают спортзалы школ для встречи беженцев, закупают медикаменты на фронт, плетут маскировочные сети для украинских воинов.
В этот страшный час воспитатели и психологи пытаются играть с детьми беженцев, а люди приносят для них игрушки. Все эти чудесные люди пытаются сдерживать слезы, они несут гуманитарную помощь и быстро возвращаются в свои машины, чтобы уже там дать волю эмоциям. Мы не позволяем себе слез, потому что должны держаться и подбадривать друг друга. Но плакать — от умиления и злости — хотят все. Оплакивать прежнюю жизнь, которая всего лишь шесть дней назад была нормальной и уже никогда не будет такой, как раньше.
В эти мгновения, когда русские обстреливают десятки маленьких и крупных украинских городов, президент моей страны обращается в ЕС с просьбой предоставить Украине перспективу членства. Я не голосовал за Зеленского, и мне это важно подчеркнуть, потому что то, за что мы боремся, — это не просто борьба за Украину, а еще и борьба за Европу. Мы боремся за демократию, за право выбора для гражданина и самоопределения для государства, за права человека и человеческое достоинство. У нас разные политические взгляды, мы говорим на разных языках, молимся или считаем себя агностиками, читаем разные книги и слушаем разную музыку, но сегодня мы все едины и готовы умирать именно за право на разнообразие. Ибо оно — основа Европы, фундамент уважения для всех столь разных, но одинаково прекрасных, людей. Россия хочет уничтожить это разнообразие, она стремится уничтожить Украину только за то, что мы не такие, как они, что у нас есть собственное представление о нашем будущем.