КОМНАТА 1: Моррис в Кракове
В эпоху, когда плавные изогнутые линии ар-нуво и венская сецессионная геометрия покоряют Европу, в Польше центром художественной жизни становится Краков. Именно здесь на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков творил Станислав Выспянский, титан Молодой Польши, писатель, художник, автор витражей и мебели. Здесь создавал свои пьесы Пшибышевский, здесь Бой-Желенский писал свои абсурдные юморески для кабаре «Зеленый воздушный шарик».
Молодая богема отметала консерватизм города и искала собственные средства художественного выражения. Как писал Бой-Желенский:
«Декадент! Нигде этот модный термин не получил такого отклика, как в Кракове тех лет. Судьба моего поколения была страшной. Чем жить? Где найти хлеб насущный романтизма? Пафос национальных страданий, подтачиваемый «краковской школой» и приевшийся до смерти (…), для молодых уже превратился в труху (…) Краков! Маленький городишко, откуда дороги вели в никуда, где жизнь была такой запутанной, что в пору было впасть в отчаяние, но не хватало запала для бунта… Декадентство: возвести собственное чувство безнадежности в ранг идеи, создать из него закон – это единственное, что оставалось» (Бой-Желенский, эссе «Бодлер»)
В те годы жизнь в Кракове бурлила. Здесь крепла идея возврата к местным ремеслам, здесь вышли книги Уильяма Морриса, а его теория «Искусства и ремесла» («Arts&Crafts») заметно повлияла на краковские художественные начинания. Основанное в 1901 году общество «Польское прикладное искусство», сплотившее как художников и архитекторов, так и ремесленников, поставило себе цель поддерживать продукцию последних. Проекты Станислава Выспянского – витражи, полихромные цветочные декорации костела францисканцев и, наконец, мебель в помещении Медицинского общества – восхищают зрителя изысканностью линий и цвета. При создании балюстрад и люстр Выспянский использует мотив листьев каштана, подчиняя при этом их органическую форму геометрии.
КОМНАТА 2: В народном стиле
Ловицкие полосатые ткани, павлиньи перья или гуральские топорики-«цюпаги» с давних пор служили источником вдохновения для польского прикладного искусства. В девяностые годы XIX века, когда польского государства не существовало, в стране усилились поиски т.н. национального стиля, призванного стать ответом на попытки стереть польскую культуру с карт Европы. Из всех бывших польских земель, поделенных между Россией, Пруссией и Австрией, Галиция – с центром в Кракове – пользовалась наибольшей автономией, и именно здесь созревала идея поиска стиля, выражающего польский дух.
Значительный вклад в развитие этой идеи внес Станислав Виткевич, один из наиболее ярких представителей художественной богемы того времени. Восхищаясь обычаями татрских гуралей (горцев) и прежде всего самим Закопане, Виткацы создал концепцию национального стиля с опорой на характерные черты строительства этого региона (высокий каменный цоколь, покатые крыши, резьба по дереву), используя их как в проектах частных домов, так и в малых формах.
Закопанский стиль так и не стал национальным, однако увлечение народной культурой вернулось в двадцатые годы ХХ столетия, уже после обретения Польшей независимости и опять же в контексте поисков национальной идентичности. Основными представителями этого направления были художники, связанные с группой «Краковские мастерские» («Warsztaty Krakowskie»). На сей раз, вместо прямых цитат из народной традиции, они старались вести с ней творческий диалог, стремясь к широко понимаемой современности. Самым большим успехом этого подхода стал польский павильон на Всемирной выставке в Париже в 1925 году, отмеченный высочайшими наградами. Общее творение Юзефа Чайковского, Кароля и Зофьи Стрыенских было потрясающим гибридом арт-деко, закопанского стиля и вдохновения народным искусством.
Фольклорные мотивы по-прежнему важный тренд в современном польском прикладном искусстве. Один из лучших примеров – это ставший знаменитым ковер марки MOHO Design, одно из первых польских изделий, удостоенных престижной премии «Red Dot Award». За основу для этого ковра, который по сути являет собой переосмысленную народную художественную вырезку из бумаги, взят традиционный мотив, при этом для его производства используются новейшие лазерные технологии. В ковре MOHOHEJ!DIA творчески обыгрываются народные формы, при этом авторам удалось избежать штампов и создать современный и вместе с тем укорененный в конкретной региональной традиции продукт.
Этнографическое начало также заметно в работах Катажины Херман-Янец (Protein Studio). При создании многофункциональных корзин/пуфиков/емкостей для хранения, получивших название «Pleciaki», она использует технологии плетения из лозы, заменяя лозу жгутами из скрученных газет. Удачное цветовое решение отличает этот жизнерадостный предмет мебели с обитым тканью сиденьем и яркими узорами, почерпнутыми из народных росписей.
Стул «Zako New!» реализует закопанские традиции в новых материалах. Традиционные региональные украшения на спинке и сиденье, выполненные из прозрачного винила, приобретают совершенно эфемерный характер. При создании лампы «She!» Херман-Янец пошла еще дальше: это уже не едва уловимые этнографические аллюзии, а шуточная цитата из народной традиции. Форма и цвет абажура напоминает ловицкие юбки, а роль подставки выполняют пластиковые сапоги.
КОМНАТА 3: Минимализм и функция