ИБ: Остап, ты не только замечательный поэт, но и переводчик-полонист, глубокий знаток польской литературы. Какова была реакция польских писателей на войну?
ОС: Я сегодня утром проснулся от нескольких сообщений в мессенджере, и первое, что увидел — сообщение от одного знакомого из Швеции. Я еще глаза толком не открыл, резкость не навел, но вижу на экране словосочетание «horrible news». Я с этим человеком не общался уже много лет, так что это было как телефонный звонок среди ночи. Конечно, мне писали и пишут многие польские друзья и коллеги, я знаю, что многие из них вышли сегодня на улицы польских городов. К примеру, польская переводчица Юстина Чеховская вышла на антивоенную акцию с плакатом, на котором большими буквами были написаны имена всех ее украинских знакомых. Это все очень приятно и это очень важно для нас. Такие жесты солидарности — это то, что хотя бы немного успокаивает. Потому что тяжелее всего сейчас думать о том, что реализуется наихудший сценарий: если мы не победим, если мы не оттесним армию Российской Федерации за наши границы, то Украину ждет кошмарный период оккупации. У нас будет оккупационное правительство. А что такое оккупационное правительство России, мы хорошо можем видеть на примере Крыма. С 2014 года украинское гражданское общество — интеллектуалы, активисты — проводит кампании по защите крымско-татарских политзаключенных. Если все закончится плохо в Украине, то мы рискуем стать такими же политзаключенными...
ИБ: Поздно сегодня уже, наверное, вспоминать пацифистские лозунги, но у меня не выходит из головы песня Леннона «Дайте миру шанс»... А есть ли у мира шанс?
ОС: Ты знаешь, в последнее время я, честно говоря, невзлюбил слово «мир». Потому что часто слышу это слово в высказываниях более или менее прокремлевски настроенных личностей. «Мы-то на самом деле за мир!» — говорят они. Но как делается мир? Мир — это не климатическое явление, которое просто должно наступить. Для мира нужно делать какие-то шаги, в том числе шаги назад. Нужно уметь вести диалог. Нужно уметь признавать собственные ошибки, нужно уметь не идти до конца в чем-то. Иначе мир не наступит.
Удачный пример, который буквально вчера привела одна моя приятельница. Ей написал один ее знакомый из России: мол, если бы сотни тысяч людей в России вышли на улицы с лозунгами «Нет войне!» и «Мы за мир!», то, возможно, никакой войны бы не было. Наивная логика, но в чем-то симпатичная. Однако он тут же добавил: «Но надо, чтобы не только в России вышли, но и в Украине тоже». А вот это уже, мягко говоря, странно. Теперь ты понимаешь, почему мне сложно говорить с людьми, которые оперируют понятием «мир»? Очень часто в этих разговорах о мире не учитывается объективная политическая реальность. Мир — это немножко такая имморальная категория, не аморальная, а имморальная. Она выше какой-то кокретной вины, выше прощения... Достаточно сказать, что мы за мир, и все якобы прекрасно.
ИБ: Но в России люди сейчас действительно выходят на антивоенные акции протеста в поддержку Украины.
ОС: Да, я знаю об этом. Писательское объединение ПЭН-Москва, например, опубликовало заявление в нашу поддержку. Я вижу, что в России война вызывает протест и недоумение. Но насколько это будет решающим...
ИБ: Однажды украинский поэт Сергей Жадан подписал мне свою книжку так: «Игорю с верой в победу разума над силами тьмы». Пусть так и будет! Спасибо тебе за беседу!