Мыши, кошки, дети
На рисунке под названием «Сборный пункт» изображены дети из гетто, выстроившиеся перед высоким полицейским. Их истощенные тела резко контрастируют с внушительной фигурой мужчины и полной женщиной, сидящей за столом. Комментарий Розенфельда к этой сценке гласит, что дети были контрабандистами, их поймали за стенами еврейского квартала немецкие или польские жандармы и передали еврейской полиции гетто. Мы видим детей во время допроса в полицейском участке. Каждого ждет шесть месяцев тюрьмы, если их семьи не заплатят штраф.
При взгляде на детей становится заметно, что их тела и лица отчетливо напоминают маленьких животных: мышь, кошку, собаку… Наверняка Розенфельд сделал это неслучайно: подобное зооморфное изображение детей отражало их низкий статус и их унижение перед лицом представителя власти. Маленький мальчик в первом ряду особенно похож на главного персонажа «Мауса».
Остальные рисунки Розенфельда порождают совершенно иные ассоциации. Лицо ребенка, толкающего тележку на рисунке под названием «Похороны жены носильщика», не просто напоминает кошачью мордочку, но и вызывает в памяти лица жертв голода: искаженные черты, впалые щеки, пергаментная кожа.
На другом рисунке изображен мальчик в больничной койке. Рядом с ним стоят с виду сочувствующие ему полицейские — это абсолютно реалистическое изображение ребенка на последней стадии истощения. Из комментария Розенфельда мы узнаем историю десятилетнего Хаима Штаркмана, которого поймали в варшавском районе Прага и привели в полицейский участок в гетто (вероятно, тот же участок, что и на рисунке «Маленькие контрабандисты»). Хаим совершил неудачную попытку побега, выпрыгнув из окна своей камеры на третьем этаже, после чего его привезли в хирургическую больницу на улице Лешно, «где под бдительным присмотром еврейской полиции его жизнь завершилась 16 декабря 1941 года».
Розенфельд — предшественник Шпигельмана?
Антропоморфные герои «Мауса» Шпигельмана и напоминающие животных персонажи на рисунках Розенфельда кажутся удивительно похожими, однако между ними имеются и существенные различия.
Идея Шпигельмана изображать людей как животных аллегорична по своей сути: это результат интеллектуальной рефлексии на тему нацизма. По словам Шпигельмана, он впервые прибегнул к анималистической метафоре для «изображения черных людей», чтобы подчеркнуть обесчеловечивающую расистскую образность, напомнив о том, как раньше афроамериканцев изображали в виде обезьян.
У стиля Розенфельда, внешне похожего на технику Шпигельмана, совсем другие источники: внимательное наблюдение за окружающим миром, за людьми, дошедшими до предела, чьи поступки и даже телесные черты сближали их с миром животных.
Таким образом, персонажи Розенфельда намного реалистичнее, чем можно было предположить: они напоминают животных только потому, что именно так они выглядели в экстремальных условиях гетто. Получается своего рода иронический парадокс: реалистическое наблюдение обладало почти аллегорическим эффектом.
Хоть мы и не знаем ничего о самом Розенфельде, мы можем быть почти уверены, что он погиб в течение нескольких месяцев после создания этих потрясающих рисунков. Вероятно, единственный портрет автора — это изображение человека, что-то записывающего в своем блокноте, в левом верхнем углу «Похорон жены носильщика». На этом рисунке человек с блокнотом стоит позади толпы людей, повернувшихся к происходящему спиной. Розенфельд, нарисованный в профиль, — единственный, кто смотрит на процессию, а его рука фиксирует то, что видит глаз.
Рисунки Розенфельда в высоком разрешении доступны в цифровом формате на сайте Центральной библиотеки иудаистики
Автор: Миколай Глиньский, 24 августа 2016