В чем заключается идея мультикультурного образования?
МГ: Мультикультурализм – это мировоззрение, носители которого стремятся просвещать и обучать уважать других, отличающихся от нас не только расой, национальностью, религией, но и сексуальной ориентацией, полом, физическими особенностями, принадлежностью к тому или иному классу или по другим политическим причинам. Все это влияет на нашу самоидентификацию, формирует наш взгляд на мир, но определяется политикой, отношениями, заложенными в основу нашего общества. Если мы задумаемся, в каких случаях используем слово «другой» (“другой” относительно кого/чего? В чем “другой”? С чьей перспективы?), то увидим, что люди, вписывающиеся в наши социальные нормы, оказываются в более выгодном положении и могут решать, что значит «нормальный», а что – «другой».
Цель мультикультурализма – напомнить нам, что мы одно общество, одна страна, один мир, единый организм, но состоящий из различий, и если мы хотим, чтобы наши граждане имели равные возможности, на равных сосуществовали в демократическом обществе, мы должны гарантировать им право быть иными. Право отличаться от нас.
Мультикультурное образование должно быть внедрено в школах. Учиться нужно не только ученикам, но и учителям. Учителя тоже “делят” учеников. Всем нам нужно учиться думать критически и уверенно участвовать в жизни общества, быть осведомленными гражданами, начиная со школьной скамьи.
Поляки, вследствие своей трагической истории, привыкли отчаянно бороться за свою культуру и язык. Экономические мигранты имеют такое же право сохранять свою культуру, как и политические изгнанники? Или они должны ассимилироваться в культурном и языковом плане?
МГ: Я не думаю, что стремление сохранять культурную и языковую идентичность свойственно только полякам, хотя пример существования в течение 150 лет в границах трех иных государств значим для истории, особенно если вспомнить художественные достижения поляков в это время, неважно, жили они в оккупации или в изгнании, заграницей.
Да, я считаю, что экономические иммигранты имеют право сохранять родную культуру, именно потому что принимающие страны приглашают их стать членами своего общества. У таких стран, как США и Канада, было достаточно времени убедиться, насколько их развитие зависит от вклада мигрантов. Сейчас в этом убеждается и Европа. Не нужно наивно думать, что иммигрантам «разрешают» приехать в новую страну просто из благородства. В большинстве случаев их охотно принимают на работу, так как многие страны в связи с падением рождаемости ищут способы поддержания экономики. Приезжие часто находят работу за меньшую оплату, чем местные жители, а также платят налоги, которые идут на развитие социальных программ. Если бы правительства принимающих стран не нуждались в иммигрантах, решились бы они впустить их? Я бы поспорил с тем, что людям, бросившим прежнюю жизнь, приехавшим в новую страну и вносящим свой немалый вклад в ее экономику, довольно туманного обещания, что, возможно, в конце концов они будут признаны равноправными гражданами. В соглашении между двумя сторонами ничего не говорится об обязанности ассимиляции одной из них.
Очень важно понимать, что культура не статична. Она меняется. Понятие «польскости», например, сейчас отличается от того, каким оно было десять лет назад, или до падения коммунизма, или перед Второй мировой. Нам может казаться, что она неизменна, но все меняется, пусть медленно: даже традиции, еда, музыка, язык. Я был в Польше прошлым летом, и меня часто высмеивали за использование словечек и фразеологизмов 80-х годов (то есть, тех времен, когда я уехал в Америку).
В любом случае, технологическая революция очень изменила мир иммиграции. В последнее время иммигранты уже не так заботятся о сохранении родной культуры, как предыдущие поколения, потому что сейчас им легко поддерживать контакт. Мы можем читать польские новости при помощи массы разных сайтов в интернете. Мы смотрим польские новости и клипы на YouTube. Мы можем загрузить польскую музыку через iTunes. Я почувствовал, что в последнее время даже лучше говорю по-польски! Но все это относительно новые явления – каких-то пять лет назад у поляков заграницей не было стольких возможностей соприкасаться с родной культурой.
Понятно, почему прошлые поколения иммигрантов оказывались как бы заморожены в своих культурах. На севере Америки среди польской диаспоры это хорошо видно: та «полония» представляет совсем другую концепцию «польскости», чем поляки, живущие в своей стране сейчас. Но я думаю, что молодое поколение это изменит.
Что касается обществ, которые принимают новых иммигрантов: сейчас гораздо меньше ожиданий по поводу их культурной и языковой ассимиляции, чем было раньше. Вы сказали о смешении культур. Это подразумевает, что меняются не только мигранты, но и принимающее их общество. В результате мы получаем смешанные версии как культуры иммигрантов, так и нашей собственной. И так как глобализация требует изменить наш способ мышления о мире, все меньше смысла в том, чтобы определять национальность и этническую принадлежность при помощи границ и ограниченного набора общих черт.
Вы думаете, что в связи с глобализацией каждое общество рано или поздно станет мультикультурным? Мультикультурализм неизбежен?
МГ: Мультикультурализм неизбежен, так как любое общество уже мультикультурно. Неважно, насколько однородной кажется нам культура – каждый человек в ней индивидуален. Но политические факторы влияют на то, как общество понимает и оценивает инаковость. Какую разницу мы замечаем инстинктивно? Какие отличия считаются слишком разительными? Как влияют на повседневное человеческое общение? На возможности реализации в обществе? Важно осознавать, что мультикультурализм – явление более общее, чем этнические, расовые или религиозные различия.
В конечном счете, говоря, что сейчас общества становятся более мультикультурными, мы имеем ввиду, что они начинают более осознанно и разумно воспринимать различия и общаться с “другими”. Останутся ли в мире монокультурные анклавы? Относительно. Политики могут вынуждать нивелировать явные различия, маскировать их, но люди по-прежнему будут воплощать огромный спектр культурных различий. Власть, отрицающая мультикультурализм, является репрессивным режимом. Представление культуры как однородного явления – устаревший и прямолинейный способ понимания мира.
Гомогенные общества, такие как польское, могут в один момент принять большую группу иммигрантов? Как сделать этот процесс безопасным и успешным?
МГ: Польшу часто воспринимают как этнически гомогенное общество. Но такая точка зрения обманчива. Она вызвана масштабом этнического и языкового разнообразия по сравнению с другими странами. Но даже если Польша окажется среди наименее гетерогенных стран с этой точки зрения, она не монолитна. И никогда не была. Если СМИ передают, что ксенофобия в Польше есть, значит, система образования подкачала. Значит, есть проблемы с формированием критического мышления. Я думаю, введение мультикультурного образования в Польше – проект, который в долгосрочной перспективе поможет польскому обществу стать более открытым по отношению к новым культурам.
Что касается того, что нужно делать здесь и сейчас – про-иммигрантские группы в Польше могут последовать примеру организаторов больших кампаний, например, в Исландии. На прошлой неделе интернет-пользователь Bryndis Bjorgvinsdottir запустил в фэйсбуке кампанию «Сирия зовет» («Syria is Calling» – это реакция на согласие исландского правительства принять всего несколько человек), которая вызвала большой резонанс в обществе. Цитата, использованная в кампании, распространилась с бешеной скоростью: «Беженцы – наши будущие супруги, друзья, приятели, ударники в музыкальных коллективах наших детей, коллеги, Мисс Исландии 2022… Это мастер, который наконец починит нашу ванную, повар в столовой, пожарный, хакер и ведущий телепередачи». Такая подача информации позволила приблизить иммигрантов жителям Исландии, «очеловечить» их. Тем, кто отстаивает социальное равенство в Польше, радеет за толерантность, стоит обратиться к соотечественникам таким же образом.
Вы упомянули о трагической истории Польши. Можно взглянуть на нашу историю как на битву за защиту человеческого достоинства. Тогда мы сможем посочувствовать иммигрантам, для которых убежище является попыткой сохранить жизнь и достоинство. Как понять, почему польское правительство согласилось бы принять только христианских беженцев? Нужно ли быть христианином, чтобы быть человеком? Нет, все люди на свете имеют право на достоинство. Поэтому если у Польши есть возможность помочь, давайте поможем людям, независимо от того, кто они и чем они отличаются от нас. Как сказала Майя Энджелоу: «У нас гораздо больше общего, друзья, чем различий».