АБ: Как оценивать исполнение музыки Шопена? Что важнее — играть «чисто» или «с душой»? И на что жюри смотрит в первую очередь: идеальное исполнение, опыт музыканта, его эмоции или индивидуальную интерпретацию?
КПЗ: Шопеновский конкурс — важный виток в карьере каждого пианиста. Заявки на конкурс присылают опытные музыканты, исполнители высокого уровня, которые играют богатый репертуар. Это профессионалы: у них нет сложностей с тем, чтобы сыграть «чисто».
АБ: Но ведь и они иногда ошибаются?
КПЗ: Промахи из-за стресса или усталости случаются с каждым. Не ошибается только тот, кто не играет. Важно, чтобы эти мелочи не повлияли на дальнейшее исполнение произведения, чтобы пианист не испугался: иначе он не сможет выразить того, что хочет передать, а ведь суть как раз в том, чтобы говорить с публикой на языке музыки.
В нашем конкурсе участвуют музыканты со всего мира. Меня, как жюри, прежде всего интересуют различные школы и стили художественного исполнения Шопена. В том числе от этого будет зависеть оценка, которую мы дадим пианисту.
АБ: Какие из этих стилей наиболее известны?
КПЗ: Музыка Шопена пробуждает сферу эмоций, обращается к духовному миру человека. Публика предпочитает эмоциональное исполнение его музыки; возможно, и жюри больше придется по нраву этот вариант. Но и другие, более сдержанные, «интеллектуальные» способы исполнения Шопена, не менее убедительны. Получить высокую оценку может любой пианист: главное, чтобы он не «сломал» произведение. Думаю, победит тот, кому в своей интерпретации удастся гармонично соединить интеллектуальную и эмоциональные стороны шопеновских композиций.
АБ: Хорошо подготовленный к конкурсу участник – это прежде всего отличный пианист или знаток музыки и жизни Шопена?
КПЗ: Здесь не может быть «или-или». Музыка Шопена – это квинтэссенция его личности, поэтому знакомство с биографией Шопена, эпохи, в которую ему пришлось жить, и среды, в которой он вращался, очень помогает найти нужный тон в интерпретации его музыки.
АБ: Как выглядит работа жюри? Считается ли мнение председателя за два голоса?
КПЗ: Мнения участников жюри не делятся по степени важности. Председатель имеет право решающего голоса, если доходит до «ничьей», но сейчас это вряд ли произойдет, поскольку нас семнадцать человек. Оценки, которые выставил участникам каждый из членов жюри, остаются тайной до окончания конкурса. Вообще, выставление оценок — это сложная процедура, все ее правила подробно расписаны в специальном уставе.
АБ: Что самое трудное в работе жюри? Можно ли с одинаковым вниманием выслушать 80 пианистов? Не сложно ли, например, в пятидесятый раз оценивать исполнение какого-нибудь Полонеза As dur?
КПЗ: Да, усталость – наш главный враг. Чтобы сохранить интерес к игре каждого участника, приходится работать над собой. Всегда легче слушать того, кто увлекает игрой с самого начала. Сложнее, когда в целом прекрасное исполнение портят неудачные моменты и небольшие ошибки. Когда же пианист играет не слишком хорошо с начала до конца, вынести вердикт нетрудно.
АБ: Вы и раньше входили в состав жюри конкурса.
КПЗ: Да, я в жюри пять лет. А вот десять лет назад, например, я еще не занимала эту должность и была этому очень рада: тогда, в XV Конкурсе, победил мой ученик Рафал Блехач. Присутствие учителя в жюри всегда невыгодно для ученика: это означает беспочвенные подозрения и сплетни среди публики и даже других участников…
АБ: В этом году, как и всегда, в конкурсе принимают участие пианисты из Китая, Японии, Кореи и других азиатских стран. Вы когда-то сказали, что невозможно сравниться с ними по уровню игры.
КПЗ: Пианисты из Азии с необыкновенной точностью владеют инструментом. Не знаю, что это: влияние ли генотипа или музыкального образование, которое в Японии и Китае начинают очень рано – дети садятся за фортепиано уже в возрасте трех-четырех лет. Когда же они поступают в музыкальные училища, то не сидят безвылазно в своих alma mater, а ездят с концертами за границу и впитывают европейскую культуру. Пианисты из Китая, Японии и Кореи обладают особым талантом к обучению, они не просто играют, а постоянно тренируются и совершенствуют свои навыки. Эти старания приносят плоды в виде конкусрных лавров.
АБ: Говорят, что причины популярности Шопена во всем мире — это универсальный характер его музыки и одновременно сочетание европейских традиций с сильной национальной составляющей. В чем же заключается тайна Шопена?
КПЗ: Для многих композиторов способом самовыражения была камерная музыка, симфонии, оперы… Шопен же писал музыку исключительно для фортепиано, но при этом мир его творчества — это мир великого композитора. Оно открывает пианистам широкое поле для интерпретации: они могут показать себя как виртуозы, как конструкторы музыкальной формы и как личности. Кстати, лауреаты Шопеновского конкурса отлично играют и произведения других композиторов, а вот обратное утверждать нельзя. У того, кто прекрасно играет Бетховена или Шумана, совсем не обязательно получится так же сильно исполнить произведение Шопена.
АБ: Каким будет конкурс? Высок ли уровень исполнителей?
КПЗ: В отборочном туре принимали участие в том числе пианисты с небольшим опытом конкурсных выступлений, так что нам пришлось столкнуться с самым разным уровнем исполнения. Но было и немало прекрасных музыкантов, поэтому я думаю, что второй этап конкурса окажется необыкновенно сильным и интересным.
Источник: PAP, сентябрь 2015