Он умел носить шляпу
Шкловский вспоминал, что как бы Олеша ни опускался, он
умел носить шляпу, свободно закинуть шарф и никогда не позировал. По происхождению он поляк-шляхтич. На гербе у него олень с золотой короной, надетой на шею. Герб этот показывала мне его мать, прекрасно говорившая по-русски, старая, культурная, иронически увлеченная жизнью, устойчивая в жизни полька.
В Польше Юрий Карлович сам никогда не был, мечтал побывать в Кракове. И город трех толстяков находится в вымечтанной Польше средневековья, только реки той страны быстрее, мосты круче.
Его родители Кароль Олеша и Олимпия Герлович поженились в 1895 году. Молодые приходились друг другу дальними родственниками, оба были из обедневшего польского рода. Сначала жили в Елисаветграде, где родились старшая дочь Ванда и младший сын Юрий, который при рождении был крещен в римско-католическую веру. Когда ему было три года, семья переехала в Одессу. В детстве Юрий Олеша говорил по-польски, был, если верить воспоминаниям, послушным мальчиком, которого растила любимая польская бабушка, она научила его русскому языку и арифметике. Парень хорошо учился в Ришельевской гимназии, писал стихи, играл в футбол. Мать была очень красива и строга. А отец…
Считается, что в трезвом виде папа обаятельнейший, милейший, прелестный человек, но стоит ему выпить — и он превращается в зверя», — так описывал Олеша отца. «Папа… берет что-то со стола и вручает мне. Передо мной, как вспоминаю я теперь, стоит молодой человек, низко и мягко постриженный, я вижу, как молодо поворачивается его плечо…
Общее мнение, что папе нельзя пить, — на него это дурно действует. И верно, я помню случай, когда папа ставит меня на подоконник и целится в меня из револьвера. Он пьян, мама умоляет его прекратить “это”, падает перед ним на колени… Итак, я стою на подоконнике, отец в меня целится. Это, конечно, шутка — однако ясно: отцу нельзя пить…
В Одессе отец-Кароль часто играл в клубе в карты, но при этом благополучно служил в акцизе. Первая мировая война и последовавшие за ней революция и гражданская война полностью поменяли привычный уклад семьи. Сначала в 1919 году, ухаживая за больным тифом братом, умерла его старшая сестра, красавица Ванда; потом, в 1920-м, — любимая бабушка Мальвина Францевна Герлович. В 1922 году родители Олеши хотели вместе с сыном уехать из Одессы в Польшу. Но именно в это время он был без памяти влюблен в семнадцатилетнюю Серафиму, младшую из трех сестер Суок. Он остался в России, остался с ней. С тех пор он не видел своих родителей никогда.
Кавалеров — это я
«Я переехал в Москву, — писал Юрий Олеша. Связь с родителями прервалась, годами я молчу, недавно пришло письмо, в котором отец сообщает, что теперь он служит в городе Гродно в гостинице. Могила сестры осталась без доски, я не сделал того, о чем просила мама. Мне не жаль ни сестры, ни мамы, ни отца. Я, сентиментальный интеллигент, поступил как варвар».
Юная Сима Суок покинула его еще в Харькове. Она ушла от него к поэту Владимиру Нарбуту. Олеша пытался ее вернуть, недолгое время они были вместе, а затем она снова ушла. В память о ветреной Серафиме Олеша подарил главной героине сказки «Три толстяка» фамилию возлюбленной, назвав ее Суок. Свою возлюбленную Олеша всегда ласково называл «дружочек». Так же будет называть девочку Суок акробат Тибул из «Трех толстяков». Мертвая кукла и ее живой двойник — девочка-циркачка Суок — ответ Олеши неверной возлюбленной, у которой, как считал автор, оказалось сердце механической куклы.
В 1927 году он стал знаменит после публикации своего очень необычного романа «Зависть». Главный герой Андрей Бабичев только и думает, что о производстве разнообразных сортов колбас, а поэт-завистник Кавалеров, которого колбасник пьяного подобрал на улице в канаве, вместе с братом Андрея Бабичева, Иваном, строит против него заговор, заговор чувств. Они хотят создать некое подполье ревнивцев, влюбленных, завистников, страдающих — тех, кто хочет жить наперекор современным людям-колбасам и людям-машинам. Иван Бабичев провозглашает свое кредо:
…видите ли, можно допустить, что старинные чувства были прекрасны. Примеры великой любви, скажем, к женщине или отечеству. Мало ли что! Согласитесь, кое-что из воспоминаний этих волнует и до сих пор. Ведь правда?
В конце книги оба героя, как и положено асоциальным и ничтожным обывателям, по очереди «кувыркаются» в огромной кровати немолодой Анечки Прокопович, а светлые юноши и девушки вместе с Андреем Бабичевым уходят строить социализм.
Но трагедия была в том, что в отличие от близких писателю Ильфа и Петрова, потешавшихся в «Золотом теленке» над горе-интеллигентом Васисуалием Лоханкиным, Олеша писал Кавалерова с себя. И все прекрасные поэтические метафоры героя, которые звучат в романе, все мысли влюбленного Кавалерова — это мысли самого Олеши, которые звучат в его записях от первого лица. Его «отрицательные» герои словно распяты между прошлым и настоящим. Как и он сам.