Прошел год с момента начала Майдана. Все подводят итоги и пытаются понять, что его породило. О многом сейчас говорить рано. Ясно только то, что Майдан стал началом нового периода в истории. Как минимум для постсоветского пространства все изменилось. Уже сейчас видно, что Майдан принес в мир нечто новое. Он оказался не просто формой политического протеста. Майдан был многогранен и своеобразен. Он стал социальным явлением, национальным, в какой-то степени даже религиозным. И, безусловно, происходившее в Киеве было явлением культуры. Если мыслить культуру как представление не только о том, кем мы были и есть, но и о том, кем мы хотим быть.
Справедливо будет сказать, что Майдан – это, прежде всего, порождение украинской культуры, наверное, одно из самых мощных и ярких. Очень сложно представить себе такое явление в другой стране. Кажется, что украинцы нашли форму протеста, движения вперед именно в духе своего национального характера.
Майдан запомнился мне не днем 1 декабря, когда люди собрались после избиения студентов – разозленные и взбудораженные. В тот день начались штурм зданий и строительство палаточного городка. Запомнился он даже не днями финального противостояния и победы, когда все вокруг превратилось в баррикады, когда модные бутики стали пунктами первой помощи, а в воздухе висел дикий запах гари. Чаще всего я сейчас вспоминаю один из первых дней, когда противостояние с властями еще не приняло кровавой и жестокой формы.
Пьеса для жовто-блакитного пианино
Был один из обычных майданных вечеров, морозных, но многолюдных. Священники на сцене каждый час служили молебны, а в здании Киевской Рады, захваченной протестующими в самом начале событий, собирались бригады врачей-добровольцев, волонтеры резали бутерброды и раздавали одеяла всем желающим. У дверей Рады кто-то поставил пианино. Потом его раскрасят в желтый и синий цвета, но тогда это было просто пианино, странно смотревшееся на заснеженном Крещатике среди множества палаток. Впрочем, странным было все – сами палатки, которые заполнили огромную проезжую часть центральной городской улицы, сотни самых разных знамен и плакатов, реклама и витрины дорогих магазинов, ставшие фоном. За пианино, заботливо укрытым одеялом, сидел немолодой усатый мужчина и наигрывал народную песню «Ой, чорна я си чорна». Вокруг него стояло человек двадцать прохожих и все подпевали. Эта сцена для меня навсегда останется Майданом.
О том, что Майдан был прежде всего выражением украинской культуры, говорит и то обстоятельство, что он напоминал самую большую в истории концептуальную акцию и во многом носил ее черты. Неудивительно, что предвестниками Майдана, его вдохновителями стали украинские художники. Но они так же стали его участниками и выразителями. Думаю, что именно им в итоге предстоит осмыслить это явление в полной мере.
Предвестием Майдана стало несколько работ украинских художников, которые имели немалый резонанс. Например, художник Василий Цаголов создал серию работ, которую озаглавил «Призрак революции». Его картины кажутся довольно злыми. Мужик со спущенными штанами, в ушанке на голове и тельняшке, который держит коктейль Молотова в руке; разъяренные люди бегут по направлению к зрителю, размахивая вилами; милиция оцепляет толпу, которая толкается вокруг огромной бутылки водки, с неба проливается долларовый дождь. Цаголов демонстрировал назревающий социальный протест, хотя ему были неприятны и те, против кого протестуют и те, кто протестует.
Протесту и его возможным последствиям была посвящена настенная роспись художника Владимира Кузнецова на киевском биеннале, которое проходило на одной из главных киевских художественных площадок «Мыстецкий Арсенал». Кузнецов создал фреску «Колиивщина. Страшный суд». Сюжет Колиивщины – одного из самых мрачных эпизодов, как украинской, так и польской истории, для Кузнецова актуален. На белых стенах он изобразил черные фигуры, утопающие в красной крови. В них угадывались депутаты, украинский премьер-министр, милиционеры, священники, все те, кто в последние годы ассоциировались с властью. Судьба произведения Кузнецова оказалась очень показательной. Когда стало известно, что выставку может посетить президент Янукович, дирекция «Мыстецкого Арсенала» приказала замазать роспись черной краской.
Популярная жлобология
Самым ярким художественным явлением, возникшим накануне Майдана, можно считать «Жлоб-арт». Большое количество художников, позже объединившихся в движение «Воля або смерть», создало множество произведений, описывающих эпоху Януковича. Выставка произведений «Жлобология» включала в себя самые разные экспонаты. Тут были унитазы, внутри которых поместились классические произведения мировой живописи, силуэты гопников, сложенные из семечек. Были и картины с теми же милиционерами, чиновниками, как частью того «жлобского мира», исследованию которого была посвящена выставка. Фактически «Жлобология» описывала реальность современной януковичевской Украины. Осмотр завершался произведением Олексы Манны «Выкликаю бога революции». Страшноватая и малоприятная серия образов говорила о том, к чему в худшем случае все это может привести. Выставка закрылась буквально за день до начала Майдана.
Тем не менее, первые дни Майдана оказались довольно мирными. Люди собирались на митинги, говорили о европейской интеграции. В масштабах одного города на киевских улицах собралось очень много людей. Среди них было немало украинских художников. Всем памятно сообщение 24 ноября в фейсбуке киевско-одесского художника Александра Ройтбурда: «И о художниках. Из тех, кого я видел и с кем говорил сегодня по телефону, на Майдане точно были и Тиберий Сильваши, и Матвей Вайсберг, и Илья Исупов, и Леша Сай, и Маша Куликовская, и Олекса Манн, и Иван Семесюк, и (говорят) Владимир Кузнецов, и Никита Кадан со всей левой общественностью. Вот и хорошо». Александра Ройтбурда, одного из крупных представителей искусства Украины, можно считать идеологом Майдана. Когда все начиналось, он выступал со сцены, обосновывал протест. Его авторитет повлиял на многих, кто поначалу относился к происходящему на Майдане скептически.
Все изменилось в ночь с 30 ноября на 1 декабря, когда немногих оставшихся на площади митингующих жестоко избил Беркут, специальный отряд милиции Януковича. Били безжалостно, показательно. Убегавших преследовали и ловили, впрочем, убежать было сложно, потому что милиция оцепила всю площадь вокруг. Официальное объяснение разгона звучало крайне цинично. Вроде как Майдан следовало освободить от митингующих, потому что городские власти собрались устанавливать там официальную новогоднюю елку. Коммунальные службы действительно сразу же стали монтировать высокое металлическое сооружение, которое должно было стать елкой.
Огромная толпа, собравшаяся на следующий день и ворвавшаяся на Майдан, решила не расходиться. Именно тогда началось превращение площади и Крещатика в огромное жилое пространство протеста. И пространство это стало не только политическим, но и художественным.
Не за Европу, а за лекарства в больницах
Говоря об искусстве на Майдане, стоит обратить внимание на несколько разнородных явлений. С одной стороны, на Майдане действительно жили и трудились профессиональные художники. С другой, огромное количество всевозможных арт-объектов было создано руками активистов, а порой просто “прохожих”- участников Майдана. Наконец, огромное количество сочувствующих Майдану творческих людей проделало немалую работу, чтобы возможно более ярко выразить требования протестующих. Многие из них оставались дома или в офисе, но их усилия были не менее значительными. Они помогли обрести протесту форму.
Самым известным достижением этих творческих сил стало фейсбук-сообщество «страйк-плакат». Там возникли самые главные плакаты Майдана, в частности теперь уже ставший классическим «Я – капля в океане». В этом же сообществе появились плакаты, на которых Янукович изображался с клоунским носом. Здесь же возникла серия плакатов с лозунгами: «Это не за Европу, а за лекарства в больницах. Выходи на Майдан», «Это не за Европу, а за честные суды. Выходи на Майдан» или «Это не за Европу, а за чистую совесть». Вариантов были десятки. Уже потом, когда пролилась первая кровь, сообщество сделало еще один знаменитый постер – черное поле с синей и желтой полосами в углу.
Благодаря интернету возникло сообщество «Містецка сотня». В нем художники стали координировать самые разные мероприятия, связанные с протестом. Например, там впервые собрались вместе тату-мастера, которые делали желающим татуировки с украинскими мотивами и орнаментами. Сейчас такие татуировки стали в Украине повсеместным и повальным увлечением, но сама идея зародилась именно в этом сообществе. Еще одной известной акцией оказался «Щітопис». Сотни самообороны Майдана, добровольной охраны протестующих, стали вооружаться щитами – столкновения с милицией и Беркутом становились все более ожесточенными. Щиты зачастую были единственной защитой от спецсредств и оружия, с помощью которых Майдан пытались разогнать. Художники стали расписывать щиты, используя украинские мотивы, орнаменты, цветы, изображения богатырей. У каждой сотни Майдана должен был быть свой оберіг, который защищал бы ее в бою.
И все же главным арт-объектом на Майдане стала «Ялинка», та самая елка, якобы из-за которой устроили жестокий разгон людей на Майдане. Коммунальные службы успели возвести только металлический каркас. Протестующие повесили на него множество плакатов, рисунков и лозунгов. Главными “елочными игрушками” стали украинские флаги с названиями городов и огромный портрет Юлии Тимошенко. С портретом все было более-менее понятно. Арест и содержание в тюрьме Тимошенко, бывшей главным соперником Януковича на выборах, стало одним из позорных деяний той власти. И требования освободить главного на тот момент оппозиционного политика в стране раздавались на Майдане постоянно. А вот флаги с названиями городов были новой и примечательной деталью.
От Полтавы до Парижа
Протест в художественной форме неустанно подчеркивал, что он – явление всеукраинское. Одним из ярчайших арт-объектов стала целая стена, сложенная из поленьев, на каждом из которых было написано название города, деревни, населенного пункта, откуда прибывали протестующие. Этих названий были сотни. Стену из поленьев назвали «Стеной плача и боротьбы». Встречались там не только названия традиционных украинских городов вроде Полтавы, Винницы или Львова. Были и Симферополь, и Луганск, и Краматорск. Конечно, Донецк. В какой-то момент стали появляться названия не только украинских городов. Нашлось полено с надписью Вашингтон. Москва, Париж, Дюссельдорф, Ганновер. Флаги многих стран, особенно европейских, появились и на “ялинке”. Палатки, усыпавшие всю площадь и немалую часть Крещатика, также были названы в честь городов Украины. Но были и палатки Польши, Грузии и России. И на протяжении всего стояния Майдана российский флаг спокойно развевался среди прочих.
Среди палаток установили фигуру Януковича в натуральный рост. Президента нарядили в тюремную робу, посадили на золотой унитаз, а руки заковали в цепи. Фигура сидела в клетке.
Подходившего к этому колоссальному арт-объекту, каким являлся Майдан, с каждой стороны встречали высокие, украшенные флагами баррикады, составленные из мешков, железного лома, шин. У баррикад дежурили бойцы самообороны, облик которых казался порой карнавальным. Чаще всего на них была смесь строительной и военной одежды. Строительная каска сочеталась с курткой цвета хаки. Встречались люди в спортивной экипировке, больше похожие на хоккеистов. Можно было встретить рыцаря в шлеме. А уж усатых казаков с чубами и в шароварах не счесть. Они даже образовали свою сотню. Все это сопровождалось гвалтом, толкучкой, молебнами и песнями со сцены. Песен вообще было много.
И весь этот карнавальный, по-настоящему раблезианский бурлеск довели до полного совершенства профессиональные художники. Украинские мотивы постоянно вплетались в нынешнюю мифологическую систему. Палатки, расписанные в украинском стиле – цветы, ангелы, казаки; серия карикатур, где главный украинский поэт Тарас Шевченко представал в виде супермэна, гаишника, Элвиса Пресли, Будды и олигарха. Карикатуры и так называемые “фотожабы” украшали любое свободное место. Главным их героем был Янукович и члены его правительства, впрочем карикатур Путина было не меньше.
Хоррор им. Верьовки
Но художники Майдана занимались не только злободневной сатирой. Главной художественной мастерской того времени стал так называемый “Мыстецкий Барбакан”. Это была одна из многих палаток, названная в честь старинной крепости. В “Барбакане” работали художники разных направлений. Представители движения «Воля або смерть» создали серию анархистских плакатов с Махно, гуцулом и казаком.
На известном плакате «Хоррор им. Верьовки» Ивана Семесюка, Украина была изображена в виде смерти в веревкой в руке. А еще в “Барбакане” устраивались читки стихов и малой прозы.
Картины художников Ильи Исупова и Ксении Гнилицкой написаны в лубочно-открыточном стиле. На ставшей знаменитой картине Исупова «С новым годом!» Янукович предстал в облике охотника, стоящего на заснеженном поле. У его ног валяются застреленные поросята, а за спиной плотной стеной стоят бойцы Беркута. Гнилицкая создала «Житие президента», своего рода пародию на православную икону.
Майдан обладал для художников огромной вдохновляющей силой. Благодаря ему появилось множество самых разных произведений, каждое из которых заслуживает отдельного рассказа. Кто-то, как Леся Хоменко, каждый день пребывания на Майдане рисовал по несколько портретов участников протеста. Матвей Вайсберг создал потрясающую серию картин “Стена. 28.01.-08.03.2014”. Основной цвет этой серии – сочетание черного и огненного. Именно в такой гамме представал Майдан в свой последний период, когда горели покрышки и шли уличные бои, особенно по ночам. Серия работ Вайсберга очень точно показывает это, создавая невероятное яркое и вместе с тем тягостное впечатление.
Но, несмотря на все тяготы, сейчас, спустя время, Майдан предстает очень светлым явлением. Как настоящий карнавал, он был переворотом в сознании, попыткой найти подлинность в реальности, где ничего настоящего уже, казалось, не было. Стояние на Майдане было по-настоящему творческим процессом. Никто в первые дни, даже недели не отдавал себе отчет, к чему он приведет, не понимал ясно, что делать дальше. Многих Майдан раздражал. Но удивительным образом протест стал возможностью для целой страны понять, какая она, чего хочет, что из себя представляет и к чему стремится. А разве не в этом – подлинный смысл любого творчества?
Владимир Громов – сценарист, историк кино, преподаватель Киевского национального института театра, кино и телевидения им. И. К. Карпенко-Карого