Эти рисунки представляют собой вариации на тему событий, о которых мало что могут точно сказать даже историки. Сказка здесь смешалась с былью. Облекая их в форму комикса, художник стремится увлечь польскую молодежь историей родины. «Я не очень-то помню жития святых, которые мы учили на уроках религии, и биографии, например, Попеля (легендарного князя полян, одного из первых деятелей польской государственности), поэтому я поискал в интернете и обнаружил кое-какие неполные и часто противоречащие друг другу сведения. Этого, впрочем, хватило. Я понял, что это крайне запутанные истории с несколькими взаимоисключающими версиями, так что основной сюжет удавалось вычленить с большим трудом», — говорит Мацей Сеньчик.
Святой Войцех, которого убили пруссы
Войцех из княжеского рода Славниковичей родился в 956 году в Либице (сегодня это Чехия). Он учился и воспитывался в Магдебурге у местного архиепископа Адальберта. После смерти учителя в 981 году Войцех вернулся в Прагу, где вошёл в окружение первого епископа этого города — Детмара.
Император Отто III уговорил Войцеха убедить Болеслава I Храброго отправить его в 996 году в Польшу, чтобы там, среди язычников-пруссов, сеять католическую веру. Но местные жители к нововведениям отнеслись враждебно. Войцеху не суждено было долго трудиться — примерно 23 апреля 997 года он был убит языческим жрецом. Болеслав Храбрый выкупил тело мученика, дав язычникам столько золота, сколько оно весило. Тело отправили в Гнезно — первую столицу Польши. А два года спустя папа римский Сильвестр II по просьбе императора Отто III канонизировал Войцеха.
В 1000 году состоялся знаменитый Гнезненский конгресс, на который приехал сам Отто III. На Конгрессе было провозглашено создание Гнезненской метрополии и подчинённых ей епископатов Вроцлавского, Краковского и Колобжегского. Покидая Гнезно, император забрал с собой частицы мощей святого, которые впоследствии перевезли в Ахен и Рим. Ему стали поклоняться во многих странах Европы — его считали покровителем Чехии, Пруссии и Венгрии. Его традиционно изображают с орлом, палицей, веслом и копьем, которым он был убит.
«Житие Св. Войцеха я изобразил в виде старинного гобелена, стержень которого образует копьё с насаженной на него головой, а вокруг него — луга, в которых разворачивается трагическая история его жизни. Это был первый рисунок из серии, и с ним у меня было больше всего работы — ведь пришлось изобразить множество пруссов, готовящих засаду для спящих миссионеров», — рассказывает Сеньчик.
Источник: Польское радио (www.polskieradio.pl)
Как злого Попеля мыши съели
«В детстве я читал о Попеле комикс, поэтому об этой известной легенде грех было не вспомнить. Я старался не слишком кроваво изображать раны, которые ему и его коварной жене наносят поедающие их мыши», — рассказывает Сеньчик.
«Воды озера Гопло кажутся очень спокойными. Ветер легонько колышет волны, которые играют в солнечных лучах и зовут к себе плескаться. Но когда ночью начинается гроза, когда ветер становится порывистым и гулким,с озера доносятся громкие крики и стоны. Тот, кто в такую ночь отважится приблизиться к берегу, услышит страшную историю…
Много веков назад стоял над водами Гопло прекрасный город Крушвица. Здесь жил злой и жестокий король Попель, его меч был весь в крови подданных. На страшные преступления его толкала жена Герда — красивая и коварная немка. Это она придумывала для народа новые и все более жестокие муки.
У короля Попеля был совет старейшин, в котором заседали его дядья. Но ему не хотелось прислушиваться к их советам, а Герда еще и потакала его самовлюбленности: „Что ж ты за король, Попелька ты мой, если будешь прислушиваться к этим старикам“, — говорила она. — „Здесь один король — это ты, а от стариков нужно избавиться, иначе ты потеряешь трон“.
Итак, решено: нужен коварный план, чтобы избавиться от дядьев.
Но перед тем, согласно обычаю, Попель обратился к седовласому колдуну, чтобы тот поведал ему, что ждет короля и его трон. Долго колдун ворожил и наконец сказал: „Король, сильна твоя власть, сильна коварством и оружием, но мыши выше твоей власти. Бойся мышей!“.
„Что ты мне сказки рассказываешь, чтобы я мышей боялся?“, — удивился Попель. — „Я не боюсь ни волков, ни зубров, ни медведей, и вдруг должен бояться маленьких мышей?“
Несерьёзно отнёсся Попель к словам колдуна — они показались ему смешными, и от своего плана он отказываться не собирался. Когда закончилась пора сеяния, он отправил гонцов, чтобы те передали дядьям приглашение в крушвицкий замок. Старцы удивились, немного поколебались, но в конце концов решили, что Попель, должно быть, переменился и захотел помириться с остальными из своего рода, — и приняли приглашение. Попель вышел их встречать за ворота замка: „Родичи, примите моё покаяние, забудьте обиды. Я склоняюсь перед вашей мудростью и смею просить у вас совета. Но сперва вам нужно отдохнуть и подкрепиться, ведь у вас был тяжелый путь. Соблаговолите же прийти на пир единения“.
Герда, всегда холодная и высокомерная, теперь была необыкновенно мила: улыбаясь, она угощала гостей дичью, медом и холодным пивом. Когда мед ударил пирующим в голову, она отправила всех слуг по домам и сама принесла из подвала жбан отменного питья, добавив в него по дороге яд. Она разлила мед по кубкам родичей, а кубок Попеля оставила пустым.
Тогда Попель понял, что произошло, и горько пожалел, но было уже поздно: через миг гости попадали со скамей. Они корчились от боли, издавали нечеловеческие стоны и кричали: „Измена! Ядом нас племянник угостил! Отомстить убийце!“ Самый старший, Мешко, перед смертью успел еще произнести: „Проклинаю вас, весь род Попелов проклинаю! Проклинаю, и пусть ваша смерть будет страшнее нашей!“
Ещё несколько мгновений были слышны стоны и крики, пока не наступила внезапная тишина — лишь за толстыми стенами выл ветер, а небо царапали молнии. Герда растолкала застывшего от ужаса Попеля, и они стали избавляться от тел. Привязав к ногам трупов по тяжелому камню, они под покровом ночи бросали их в ревущее озеро. А на следующее утро, когда их спрашивали, куда подевались гости, они отвечали: „Видать, не понравилось дядьям у нас. Они уехали ночью, хоть мы и предупреждали их об опасной буре. Хоть бы они добрались в целости и сохранности!“
Поиски пропавших не принесли результатов. Их семьи скорбели, считая, что они утонули при переправе через Гопло… Люди из окрестных сёл начали догадываться, что в замке случилось нечто ужасное, но молчали из страха смерти.
Убедившись в безопасности своего трона и в своей безнаказанности, Попель еще сильнее мучил свой народ, наказывал его еще горше и увеличивал свое богатство, растрачивая его на гулянки и пьянство. Так продолжалось какое-то время и, наверное, продолжалось бы еще дольше, когда бы не настал час расплаты. В замке внезапно появились мыши. Тысячи мышей, дыша странно и мерно, маршировали со стороны озера. Бороться с ними было бесполезно. Стоило рассечь пополам одну мышь — и из нее выходили две; их становилось все больше и больше. Наконец король понял, что это исполнилось проклятие дядьев, что это из их тел идет эта напасть.
„Спрячемся на острове, в башне!“, — закричал Попель. Они добежали до берега озера и сели в лодку. Гребли отчаянно, что было мочи удирая от маленьких животных. Добравшись наконец до башни, они заперли тяжелые железные ворота, забрались на вершину башни и выдохнули: „Здесь мы в безопасности, здесь они нас не достанут“.
Попель взглянул вниз и в ужасе отступил назад: мыши переплыли озеро и окружили башню. Маленькими зубами они перегрызли кованые ворота и с писком стали подниматься. В одно мгновение они съели короля Попеля и его жену — и наступила тишина. Она нарушалась только звуком королевской короны, которая катилась по лестнице башни.
Наступила зима, землю окутало снежное покрывало, а в окрестностях Крушвицы стало спокойно. Но людей тревожила тишина в замке — уже давно никто оттуда не выходил, не выезжал верхом, даже дым из труб не шел. И как-то раз молодой крестьянин отважился пойти на разведку, а вернулся с известием изумительным и радостным: „Король мёртв! В башне только мышам раздолье!“
А потом он крикнул: „Вот что осталось от Попеля!“ С этими словами он поднял руку, в которой держал королевскую корону. Таким было наказание за коварное и жестокое убийство, за мучения народа, — об этом рассказывает бурное озеро».
Источник: легенды в изложении Тересы Брауэр
Легенда о вавельском драконе
«Легенда о вавельском драконе тоже известна каждому, но освежить ее в памяти не лишне. Историю убийства дракона я сделал в стилистике наглядных настенных плакатов с инструкциями эпохи социалистической Польши. Нарисовать корову, набитую серой, меня надоумила старая немецкая энциклопедия. Эта легенда тоже существует в нескольких вариантах. В некоторых из них дракона убивает простой портной, в других — королевские сыновья. Я решил остановиться на королевских сыновьях, потому что бедный портной мне никак не давался», — говорит художник.
Первым легенду о вавельском драконе записал около XII-XIII века Викентий Кадлубек. Король Крак поручил двум своим сыновьям убить дракона (в старинном тексте дракон назван олофагом, что по-гречески означает «пожиратель тел»). Тем самым они должны были продемонстрировать свою храбрость и показать себя достойными наследниками трона.
Поначалу сыновья пытались биться с драконом, но после нескольких поражений решили пойти на хитрость. Они подбросили ему тело быка, набитое серой, и когда дракон бросился пожирать его, то погиб от огня, пожиравшего его изнутри.
Ян Длугош в «Истории Польши» несколько изменяет версию Кадлубека. Длугош рассказывает, что король Крак построил сам город Краков. Дракон, который жил в пещере на горе Вавеле, время от времени нападал на город. Поначалу, чтобы лишний раз не гневать змея, ему ежедневно давали по три телёнка. Но Крак боялся, что после его смерти дракон уничтожит город, и решил уничтожить его с помощью той же серы. В этой версии змея убивает уже сам король Крак.
Источник: www.ciekawykrakow.blogspot.com
Прозрение Мешко I
«Приятнее всего было рисовать историю о том, как маленький слепой Мешко чудесным образом прозрел. Как и в других случаях, содержание этой легенды далось мне с трудом. Наконец из горстки скупых и противоречивых версий я понял, что когда Мешко был маленьким, он был слепым, но в Постриги (Постриги, или Пострижение — важный день в жизни древних славян, когда ребенок вступал в отроческий возраст, обычно когда ему было семь лет) благодаря Богу или Провидению внезапно стал видеть. Именно тогда он „увидел“ Польшу как единый государственный организм, который впоследствии и основал», — так описывает Сеньчик свою работу.
«А Семомысл родил великого и славного Мешко — он первый носил это имя; семь лет после своего рождения он был незряч. Когда же исполнилось ему семь лет, отец его, собрав по обычаю вельмож и других князей, устроил обильный и роскошный пир. Но во время пира он тайно скорбел над слепотой отрока, и печаль не отступала от него. Собравшиеся веселились и по обычаю хлопали в ладони, но пуще всего все возрадовались, когда сказали, что слепой отрок прозрел. Отец никому не верил, пока мать, встав из-за стола, не пошла к отроку и не убедила отца, показав всем пирующим зрячего отрока.
А когда отрок стал узнавать тех, кого до этого никогда не видел, радостью были объяты все присутствующие: так слепота из печального недуга стала причиной великой радости. Князь Семомысл тогда стал спрашивать старших и мудрейших из присутствующих, не означает ли слепота и наступившее за нею прозрение какого-нибудь чуда. А они объяснили, что слепота означала как бы слепую до того Польшу, но с этого мгновения под властью Мешко она воспрянет и возвысится над соседними народами. Так и случилось, хотя в то время это можно было истолковать по-другому. Действительно, Польша до того была слепа, так как не знала ни восхваления истинного Бога, ни основ веры, но через [чудесным образом] освященного Мешко освятилась и она, ведь когда он принял веру, польский народ спасся от смерти во грехе язычества. Таким образом, Господь Всемогущий сперва вернул Мешко телесное зрение, а затем даровал ему [зрение] духовное, дабы через познание вещей видимых он мог приблизиться к познанию невидимого и дабы через познание сотворенного он мог увидеть всемогущество их Творца. Но зачем колесо опережает повозку? В следующем году Семомысл покинул мир». — Галл Аноним (Gallus Anonimus — автор древнейшей польской летописи «Хроника, или деяния князей и правителей польских»).
Мацей Сеньчик
Автор комиксов, художник, иллюстратор. Его иллюстрации публикуются в изданиях Newsweek, Przekrój, Wysokie Obcasy и в интернет-журнале Dwutygodnik.
С самого начала Сеньчик сотрудничает с издательством «Лампа и искра Божия» (Lampa i Iskra Boża), которым руководит Павел Дунин-Вонсович, и с варшавской галереей Михала Качиньского и Лукаша Горчицы Raster.
Сеньчик иллюстрировал вышедшие в издательстве Вонсовича книги Дороты Масловской («Польско-русская война под бело-красным флагом», «Павлин королевы», «Двое бедных румын, говорящих по-польски»), а в литературном еженедельнике «Лампа» он печатал свои комиксы. В галерее Raster на Ярмарке недорогого искусства продавались его поделки и оригинальные комиксы.
В издательстве Lampa i Iskra Boża вышли три альбома комиксов Сеньчика: в 2005 году — «Идриола» (Hydriola), в 2009 — «Кипяточник» (Wrzątkun), в 2012 — «Приключения на необитаемом острове» (Przygody na bezludnej wyspie).