Должно ли искусство быть красивым?
Философ Генрих Струве в 1887 году задавался вопросом: «Разве искусство, которое изображает безобразное и братается с ним, заслуживает называться искусством?» Даже спустя сто пятьдесят лет этот вопрос не теряет актуальности.
Защитники классической красоты
В середине XIX века в книге «Эстетика безобразного» Карл Розенкранц уравнял безобразное с моральным злом, назвав его «адом красоты». И хотя с тех пор в истории эстетики и искусства произошло много всякого, красоту считает целью искусства не только широкая публика, но и ряд теоретиков искусства во главе с Дональдом Каспитом. Этот американский автор, продвигающий концепцию «новых старых мастеров», представил одноименную выставку в Польше в 2007 году. Она проходила в Аббатском дворце — филиале Национального музея в Гданьске. Предисловие к каталогу выставки написал польский прозаик Павел Хюлле, сторонник теории Каспита о возрождении эстетически ценного искусства.
Text
Искусство, ставшее тривиальным, помогает чувствовать себя комфортно в повседневном мире и не выходит за пределы обыденного сознания. Эстетический опыт утратил смысл. Исчезло специфическое для искусства пространство — место его переживания, поскольку все то, чем сейчас является искусство, слишком сильно переплетается с повседневностью. После общения с таким искусством остается ощущение пустоты, поскольку оно не раскрывает никакой глубины, а лишь подтверждает установленное и понятное положение вещей», — развивает мысль Каспита польская исследовательница Анна Груца.
Для Каспита и его сторонников, которые враждебно относятся к большинству произведений современного искусства, крайне характерна привязанность к технике и традиционным художественным средствам. На обложку антипостмодернистской книги Каспита «Конец искусства» не случайно помещена работа, которая воплощает отрицание традиционной техники. Это произведение Дэмьена Херста «Дом, милый дом» (Damien Hirst, Home sweet home). Оно представляет собой тарелку, на которой изображена заполненная окурками пепельница. Многие не согласны с Каспитом именно из-за его узкой трактовки восприятия. Ведь для живописи стремление к тому, что обычно считается низким и безобразным, открывает множество возможностей.
Picture display
standardowy [760 px]
Юзеф Хелмоньский, «Бабье лето» (фрагмент), 1875, холст, масло, собственность Варшавского национального музея, фото: Варшавский национальный музей
Представления о красоте сторонников «новых старых мастеров» оказываются весьма стабильными — они все те же, что и пятьсот лет назад, и уходят корнями в греко-римскую античность. Представления же о безобразном куда более динамичны. С момента первых теоретических попыток осмысления темы эти представления меняются не менее стремительно, чем современные технологии. В сувенирном магазине музея среди блокнотов и открыток с репродукциями «Бабьего лета» Юзефа Хелмоньского легко забыть, что в свое время вид грязных босых ног героини вызывал у публики истинное возмущение. Для Струве натурализм на картинах Хелмоньского и братьев Герымских был синонимом уродства. Критик реагировал на него тем же негодованием, что и Каспит на окурки Херста, и писал, что «современный натурализм с особым пристрастием выискивает уродливые стороны жизни и воссоздает как можно более безобразные фигуры и ситуации».
В плане эволюции взглядов на безобразное особенно интересен пылкий абзац Струве против импрессионизма — пожалуй, самого любимого сегодняшней публикой направления в искусстве последних двухсот лет:
Text
Основополагающий принцип импрессионизма — наслаждение безобразным только ради силы ощущения, которое оно создает, независимо от его природы и качества, — на самом деле болезненный симптом, который свидетельствует не только о плохом вкусе, но и о нервном расстройстве, нуждающемся в подпитке неестественными раздражителями, наркотиками, чтобы заставить себя почувствовать хоть что-то.
Этот отрывок об импрессионистах сегодня читается как забавная сатира, однако в своей сути он повторяет высказывания тех, кто и по сей день ожидает от искусства исключительно красоты. Импрессионизм в этих высказываниях, конечно, заменяет современное искусство. Неизменным остается предположение, что искусство, которое пользуется «безобразными» для зрителя средствами, на самом деле эксплуатирует их не специально, а «только ради силы ощущения». Однако в основе этого возмущения лежит отрицание содержания, которое скрывается за «уродливой» формой и темой.
Некрасиво, то есть честно
Picture display
standardowy [760 px]
Матеуш Сажинский, «Без названия», фото: Галерея BWA в Варшаве
Значительно менее строгим, в отличие от Струве, был варшавский критик Людвиг Бушар. В 1861 году на страницах журнала «Tygodnik Ilustrowany» он соглашался с присутствием безобразного в живописи. Однако допускал его лишь как средство экспрессии или социального комментария, а также для передачи «драмы повседневной жизни», бедности, немощи, или «зловещей судьбы». Спустя более века критик и куратор Марсия Такер ввела термин bad painting, или «плохая живопись». Это развивающееся с конца 70-х годов направление черпало как из авангардных течений во главе с экспрессионизмом, так и из поп-арта и аутсайдерского искусства. Оно использовало уродство, эксцентричность и юмор и отвергало условности, диктовавшие, что обязана включать в себя хорошая живопись.
Описанная Такер живописная традиция процветает в Польше и по сей день. Из нее черпает Матеуш Сажинский, чье творчество связано с поп-культурой, в которую художник привносит элемент жуткого. На ярких полотнах Сажинского, нарисованных в технике импасто, кровь льется рекой: телепузики убивают одного из своих товарищей, а Микки Маус с выколотыми глазами позирует с петлей от виселицы в руке на фоне надписи Weltschmerz (нем. мировая скорбь), которая выглядит как логотип метал-группы.
Другое течение «плохой живописи» развивает Якуб Глинский. Он использует уличное искусство, а по сути — всякого рода низовое творчество на стенах. В разговоре с польской журналисткой Лидией Пустельник художник так описал свое кредо:
Text
Я не стремлюсь к совершенству, я ищу красоту в эстетике ошибки. То, чем я занимаюсь, я называю trash and error (англ. ‘мусор и ошибка’). Мое искусство основано на случайности и интуиции. Мне нравится, когда что-то выходит не так.
Именно импровизация и ошибки обогащают живописный слой в работах Глинского, образуя настоящий палимпсест. Блестящие слои, нанесенные кистью, соседствуют с размытыми матовыми формами, сделанными аэрографом. Видны подтеки и царапины, а отдельные элементы перекрывают друг друга, как теги на стене. В результате картина, выдержанная в узкой черно-серо-голубой палитре и состоящая из десятка пятен и нарисованных дрожащей рукой форм, приобретает оптическую глубину и ряд деталей, которые практически недостижимы для «правильно» написанного полотна.
Picture display
standardowy [760 px]
Мартына Чех «Домашний детский сад», 40 х 60 см, холст, масло, 2016, фото: К. Морчинек
В живописи последних нескольких лет возродилась традиция экспрессии 1980-х годов, доведенная до предела в творчестве Мартыны Чех. Используя режущие глаз цветовые сочетания, художница наскоро рисует фигуры, которые часто чудовищно искажены, искалечены или покрыты кровью и фекалиями. Такая стилистика — это способ быстрого реагирования на то, что раздражает художницу. Как писала Юлия Голаховская:
Text
Мартына не планирует работу, не готовит эскизов или проектов. Она рисует на эмоциях. Ее спутники — боль, страдание и печаль. Она реагирует на несправедливость или собственное одиночество. Она воплощает на холсте боль, свою или чужую (чаще всего животных). Ею движут воспоминания о травмах прошлого или актуальные события.
Хотя сосредоточенная на частных проблемах Мартына Чех не идентифицирует себя с феминистским искусством, она неслучайно стала одним из ключевых лиц выставки «Краска значит кровь» в Музее современного искусства в Варшаве. На выставке были представлены работы современных художниц феминистского направления. Для них характерно двойственное отношение к телу —одновременно источнику боли и удовольствия.
Picture display
standardowy [760 px]
Агата Словак, «Без названия», из цикла «Мужчина и женщина — нормальная семья», 100 х 140 см, холст, масло, 2019, фото предоставлено художницей
Еще одной героиней выставки стала Агата Словак, которая хоть и имеет много общего с «новыми старыми мастерами» от Тициана до Жерико, при этом отнюдь не ищет классической красоты. Даже если героини картин, часто с чертами лица самой художницы, и лежат в позе тициановской Венеры, то никак не на фоне дворцовых покоев, а на фоне сурового инфернального пейзажа, на голой коричневой земле под свинцовым небом.
Из ссылок на классиков здесь можно обнаружить Гойю — того позднего, самого мрачного, который изолировал себя от мира в своем Quinta del Sordo, Доме Глухого. Среди картин Словак можно найти шабаш ведьм или эротические сцены с участием женщин и демонов в виде козлов. Критик Агата Пызик писала, что ее «полные телесности, излишеств и уродства картины отлично передают страх и ненависть женщин к самим себе, их непринятие самих себя и, как следствие, подчиненное положение».
Picture display
standardowy [760 px]
Безымянный, «Черника», 40 х 40 см, холст, масло, фото: Галерея Komputer
Поиск красоты в уродстве гораздо более многомерен. Современные художники пытаются реабилитировать то, что считается низким, безвкусным либо символом ушедшей эпохи, используя совершенно иные, виртуозно подобранные техники. Например, трое вроцлавских художников: Юстына Басьник-Анджеевская, Павел Басьник и Енджей Серпинский, которые помимо индивидуальной деятельности работают вместе под псевдонимом Безымянный. В своих работах они реабилитируют невероятно уродливую с сегодняшней точки зрения эстетику видео-игр Gothic. Безымянным назывался персонаж игрока.
Трио художников, работающих под именем их главного героя, — первопроходцы постцифровой живописи в Польше. Направление, которое стало популярным благодаря литовской художнице Рутэ Мерк, переносит на художественную плоскость раннюю игровую 3D-графику. Под кистью Безымянного угловатые силуэты, комично ограниченные в мимике лица и серо-бурые размытые текстуры из немецкой RPG, которая уже в момент выхода находилась в хвосте отрасли, возносятся до более высокого эстетического уровня. Игра убого смотрелась на небольших мониторах ранних 2000-х и, несмотря на обожание игроков (особенно в Польше, где серия Gothic стала культовой), получила посредственные отзывы рецензентов. Однако сохраненная в стоп-кадре, увеличенная до монументальных размеров и перенесенная на холст с помощью краски, она раскрывает свой эстетический потенциал, вызывая ностальгические воспоминания.
Picture display
standardowy [760 px]
Рафал Доминик, «Интеллектуал и Неинтеллектуал сравнивают размеры ладоней», 2019, 3D-файл, фото: коллекция Фонда польского искусства ING
Мост между неуклюжей эстетикой эпохи первой PlayStation и современными возможностями 3D-графики перекидывает Рафаэль Доминик. Художник создает в своих рисунках и рендерах идеальный мир. Однако он населяет его не пастухами в развевающихся одеяниях — как у французского основоположника классицизма Николя Пуссена, — а крепкими фигурами, своего рода идеальными жителями обычного города, которые весело предаются нехитрым забавам. Доминик изображает традиционный польский отдых — гриль в саду под звуки диско-поло (он сам был когда-то вокалистом диско-поло группы Galactics). Но делает он это вовсе не для того, чтобы с высот «истинного» искусства посмеяться над теми, кто любит поплясать под Зенека Мартынюка и выпить пива на скамейке, а для того, чтобы обеими руками расписаться в любви к такому времяпрепровождению.
Picture display
standardowy [760 px]
Марек Рахвалик «Логотип и мерч для деревенской ню-метал-группы с молодой вокалисткой», фото предоставлено художником
Марек Рахвалик подобным образом использует низовое декоративное творчество во главе с лебедями и прочими фигурами, вырезанными из старых шин. Он делает это в духе столь же влюбленного в польскую провинцию скульптора Владислава Хасёра. Художник с большой тщательностью изображает эти ставшие популярными во времена дефицита «изделия». Одна из работ Рахвалика украшает обложку одноименной книги Ольги Дренды. Используя эти фигуры, художник конструирует свой собственный мир и показывает эстетический потенциал композиций, которые состоят из старых мисок, обуви, шин и садовых цветов.
Художественный метод Рахвалика, Безымянного и Доминика одинаков: они чутко и внимательно исследуют то, что считается уродливым, устаревшим, постыдным или безвкусным. Они по уши погружаются в эстетику всего второразрядного, малозначительного, некачественного. В результате им удается показать, что искусство не только не может, но прямо-таки не должно мертво стоять на пьедестале и киснуть в соусе внутренних аллюзий. Искусство должно использовать свои инструменты для того, чтобы показывать то, что нас окружает за стерильными стенами галерей и музеев. Категория безобразного помогает преодолевать разрывы не только между различными областями культуры, но и между зрителями.
Автор: Петр Полихт, июнь 2021
Перевод с польского: Александра Петуховская
[{"nid":"5695","uuid":"149c0660-3eab-4f7e-b15d-9a3a314fb793","type":"article","langcode":"ru","field_event_date":"","title":"\u0421\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c \u0432 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430","field_introduction":"\u041d\u0430 \u043f\u0440\u043e\u0442\u044f\u0436\u0435\u043d\u0438\u0438 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0445 \u043f\u044f\u0442\u0438\u0434\u0435\u0441\u044f\u0442\u0438 \u043b\u0435\u0442 \u0438\u0441\u0441\u043b\u0435\u0434\u043e\u0432\u0430\u0442\u0435\u043b\u0438 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430 \u0441\u0447\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u043e\u043c \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438 \u043f\u0435\u0440\u0438\u043e\u0434 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435 \u041f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u043c\u0438\u0440\u043e\u0432\u043e\u0439 \u0432\u043e\u0439\u043d\u044b (\u0442\u043e \u0435\u0441\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u0432\u043e\u0437\u043d\u0438\u043a\u043d\u043e\u0432\u0435\u043d\u0438\u044f \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u043d\u044b\u0445 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439). \u041e\u0434\u043d\u0430\u043a\u043e \u0432 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0435 \u0433\u043e\u0434\u044b \u0438\u0441\u0442\u043e\u043a\u0438 \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0439 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0443\u0441\u043c\u0430\u0442\u0440\u0438\u0432\u0430\u044e\u0442 \u0443\u0436\u0435 \u0432 \u0442\u0432\u043e\u0440\u0447\u0435\u0441\u0442\u0432\u0435 \u043f\u0440\u0435\u0434\u0441\u0442\u0430\u0432\u0438\u0442\u0435\u043b\u0435\u0439 \u00ab\u041c\u043e\u043b\u043e\u0434\u043e\u0439 \u041f\u043e\u043b\u044c\u0448\u0438\u00bb (1895\u20131918).\r\n","field_summary":"\u041e\u0442 \u043f\u0430\u0440\u043d\u0430\u0441\u0441\u0438\u0437\u043c\u0430 \u0434\u043e \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u0430: 5 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439, \u043e\u043f\u0440\u0435\u0434\u0435\u043b\u0438\u0432\u0448\u0438\u0445 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u0443\u044e \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u044e XX \u0432\u0435\u043a\u0430.","topics_data":"a:1:{i:0;a:3:{s:3:\u0022tid\u0022;s:5:\u002259609\u0022;s:4:\u0022name\u0022;s:33:\u0022#\u044f\u0437\u044b\u043a \u0438 \u043b\u0438\u0442\u0435\u0440\u0430\u0442\u0443\u0440\u0430\u0022;s:4:\u0022path\u0022;a:2:{s:5:\u0022alias\u0022;s:26:\u0022\/topics\/yazyk-i-literatura\u0022;s:8:\u0022langcode\u0022;s:2:\u0022ru\u0022;}}}","field_cover_display":"default","image_title":"","image_alt":"","image_360_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/360_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=657Yq-o6","image_260_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/260_auto_cover\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=58nl0Ijx","image_560_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/560_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=uyjmQphE","image_860_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/860_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=0DTNnHnI","image_1160_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/1160_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=KQjtn6cS","field_video_media":"","field_media_video_file":"","field_media_video_embed":"","field_gallery_pictures":"","field_duration":"","cover_height":"249","cover_width":"440","cover_ratio_percent":"56.5909","path":"ru\/node\/5695","path_node":"\/ru\/node\/5695"}]