Зита Оришин, «Спасение Атлантиды»
В «Спасении Атлантиды» Зита Оришин описывает перипетии послевоенных переселенцев с восточных границ в отошедшую Польше от немцев Нижнюю Силезию. Это превосходная, эмоционально насыщенная проза в специфическом ироническом объективе выдающейся писательницы, известной главным образом по самиздату. Панорама польских судеб, начиная со Второй мировой войны и заканчивая падением коммунизма. «Спасение Атлантиды» («Ocalenie Atlantydy», Варшава, 2012) – абсолютно авторский, неординарный взгляд на неразрешимую загадку польскости. Еще никто в польской прозе не касался этой темы столь бескомпромиссно. Зита Оришин ведет повествование от лица наивного, а потому отстраненного и несколько скептически настроенного наблюдателя. К сожалению, героям не совладать с грядущими историческими переменами. В абсурде навязанной сверху тоталитарной идеологии и ежедневных практиках сталинских «порядков» им трудно отыскать для себя хоть один уголок. Найти такой путь, который не вынуждал бы их заключать сделки с совестью. К книге Зиты Оришин хочется неоднократно возвращаться – это настоящая сокровищница жизненных советов, сказанных свежим и блестящим языком. Для примера – так одна из героинь отвечает на предпосылку, что необходимо самосовершенствоваться, а не деградировать:
«Если бы природа создала нас затем, чтобы мы постоянно совершенствовались, она не сделала бы так, что человек, вместо того, чтобы становиться все красивее и умнее, становился все безобразнее и глупее».
Ни убавить, ни прибавить.
Фрагмент романа «Спасение Атлантиды» можно прочитать на русском языке в журнале «Новая Польша» (перевод Никиты Кузнецова).
Зоська Папужанка, «Вертеп»
До сих пор в польской прозе не было столь меткого, смело очерченного портрета с первого взгляда нормальной, а на самом деле глубоко нездоровой современной польской семьи. Язык, которым пользуется автор дебютного «Вертепа» («Szopka», Варшава, 2012) Зоська Папужанка – учительница польского языка и аспирантка на факультете литературоведения – настолько погружает нас в атмосферу романа, что даже удивительно, сколько там разговорных словечек. Однако в редких диалогах, впрочем, чаще всего сводящихся к ругани, больше замалчивается, чем говорится. Тем более впечатляет ничем не скованная свобода пера, с какой Папужанка описывает жизненный путь своих героев – вроде бы обычных, но в то же время страдающих из-за неумения общаться с другими людьми, а особенно с самыми близкими. Повествование «Вертепа» затягивает уже с первой страницы. И все же стоит хоть на мгновение отвлечься, чтобы обратить внимание на мастерство автора, выявляющее поэтическую сторону ее души:
«Ему нравились разноцветные, проглядывающие из-за жестяных одежд витрины магазинов, хотя он помнил, что кое-где можно было душевно выпить водочки, оставить остановившееся время у часовых дел мастера, а у сапожника получить вновь ходящие ботинки».
Стоит вновь прочитать книгу, написанную таким языком. И издать ее на любой географической широте.
Малгожата Реймер, «Бухарест. Пыль и кровь»
«Бухарест. Пыль и кровь» («Bukareszt. Kurz i krew», Воловец, 2014) Малгожаты Реймер – одна из важнейших и лучше всего написанных, но вместе с тем и наиболее депрессивных репортажных книг года, – пишет Гжегож Высоцкий на сайте Culture.pl.
«Над книгой носится дух румынского фатализма и бездонного отчаяния, но сложно себе представить, чтобы было иначе, когда пишешь о диктаторском режиме Чаушеску – системе, в которой “каждый – жертва” – о спецслужбах и терроре, доносах и прослушке, бедности и голоде, мрачной тюрьме Питешти, в застенках которой заключенных уничтожали пытками (Солженицын назвал этот эксперимент “страшнейшим варварством современного мира”), о монументальном дворце Дом народа, нелегальных абортах, землетрясениях и стаях бездомных собак, рыскающих по городу и время от времени нападающих на жителей (собственное “приключение” с разъяренной стаей описывает и сама Реймер). Впрочем, вовсе не обязательно обращаться к разнообразным коммунистическим патологиям и тяжелейшим румынским травмам, чтобы понять, с каким депрессивным народом и, что из этого следует – с какой мрачной книгой, мы имеем дело. (…) Реймер восхищается румынским чувством юмора, этаким “хохотом подергивающегося висельника”, “сатирой бритвы и топора”. Вы только послушайте: “Почему Румыния заняла второе место в рейтинге самых коррумпированных стран? Да потому что заплатила взятку, чтобы не быть на первом”. (…)“Бухарест” – это замечательная, пронзительная история о “каплях крови в море румынской боли”, ужасающая и притягательная мрачная сказка родом из жизни, убийственная доза зла и несчастья, пилюля, начиненная смертью и жестокостью, подлостью и отчаянием. Я не знаю более эффективной терапии для всех омерзительных непримиримых оптимистов и перманентно улыбающихся от уха до уха детей счастья», – заключает Гжегож Высоцкий.
Паулина Вильк, «Куклы в огне. Рассказы из Индии»
Книга «Куклы в огне. Рассказы из Индии» («Lalki w ogniu. Opowieści z Indii», Варшава, 2011) – это блестящий книжный дебют журналистки и репортера. У автора талант от Бога. Она не только смотрит, но и видит. Не только видит, но и замечает. Не только замечает, но и прекрасно умеет это передать. «Куклы в огне» – это одна из тех книг, из которых сложно выбрать какую-то одну цитату, потому что подходит абсолютно все – каждый абзац, любое предложение или фраза. Наряду с феноменом необыкновенной наблюдательности, у молодого автора есть также редкий дар – поэтическим языком описывать конкретную деталь. Ясно сформулированные предложения плавно перетекают одно в другое, интригуя не только затягивающим повествованием, но и продуманностью меткого подбора фраз. Автор видит человека как в массе, так и каждого отдельно. Под пером Паулины Вильк многочисленные описания превращаются в гимн простому человеку и его тяжкому труду. Вне зависимости от того, унижение это для него или освобождение, хотя как раз в Индии граница между этими понятиями особенно размыта. Знаменательно, что даже вполне прозаические действия и не особенно эффектные занятия приобретают в книге ранг единственных, необходимых, прямо-таки неповторимых. Репортажи из книги «Куклы в огне» приближают нам культурное богатство Индии, но не скрывают правду о повсеместной безграмотности, цивилизационном отставании и кошмарной нищете большинства обычных граждан этой страны – второй в мире по плотности населения и седьмой по площади.
Александра Зелинская, «Бура и безумие»
Есть такие литературные дебюты, мимо которых просто невозможно пройти безразлично. Именно таков роман Александры Зелинской «Бура и безумие» («Bura i szał», Варшава, 2016). Это энергичная, новаторская проза, которую можно интерпретировать по-разному. Ее можно прочитать как паранаучный трактат об извилистых путях безумия, или как интригующую репортажную заметку о современном продвижении по социальной лестнице, или даже как блестящее эссе об универсалиях особого случая из сферы психиатрии. Каждая из подобных трактовок имеет право на существование. И все же черта, свидетельствующая об исключительности этой книги, – это убежденность читателя, что он держит в руках идеальное, можно сказать, прямо клиническое описание мира, который окончательно съехал с катушек. А единственное существо, которое еще хоть что-то в этом всем понимает, – это главная героиня по имени Бура. Бура – личность с незаурядными способностями быстро сопоставлять факты, однако по несчастливому стечению обстоятельств – сумасшедшая. Или по-другому: черствое и навязывающее свою волю окружение, в том числе и самое близкое, считает ее опасной, нуждающейся в наблюдении, а еще лучше в… заточении. В книге Александры Зелинской можно увидеть продолжение (творческое развитие?) атмосферы, известной по прозе Достоевского и «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи. Однако «Бура и безумие» – полностью самостоятельное произведение, которое примут читатели по всему миру, если им небезразличны проблемы зла и несправедливости.
Автор: Януш Р. Ковальчик, декабрь 2016