По мнению Януша Гловацкого, в момент появления Химильсбаха все уже устали от игры представителей польской актерской школы.
«Неожиданно главный приз за актерство разделили между собой Даниэль Ольбрыхский, который был звездой номер один в Польше, и Ян Химильсбах, который никогда ничего не играл, а просто был самим собой» («Kino» 3/1974).
В опубликованном вскоре после премьеры «Рейса» интервью Химильсбах прокомментировал свое выступление в этом фильме так: «я говорил так, как в жизни, двигался так, как в жизни» («Film» 10/1971). Вот что он рассказывал о знаменитой сцене разговора с инженером Махонем (Здзиславом Маклакевичем) о польском кино:
«Скажу вам честно: я тогда очень много говорил. А Марек (Пивовский) меня постоянно перебивал и велел молчать. Я был взбешен – отсюда выражение моей физиономии. Ну, и к тому же у меня был сушняк, а напротив меня, прямо за камерой, парень пил пиво. И еще мне не нравилось сидеть рядом с толстой дамой, которая по фильму была моей женой».
Это была, конечно же, одна из шуток Химильсбаха, который даже свою биографию каждый раз рассказывал по-разному, чтобы читатели не заскучали.
«Химильсбах в каждом фильме по сути оставался одним и тем же человеком, — писал Лех Курпевский, — он не столько играл, сколько существовал. Был собой. Ведь экранный Химильсбах мало отличался от того Химильсбаха, которого в первой половине семидесятых можно было встретить где-нибудь на Краковском Предместье или в клубе “Харенда” — “малине” студентов близлежащего университета, где актер годами заседал и устраивал алкогольные хеппенинги, куда он частенько приводил цыганский ансамбль и где его всегда окружала кучка молодых фанатов и старых алкоголиков».
В 70-е годы на экраны вышли самые интересные фильмы с участием Химильсбаха, такие как «Вознесенные», «Как это делается» и «Далеко от шоссе».
Со Здзиславом Маклакевичем они создали уникальный дуэт, о котором Ежи Холуб написал:
«Этот дуэт, можно сказать, стал украшением фильма (…) Практичный пролетарий и претенциозный интеллигент» («Film» 4/2000).
Он выступал главным образом в эпизодах и даже в скетчах. Но каждый такой эпизод делал фильм еще более достоверным. Одну из таких эпизодических ролей, которые западают в память больше других сцен, Химильсбах сыграл в фильме «Нужно убить эту любовь» (1972) Януша Моргенштерна.
Однако не все умели должным образом использовать его способности. Некоторые режиссеры совершенно напрасно дублировали его низкий хриплый голос, гармонирующий с неуклюжей фигурой. Одно его участие в фильме не раз спасало картины не самого высокого качества.
«Большинство (…) фильмов с участием Химильсбаха не отличалось от стандартной кинопродукции 70-х – 80-х годов: деревянные диалоги, картонные персонажи, надуманные ситуации. Эти фильмы оживали только тогда, когда в кадре появлялся невысокий, приземистый тип во фланелевой рубахе, в измятых штанах, со свернутой в трубочку газетой в кармане. Даже самые штампованные фразы, произнесенные хриплым голосом Химильсбаха, приобретали новые смыслы, двойное дно. В эти моменты на экране появлялись кусочки настоящей жизни. Когда Химильсбах уходил из кадра, вместе с ним из кадра исчезала и правда. Чем беспомощней были режиссеры, тем охотнее они обращались к Химильсбаху» (Ежи Холуб).
Кем же был герой, которого играл Химильсбах?
«Чаще всего это был так называемый простой человек, стоящий где-то на нижней ступеньке социальной лестницы, но он не был маргиналом(…) У него был свой особый, по-своему изящный, стиль, который создавала не только манера поведения, но и манера речи (свои неповторимые диалоги он обычно импровизировал прямо на съемочной площадке)» (Лех Курпевский, «Film» 36/1992).
«Персонаж, которого он играл, — пишет Курпевский, — не часть выдуманной действительности, а скорее контрапункт для нее. Выражением лица, тем, что он говорил, и как говорил, Химильсбах становился как бы в оппозицию к настоящей, но серой и пресной действительности. Таким образом он обличал и высмеивал ее».
Нельзя также забывать о Яне Химильсбахе — авторе (или соавторе) диалогов и сценариев к фильмам.
«Вклад Химильсбаха в сценарий не мал, — писал о фильме “Вознесенные” Мацей Лучак. — Его заслугой является прежде всего язык, которым пользуются герои. Поэтому в фильме полно жаргонизмов. (…) С помощью этого языка герои фильма сразу же демонстрируют свою независимость, а также дают понять, что они существуют вне официального мира, где нормой является новояз».
«Особенно хорошо Химильсбаху удавались диалоги. Кажется, что мы подслушиваем пассажиров трамвая, что едет по Тарговой улице на варшавскую Прагу» (Ежи Холуб, «Film» 4/2000).
Януш Гловацкий называет его Францем Фишером (польский философ, известная фигура в литературно-артистических кругах в Польше конца XIX-начала XX века — прим. ред.) современной Варшавы, Фишером насмешливым и плебейским, в отличие от настоящего Фишера, аристократичного и философского. И в этом что-то есть. О Химильсбахе до сих пор рассказывают анекдоты, вспоминают его словечки и забавные случаи из его жизни, и оттого кажется, что этот на самом деле умерший уже более 20 лет назад человек до сих пор живет на варшавском Краковском Предместье. Мы слышим его хриплый голос в какой-нибудь забегаловке, где он сидит, потягивая пиво (или, скорее, кое-что покрепче), вопреки уговорам своей жены Баси и рекомендациям врачей.
«Мне все твердят, мол, Янек, перестань пить, брось курить. Басица пугает, что, если не перестану, она уйдет. Врач пугает, что, если не перестану, быстро уйду я. Все вокруг только и делают, что пугают, но если у человека есть сильная воля, то он все равно закурит и выпьет».
На вопрос, что такое слава, Химильсбах отвечал:
«Это Слава Пшибыльская. Я встретил ее недавно в Варшаве, в Старом городе, но она нисколько не походила на Славу. А я? Мне в этой жизни ничего не нужно делать. На меня работает время. Независимо от того, согласны люди с этим или нет, хотят они этого или нет, я все равно останусь в истории. Любой бы хотел приобрести славу. Кто-то моет посуду, кто-то играет в оркестре. Все эти люди когда-то уйдут. А я останусь в качестве мумии. Замаринованный Рамзес II. Это слава».
Ян Химильсбах не был профессиональным актером, однако его роли вошли в историю польского кино. Неудивительно, что его называли «принцем естественных актеров».
И сегодня, особенно в производимых в массовых масштабах сериалах, теленовеллах и ситкомах, можно увидеть много непрофессиональных актеров. Но они появляются и исчезают. Для продуцентов важно не то, что они привносят в фильм, как это было в случае Химильсбаха, а то, что они низкооплачиваемы по сравнению с профессионалами.
Ян Химильсбах является героем документальных фильмов «Без денег, или 24 часа из жизни Яна Химильсбаха» (1984) режиссера Кшиштофа Градовского, а также «В кино никто не умирает» (1993) Яна Сосиньского и «Химильсбах. Правды, неправды, черные дыры» (2002) Станислава Мантушевского и Малгожаты Лупины.
Яну Химильсбаху также посвящена книга «Мир Яна Химильсбаха» — каталог польско-немецкого фестиваля и выставки «Мир Яна Химильсбаха. Фильм и литература / Himilsbach's Welt», ред. Ивона Мицкевич, Мартин Сандер (Лейпциг, 2006).
Автор: Ян Стренковский, сентябрь 2008.